– Угу… – жалобно поддакнула девушка.
– Ну, что за нахрен… – не менее жалобно взвыла я, опять уставившись на жестокую версию своего отражения.
Да как так вообще?!
Мне же совсем скоро…
– Журналисты прибудут через три часа, – угадала ход моих мыслей служащая. – Игнат Алексеевич уже спрашивал, проснулись ли вы и когда будете готовы, – добавила совсем тихо, с сочувствием.
Я же уже почти была готова расплакаться.
– Не пускай никого, пожалуйста. И принеси что-нибудь… Не знаю, растворитель, – заранее скривилась, представив себе этот совсем не дивный запах, которым придётся дышать.
А уж сколько времени от него избавляться придётся…
– Растворитель? – засомневалась и собеседница. – А давайте я лучше Лидию Михайловну позову? Она поможет. Наверняка!
Во мне уверенности было не так много, как в ней, но спорить не стала. Лишь кивнула. Других вариантов всё равно особо не было. А когда девушка скрылась в недрах коридора, снова защёлкнула дверной замок, несколько раз проверив его на прочность.
– Да чтоб тебя, – вздохнула уныло, отворачиваясь от зеркала.
Лидия Михайловна пришла лишь минут пятнадцать спустя. Коротко постучала, а когда я её впустила, аж воздухом подавилась при виде меня.
– Ну, Ярослав! – выдохнула, пребывая в ошеломлении. – И когда ж ты ему так сильно успела насолить? – посочувствовала, покачав головой. – Ладно, давай приведём тебя в порядок, указала на ванную. Раздевайся, – кивнула на полотенце.
В руках она держала небольшой таз, в котором обнаружился порезанный на дольки лимон и перекись водорода.
– Волосы точно не исправим, – предупредила, осмотрев фронт работы. – Как и надпись на спине полностью не сотрём так сразу, – вздохнула. – Что вообще за ребячество? От десяти сантиметров? Серьёзно, Ярослав?
– Десять сантиметров, значит, – протянула за ней мрачно, тут же засуетившись перед зеркалом заново, стараясь рассмотреть то, что упустила.
Да он… Он… Убью!
Голыми руками придушу!
И кастрирую!
– Ну, если быть точнее… хм… Кончаю от десяти сантиметров. Спешите все.
Женщине явно было неловко за озвученное.
– Так это ты ему что ли джип расписала? – ахнула следом, посмотрев на меня по новому.
Более пристально. Внимательно. Будто впервые видела.
Вся моя злость на одного будущего придушенного кастрата испарилась в одночасье. Стыдно стало. Вот и развела руками, виновато улыбнувшись.
– Выбесил, – сказала, как есть. – Сильно выбесил.
Женщина покачала головой в видимом неодобрении, но ответила вполне себе дружелюбно.
– Ярослав может. Он с детства у нас шебутной. И жутко мстительный. Они с Игнатом как только не доводили друг друга в своё время. И подпиленные ножки стульев были, и слабительное в супе, и много чего ещё. Считай, что ты только что прошла посвящение в их семью. Но не волнуйся, Ярослав может подшутить, но как-то по-серьёзному не обидит. Хотя мог бы выбрать и другой день, – проворчала уже недовольно. – Вот же шалопай! – отозвалась следом куда теплее, принимаясь оттирать зелёнку с моей кожи, предварительно замазав надпись дополнительным слоем зелёнки, чтобы та стала нечитабельной.
А на душе снова паршивее некуда…
– Всё, что они могли мне сделать, уже сделали. Хуже не будет, – обронила едва ли внятно, уставившись себе под ноги, стойко терпя как зудит и жжёт кожу.
Сперва от нашатыря, потом – лимонного сока, а продолжило мои страдания средство для снятия макияжа. К концу двухчасовой процедуры моя кожа всё же приобрела прежний оттенок. А вот волосы спасти не удалось. Они продолжали радовать изумрудно-голубыми разводами.
– Не обижайся, Василис. Не думаю, что Ярослав серьёзно хотел тебя обидеть. Иначе бы отомстил куда хуже. А это… ну ребячество же, – замолчала ненадолго. – Знаешь, я тут подумала, – поспешила перевести тему. – А тебе ничего так этот цвет. Может, просто докрасим? Скажешь, решила сменить имидж, – предложила Лидия Михайловна, перебирая отдельные пряди моих волос.
– Зелёнкой докрасим? – усмехнулась невесело.
До начала фотосессии оставалось не так уж и много времени.
– Ну, а чем ещё? Не пойдёшь же ты… такая? – указала на пятнами окрашенный локон. – Потом всё равно смоется всё, пусть и не сразу.
– Действительно, – улыбнулась ей уже с теплом. – Спасибо вам. За помощь, – поблагодарила следом.
– Да ерунда, – отмахнулась она от моей благодарности. – Лезь лучше в душ. Будем тебя преображать. Только полотенце на плечи накинь, чтоб снова не пришлось оттирать кожу, – и сама же первая потянулась к обозначенному, сложив махровую ткань пополам.
Согласно кивнула и без лишних пререканий сделала, как велено. А в течении последующего получаса женщина втирала испорченный шампунь мне в волосы, распределяя его по всей длине. В итоге, получилось, и правда красиво. Изумрудный цвет стал насыщенней, отливая на свету голубым.
