Но пришлось молчать.
В конце концов, для всех она ведь, и правда, невеста Игната. Да ещё и живут в одном доме.
Ага. Спят только в разных постелях, как оказалось. Честь девичью блюдут, видите ли. Помню я, как они её блядят. Усилием воли прогнал ненужные образы. И смолчал, да.
А итогом всего стали десяток бумажек с направлениями на другие анализы, на осмотр другими специалистами и всяческими рекомендациями вплоть до перечисления продуктов, от которых стоит отказаться на весь период беременности. В какое-то мгновение мне даже жаль стало всех будущих мамочек.
Жуть же, на какие жертвы им идти приходится!
Не удивительно, что у многих портится характер и возникают странные желания в пище. Я бы от стольких ограничений тоже взвыл.
– Ладно, мы всё поняли, будем соблюдать, – заверил врача, завершая нашу встречу. – Всего доброго.
Врач только кивнул в знак прощания.
– Твоя инициативность бьёт через край, – проворчала на всё Василиса, едва мы оказались в коридоре.
– Это называется заботой, – проговорил мрачным тоном, рассматривая бумажки.
– С чего бы тебе обо мне заботиться? О шлюхе и суке, которая предала и обманула тебя? – фыркнула встречно, первой направившись на выход.
– Вот когда я уверюсь, что это ребёнок Игната, тогда, так и быть, перестану так себя вести. Убедила. А до тех пор придётся тебе терпеть мою заботу все двадцать четыре часа в сутки.
– И как уверишься? Анализ ДНК не поможет, – съехидничала девчонка.
– Кто сказал? Что не поможет? Слава богу, мы с братом не близнецы, так что тест-ДНК легко способен определить верное отцовство.
Да, я изучал. Всю прошлую ночь изучал всё о беременности. И не только о тесте, но и о развитии… ребёнка. Плодом язык даже мысленно не поворачивался назвать зародившуюся частичку жизни.
– Впрочем, я и без него знаю, чей он. Так что можешь сколько угодно утверждать обратное, это не поможет.
Василиса остановилась. Как на невидимую стену налетела. Обернулась ко мне с приоткрытым от удивления ртом.
– Что ты так смотришь на меня? Может, ты и выбрала моего брата, но в жизни своего ребёнка я буду принимать участие ровно столько же, сколько и ты. Как и сказал, все двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, на протяжении всей нашей долгой жизни. Смирись, куколка. Как и в том, что, когда я докажу, что это мой ребёнок, Игнат узнает об этом. Я не позволю признать моего ребёнка другому мужику.
Рот она закрыла далеко не сразу. Отвернулась.
– Ничего ты никому не докажешь, – буркнула себе под нос, прежде чем возобновить шаг.
– Посмотрим, – улыбнулся шире вопреки всему, что бурлило во мне сейчас.
И за телефоном потянулся, набрав номер того абонента, которому обещался позвонить после осмотра. Брат ответил сразу. Будто ждал.
– Мы вышли из кабинета. Осмотр прошёл нормально. Выписали ху… – замолчал на полуслове, покосившись на идущую рядом. – Тучу всего, в общем. Направления на анализы, всякие рекомендации. Сейчас в аптеку и перекусить заскочим, а потом довезу твою невесту в целости и сохранности до усадьбы. Как сделка?
– Сделка ещё в процессе. Ёб*ные японцы… – далее был сплошной мат.
– Хм… давай приеду, – предложил. – Василиса нас подождёт в кабинете. Только в ресторан за едой для неё заедем сперва.
Ответом стало продолжительное молчание. И короткое:
– Нет. Я сам. Вези её в усадьбу.
– Ну, смотри. До встречи тогда.
Ответа дожидаться не стал, сбросил вызов.
– Итак, какую кухню предпочитаешь? – уточнил у девушки, когда мы уселись в автомобиль, и я завёл двигатель.
– Лишь бы не морепродукты, – отозвалась та после небольших раздумий. – Тошнит от них, – поморщилась.
– Убедила, – хмыкнул, выруливая со стоянки. – Кстати, если быстро всё съешь, можем успеть заехать в какие-нибудь магазины. Посмотришь что-нибудь для детской.
– Это которую ты запретил делать? – съехидничала собеседница.
– Я запретил её делать в своей комнате. Но соседняя свободна.
А главное, она смежная с моей!
– Спасибо. Уже не нуждаюсь.
И снова я считал. Чтобы не сорваться и не нагрубить этой упрямице.
– Ты можешь хотя бы постараться со мной нормально общаться? – всё же не выдержал я. – Нам ведь всё равно придётся как-то уживаться, раз ты выходишь замуж за моего брата. Так почему бы тебе не пойти мне навстречу? А то не ровен час, я действительно сорвусь в присутствии Игната. Или он сам поймёт, по твоей реакции.
Впрочем, он и так скоро всё поймёт. Как только кое-кто перестанет молчать. А она перестанет. Я всё для этого сделаю. Не силой, так обманом.
Послышался шумный выдох. Глубокий вдох. Хрупкие пальчики сжались в кулаки. И… промолчала. Об этом.
– Игнат сказал, ехать в усадьбу. Там поем. В ресторан лучше Танюшу свою своди. Или ещё кого. Не меня.
Знала бы ты…
Но не узнаешь.
Да и вообще, что за приступ тупой ревности? Сама ведь выбрала другого, так какого хрена бесится теперь из-за того, что я, возможно, с другими развлекаюсь? Где логика? Вот я и…
– Не переживай, куколка, моих десяти сантиметров на всех хватит, – вернул ей любезность.
