Девушка на удивление притихла. Спорить не стала. Ничего не говорила, вплоть до момента, пока мы не выехали за пределы усадьбы.
– Если ты делаешь это всё, потому что вдруг решил, что это твой ребёнок, то не стоит, – произнесла негромко, уставившись в боковое окно, наблюдая за мелькающим за стеклом пейзажем.
– Я это делаю, потому что хочу. Если ещё не поняла, то меня сложно заставить что-то делать без моего собственного на то желания. Но ты права. Ребёнок играет немаловажную роль в моих действиях. В конце концов, он не виноват, что его родители не умеют беречь свои привязанности.
А у самого вновь внутри пустота расходиться принялась, замораживая не только кровь, но и эмоции.
– Он – не твой. Или она.
– А я разве сказал обратное? – ухмыльнулся. – Это не имеет значения. Ребёнок есть ребёнок.
Верил ли я её словам?
Возможно.
Но по-прежнему отчаянно не желал признавать другого исхода.
– Не твой, – повторила Василиса упрямо.
– Если тебе так хочется, – снова не стал спорить.
Потому что если сейчас поведусь на её очередные провокации, ничем хорошим эта поездка не закончится. Для нас обоих. А кое-кому, помнится, нервничать нельзя. Вот и призвал всё своё армейское самообладание, сосредоточившись на мыслях о том, на кого малыш будет по итогу похож. Это хорошо успокаивало.
– И кстати, что там за сериал такой любопытный ты припомнила для журналистов? Хочу посмотреть, – перевёл тему.
– Не помню названия. Погугли, если так интересно. Турецкий, кажется, – отозвалась равнодушно. – Но учти, придётся смотреть в оригинале. В нашей стране официального перевода нет.
– Ну, и хрен с ним тогда. Тем более, нам есть, что ещё обсудить. Про тот твой укол… – начал и замолчал, крепче сжав пальцы на руле. – Это было снотворное. Никакой противозачаточной инъекции тебе не вводили.
И уже после подумал, что зря я решил признаться во всём вот так сходу. Но раз уж поднял тему…
Василиса напряглась, перевела внимание с бокового окна на ветровое, мельком взглянув на меня. Тут же сосредоточилась на том, что видит перед собой.
– Я уже догадалась, – вяло хмыкнула. – С учётом того, что залетела. У меня была целая неделя, чтобы смириться с этим фактом. Неделя задержки.
Смириться, значит…
Так не рада ребёнку?
Да и хрен с ней тогда. Я-то точно от малыша не откажусь. Сама мысль о том, что у меня будет сын или дочь от куколки… вселяло какую-то странную надежду. На то, что не всё ещё потеряно для меня в этой жизни.
– Как и поведал о том, что это всё Жанна затеяла, – добавил, боковым зрением наблюдая за реакцией куколки.
Вот теперь она открыто смотрела уже на одного меня.
– Зачем ты к нему ходил? – округлила глаза в непонимании.
– Интересно стало, – сказал, как есть. – И хотел убедиться кое в чём. Ах да, твоя подружка теперь тоже в курсе о твоей беременности. С ней я тоже пообщался вчера.
Непонимание в изумрудном взоре сменилось праведным ужасом.
– И что ещё ты ей сказал? – обозначила уже хмуро.
– Я бы на твоём месте поинтересовался лучше о том, что она мне сказала.
Показалось, или на хорошеньком личике действительно мелькнула тень сомнения?
– И что же она тебе сказала? – прищурилась Василиса.
– Много чего. Очень интересного. Но ты же всё равно будешь отрицать, так что оставим это всё до финала.
Ну а что? Молчание – тоже ответ. Порой, так красноречивее любых слов.
– К тому же, мы приехали, – кивнул на показавшееся впереди здание клиники, на парковку которой я свернул уже меньше чем через минуту.
На улицу вышел первым, обошёл капот и открыл дверцу со стороны Василисы, протянув ей руку помощи. Которую та не приняла, естественно. Продолжила сидеть на месте и смотреть на меня. Явно пыталась понять, насколько много я знаю. Я же нагло перевёл тему.
– Куколка, мне, конечно, тоже не нравится тот факт, что в тебе снова будет копаться мужик, да ещё и этот, но он, вроде как, реально лучший акушер и всё такое. И в нём я на данный момент уверен. Что не навредит и прочее. В любом случае, я буду с тобой, так что можешь его не опасаться. Поэтому хватит трусить и идём. Скорее зайдём, скорее уйдём.
Не помогло.
– Не пойду, – выдала враждебно, сложив руки на груди.
Тяжко вздохнул.
– Ну ладно, на руках так на руках, – сказал, когда она уже вновь была на моих руках. – Но если что, тебе меня кормить в будущем, когда брат узнает и оторвёт мне руки за такую самодеятельность, – отшутился.
Вот только шутки она не оценила. Забилась в моих объятиях, извиваясь, отталкивая кулачками.
– Отпусти! Не приближайся! Не трогай меня!
В зелёных глазах – паника.
Да что за нахер?
Но на землю поставил. К автомобилю спиной прислонил, нависнув сверху.
– Успокойся, – фактически потребовал. – Дьявол, куколка, я же всего лишь пошутил, – выдохнул, потерев ладонью лицо. – Совсем не собирался тебя пугать. Прости. Мы, конечно, с братом не всегда ладим, но до рукоприкладства у нас дело доходило очень редко. Обычно обходимся ничего незначащими розыгрышами. Вот как с твоими волосами, – тронул кончики. – Кстати, тебе действительно идёт этот цвет. К глазам подходит.