– По-моему, здорово, – тоже залюбовалась Лидия Михайловна. – Как говорится, всё, что не делается, всё к лучшему, – подмигнула. – Правда, вот платье уже не подойдёт, – бросила хмурый взгляд на обозначенное.
Я сама как раз о том же самом думала. Вот и не стала расстраиваться в очередной раз. Тем более, что уже прикинула, как поступить.
– Ничего. Это не проблема, – сместила внимание от приготовленного с вечера розового платья к гардеробной.
С того момента, как меня разместили на вилле, Орлов-старший назаказывал для меня всего и больше. Особенно белья. Там был такой ассортимент, что впору свой собственный магазин открывать. Вот и не составило особого труда подобрать комплект поразвратнее, а к нему – пояс и чулки, сочетающиеся с туфлями на высоченной шпильке. Как небольшая месть тому, кто испортил моё утро. Он мне утро испортил – я ему весь день испорчу.
– А можно мне какой-нибудь пиджак Игната?
Месть же!
Меня вновь одарили внимательным взглядом, но по итогу согласно кивнули и отправились выполнять просьбу.
– Надеюсь, вы разберётесь между собой без серьёзных последствий для всех, – бросила напоследок, отдав мне чёрный пиджак, прежде чем окончательно удалиться из спальни.
Мне же осталось всего ничего: несколько завершающих штрихов с причёской и макияжем поярче.
Управилась минут за десять. Пиджак не надела, но накинула на плечо, чтоб скорее подчёркивало, нежели прикрывало. И я даже почти не опоздала к назначенному для журналистов времени.
Те, к слову, мой внешний вид оценили самыми первыми.
Вся съёмочная группа застыла с приоткрытыми ртами. Фотограф и вовсе присвистнул, обрадовавшись тому, что будет явно не скучно. А вот Игнат заметно напрягся, не ожидав от меня ничего подобного. Но комментировать не стал. Разве что узел галстука расслабил, стащив с себя другой свой пиджак. Отдал тот проходящей мимо служащей. Той самой, что видела изначальную версию меня этим утром. Заметив изменения, она одобрительно улыбнулась, после чего поспешно скрылась. Я же, как ни в чём не бывало поравнялась со своим женихом, аккуратно присев на спинку кресла, в котором он сидел.
– Доброе утро, – проворковала ему намеренно ласково, склонившись ближе.
Не столько для него сказала, сколько для единственного, кто никак не отреагировал. Ярослав сидел поодаль на высоком табурете и с совершенно бесстрастным видом рассматривал нас с Игнатом. Лишь в глазах цвета индиго – стужа. Которая опалила хуже огня, стоило ему только сосредоточить внимание на моём одеянии.
– Милый наряд, – заметил он через некоторое время. – Цвет волос тоже ничего, кстати. Мне нравится. Дивный оттенок. Тебе бы ещё хвостик цвета морской волны с переливами, и истинно русалка, – ухмыльнулся. – А вот пиджак явно лишний, – добавил уже скучающим тоном.
И вот уж чего не ожидала, так того, что после высказывания, на моё бедро ляжет мужская ладонь, придвинув к себе в собственническом жесте. Как придвинула, так и осталась покоиться обманчиво расслабленно, обжигая обнажённый участок кожи своим тяжёлым жаром.
– Пиджак – не одеяние. Символ принадлежности, – не согласилась я с Ярославом.
На губах Орлова-старшего расплылась одобрительная ухмылка. Пальцы на моём бедре сжались чуть сильнее.
– Да и, думаю, двенадцать сантиметров этих шпилек компенсируют любой изъян, – сообщила будничным тоном, демонстративно вытянув ногу.
Младший из братьев на это только прищурился, пройдясь горячим взглядом по мне, но заострять внимание на столь откровенном намёке не стал.
– Начинаю понимать, почему мой брат решил на тебе жениться, – сказал вместо этого.
– В самом деле? – изобразила удивление. – И почему же?
– Язычком хорошо работаешь, – язвительно отозвался Ярослав, несмотря на добродушную ухмылку.
– Тебе-то откуда знать, насколько хорошо? – фыркнула.
– Обычно все болтливые девушки хороши в этом, – проговорил, нахмурившись, и отвернулся к окну.
И вот зарекалась же, не вестись!
А всё равно жутко разозлилась.
– Что, правда? Вот прям на собственном опыте проверено?
Да, меня уже не остановить.
– Ага, я ж исследователь по натуре, – повернулся обратно к нам, а на его губах вновь играла ничего не значащая улыбка. – Что, брат ещё не рассказывал о том, как мы зажигали во времена учёбы? Между прочим, он был непосредственным участником всех придуманных мной непотребств.
Невольно перевела внимание к Игнату, вопросительно приподняв бровь.
– Не бери в голову. Он мне просто завидует, вот и болтает всякую хренотень, – отозвался с насмешкой Орлов-старший, расслабленно откинувшись на спинку кресла. – Начинаем! – скомандовал журналистам.
Те, словно только этого и ждали. Вспышки камеры последовали одна за другой. Наряду с ним менялись и позы. То слегка игривые, то излишне откровенные. Я принимала каждую, глядя в синие глаза, как если бы не в них смотрела. В глаза цвета индиго. Наверное, именно поэтому получалось столь легко и убедительно играть влюблённую дурочку. А последующее интервью давал сам Игнат. Мне нужно было лишь улыбаться и помалкивать. Ровно до момента, пока не прозвучал вопрос о том, как мы познакомились. Адресовался он лично мне. Вот я и…