– Смотри, как бы ещё меньше не стало. Сотрётся вдруг от усердия.
– Если только ты мне в этом поможешь, – съязвил по-доброму.
– Мне и без тебя есть, кому оказывать помощь.
– И то правда, – согласился с ней на свой лад.
Да, осознанно не стал оправдываться. И без того той же тряпочкой перед ней расстелился. Пусть Игнат строит из себя верного семьянина. У него всё равно это лучше моего получается.
Василиса тоже больше ничего не сказала. Отвернулась. Так мы и доехали до усадьбы в полнейшей тишине. Я даже радио не стал включать. Ну, его нахер. Бесит всё. А в магазины я всё же отправился. Один. После того, как сдал свою якобы будущую родственницу на поруки её жениху.
Глава 26
Василиса
Ещё этим утром во мне жила твёрдая уверенность в том, что цель – одна, план – вполне чёткий, определённый. Ни одного из Орловых там присутствовать не может. Надо лишь немного потерпеть. Но потом… Тысячу раз пожалела, что поддалась глупому порыву и рассказала о своей беременности. Самое худшее – не Игнат стал моей действительной проблемой. Ярослав. То, как он вдруг изменился. Куда проще держаться за безоговорочную гордыню, когда не получаешь от мужчины ничего, кроме очередной дозы ненависти. То, что помогает не склонить пред ним голову. Но он больше не проявлял этой эмоции. Наоборот. И это всё внутри переворачивало. А меня всю и вовсе выкручивало от дикой потребности обмануться этими жалкими крупицами проявленного тепла и заботы. Невзирая ни на что. От того боль в моей душе чувствовалась лишь острее. Слишком не хватало. Такого Ярослава. В котором хотелось раствориться и забыться. Прижаться к его сильному плечу. И просто любить… дарить в ответ не меньше тепла, заботы, своей нежности… Но ведь нельзя. Только хуже потом будет. Вот и отталкивала его, как могла, возводила дистанцию. Чтоб уже перестал изображать заботливого папочку. Впервые нормально вдохнула за весь сегодняшний день только после того, как он оставил меня перед крыльцом усадьбы, а сам уехал, без лишних распинаний.
Всего один вдох…
Жалкий.
А потом…
Игнат.
Как какое-нибудь долбанное дежавю, застыл на крыльце, мрачный, подобно грозовой туче. В глазах – обещание скорой расправы. За руку схватил и потащил за собой тоже привычно. Наверх. В спальню. Дверь за собой запер на затвор. Отрезая нас ото всех.
Ни слова не произнёс…
Удалось лишь моргнуть, прежде чем звук хлёсткой пощёчины потушил взорвавшийся шум в моей голове. Лицо обожгло. Равновесие я потеряла. Ведь он отпустил. Грохнулась на пол, прямо к мужским ногам.
– Не вздумай больше играть со мной в игры. А если решишься снова, не забывай: правила тут мои, – отчеканил ледяным тоном. – Ещё раз вплетёшь в наш с тобой милый междуусобчик моего брата и попробуешь манипулировать мной с его помощью – действительно пожалеешь, – добавил уже жёстко.
Шум в голове совсем не стих. Сердцебиение продолжало ускоряться и ускоряться.
– Причём тут твой брат?
Не могла не спросить.
Неужели начал догадываться?!
– Если и привлечёшь внимание Ярослава, то на моё решение об аборте всё равно не повлияешь. Не аборт, так выкидыш, раз уж теперь все, кому не лень, считают, что это мой ребёнок. Что выбираешь?
Где-то здесь мне стало действительно плохо.
– Ты не посмеешь… – замотала головой, инстинктивно отползая назад. – Нет. Ни за что. Нет.
К горлу подкатила тошнота.
– Разве? Не посмею? – ухмыльнулся злорадно Орлов. – Посмотри вокруг, – махнул рукой в неопределённом жесте. – Здесь только я и ты. Кто мне помешает? Нет никого, на кого ты могла бы ещё посмотреть. Только я. И не будет никого. Кроме меня. А если вдруг появится, я избавлюсь. От каждого. От всех. Каждый раз. Сколько бы их ни было. Кем бы они ни были. И так – до тех пор, пока во всём еб*ном мире не останемся только мы с тобой. Снова. Моя дорогая жёнушка.
Ответила бы. Да не смогла.
Что сказать?
Прав ведь…
Нет никого.
А если бы и был…
При мысли о последнем в очередной раз всплыли воспоминания об ангаре. И тот самый проклятый выстрел зазвучал в моей голове, как наяву. Затошнило сильнее.
Вырвало…
Прямо там, где сидела.
И голова закружилась.
Мир раздвоился.
Поплыл.
Игнат…
Ушёл.
А я…
Я осталась.
Всё там же.
Бездумно уставившись на свои подогнутые колени.
Секунд десять – просто ничего.
Пустота…
Холод в груди.
Но потом я всё же поднялась на ноги. Сбросила верхнюю одежду. Дошла до ванной. В зеркало взглянула, тоскливо усмехнувшись. Как и предполагала, от удара остался след. Умылась. Ледяной водой. Вернулась в спальню. Убрала все следы своей слабости. Себя тоже привела в порядок. Лицо едва ли остыло от неприятного жжения. Забила. Телефон, покоящийся в пальто, не пострадал при падении, тихо порадовалась такой незначительной с виду мелочи – и вместе с тем самому необходимому сейчас. Набрала… Милене, конечно же.