Не задумывался о том, что несу. Просто старался говорить ровным беззаботным тоном, чтобы та поскорее успокоилась. Надо сказать, помогло. Василиса притихла почти сразу.
– Тебя уже сдали. Ещё утром. Я знаю, что это ты сделал, – произнесла отстранённо.
– Ну… я и не особо скрывался, – усмехнулся, убирая упавшую ей на личико прядку за ушко. – Иначе бы не оставлял тебе то послание. Кстати, оно тоже стёрлось полностью?
– Нет, – покачала головой, перехватывая мои пальцы.
Так и замерла, глядя на меня снизу-вверх, перестав дышать. Да я и сам забыл обо всём, снова окунувшись в топь её зелёных колдовских глаз. Затянуло в считанное мгновение. Как раньше. Не выбраться.
– Хорошо, – произнёс, сам себя не слыша за громким стуком сердца, переведя внимание на приоткрытые губы.
Так бы и впился в них поцелуем, вырывая из девчонки стоны удовольствия. Пусть на мгновение. Но хоть так почувствовать себя снова живым. И наверное, я бы так и поступил, если бы не входящий на мой мобильник.
Игнат.
Как ледяной водой окатило.
Почти отскочил от Василисы, нажимая кнопку вызова.
– Слушаю.
– Уже всё?
– Нет. Только приехали. Дороги замело, а с Василисой я гнать не решился. Но мы уже подъехали. Из машины вышли как раз. Я перезвоню, как закончится приём.
– Хорошо. Жду.
Я отключился. И продолжил смотреть на девушку. Но по итогу так и не сказал ничего. Разве что:
– Идём. И так опоздали. Не хорошо заставлять ждать доброго дядю доктора, – закрыл автомобиль, перехватил её за руку и так и направился ко входу.
У регистратурной стойки тоже сам говорил. Василиса молчала. Даже когда поднялись на знакомый четвёртый этаж. Лишь у самого кабинета замерла.
– Не бойся. Обещаю, он больше ничего плохого тебе не сделает, – прошептал ей тихое на ухо, подтолкнув вперёд, второй рукой открывая дверь. – Я рядом.
И да, я действительно зашёл вместе с ней. Встал у порога, сложив руки на груди, внимательно наблюдая за мужиком. Выглядел тот не очень. Левая сторона лица опухла, и радовала взгляд обширной гематомой.
– Вперёд, куколка. Дядя доктор очень желает тебя осмотреть, – мягко улыбнулся застывшей передо мной Василисе, кивнув на стул рядом с акушером.
– А говорили, что другой Орлов будет, – прокомментировал с невозмутимым видом третий из нас.
– А я бы на вашем месте радовался, что это не он, – ухмыльнулся. – И вы бы лучше приступали к своим обязанностям, а не болтали. Будете хорошим врачом, я даже неплохие чаевые накину вам сверху по итогу.
Господин доктор обречённо вздохнул и сконцентрировался на девушке, махнув рукой в сторону гинекологического кресла.
– На этот раз, юная леди, без него никак не обойдёмся, – улыбнулся ей мягко.
Я же в потолок уставился. И принялся считать про себя. И о ребёнке думать. Что это всё ради него. Чтобы не сорваться. А то в груди снова принялся пожар разгораться. И докторишку этого из окна захотелось выбросить. Чтоб пальцы свои не совал, куда не надо. Да какой нормальный мужик вообще выберет себе такую профессию?! Ненормальный. Но если он профессионал в своём деле, то, так уж и быть, потерплю.
Но терпение моё продлилось ровно до момента, пока не услышал тихий сдавленный стон от Василисы. Сам не понял, как оказался рядом. А там… Он. И его пальцы. В ней.
Я точно поседею с этой девчонкой!
– Почему ей больно? – проговорил скрипуче, старательно сдерживая порыв схватить мужика за шкирку и оттащить куда подальше от пациентки.
Даже нашёл в себе силы отвернуться, дабы не смущать саму Василису, которая и вовсе зажмурилась, подняв голову вверх.
– Всё. Уже всё. Больше не больно, – промямлил в своё оправдание докторишка.
Послышалась какая-то возня, стук металла. Он отстранился и прошёл обратно к себе за стол, попутно стаскивая с рук перчатки, выбрасывая их в специально отведённый контейнер.
– Заполним обменную карту, выпишу вам направление на анализы, на следующий приём явитесь через неделю, как только будут готовы все результаты, – проговорил безэмоционально, покосившись в мою сторону. – Присаживайтесь сюда, – уже мягче, для Василисы, указав на стул.
Ей потребовалось минуты две, чтобы оказаться там. Только тогда я и сам вдохнул полной грудью. И к дверям на этот раз не ушёл. Встал за спиной куколки. Та хоть и покосилась, но прогонять не стала. А дальше начался, так понимаю, стандартный перечень вопросов, ответы на которые фиксировались в специальной карте. В основном, ответы были односложными, с упоминанием цифр, либо «да»-«нет». Пока не дошли до пункта, где требовалось указать отцовство, в случае, если оно известно. Вот теперь последовала долгая пауза.
– Кхм… – прокашлялась Василиса, опять умолкла. – Орлов. Игнат. Алексеевич.
Сказал бы я…