– Сколько в колесе наркотиков?
– Я не знаю, – сказал Арби и понял, что сболтнул глупость.
Уж если все брать на себя, то следовало отвечать четко на все вопросы. Но чеченец не знал, сколько там наркотиков. Даже приблизительно. Его роль заключалась в перевозке колеса от площадки до базы сейнеров.
– Похоже, он не хочет с нами разговаривать, – сказал первый офицер.
– Я хочу! Просто… – быстро проговорил Арби, но его уже не слушали.
– Тогда не стоит терять времени. Отправим его в тюрьму в камеру к гомосексуалистам. А завтра допросим стоя!
– Да, это, пожалуй, самое лучшее. А что, если он до завтра не доживет?
– Есть двое других. Кто-то доживет!
– Я хочу, я очень хочу с вами разговаривать!
– Может, все-таки поговорить с ним? И не садить к гомосексуалистам?
– Лучше посадить. Сговорчивее будет. Да и какая разница, все равно гомосексуалистов ему не миновать.
– Я расскажу все! Все! – почти закричал Арби.
– Какая разница, расскажешь не расскажешь, тебя осудят все равно, – сказал один из офицеров, и в этот момент на столе зазвонил телефон.
– Да! Слушаю, господин генерал! Так точно! Троих наркодилеров! Как раз допрашиваем! Что? Но, господин генерал… Есть! Понял!
Арби услышал звук опущенной трубки. Второй офицер спросил:
– Что?
– Приказали приостановить дело и передать их службе безопасности!
– Как так?
– Спроси у генерала.
– А с наркотиками что делать?
– Спроси у генерала.
– А зачем они, черт их побери, службе безопасности?
– Спроси у генерала…
– Может, тогда по-быстрому отправить их в тюрьму?
– Хорошая мысль! Но не успеем, служба безопасности уже выехала…
81
– Ну как, сэр? – спросил Сэм Мэтью.
Купер подошел к свежевкопанной в землю табличке и окинул ее критическим взглядом. На табличке по-турецки было написано: «Пункт сбора добровольцев. Вход только по пропускам». Сказать, что надпись была выполнена на высоком художественном уровне, язык не поворачивался. Но Купер был реалист и понимал, что требовать от «морских котиков» росписей уровня Джотто или Рафаэля глупо.
– Отлично, Сэм! – кивнул Купер. – Спасибо!
– Рады стараться, сэр! – воскликнул довольный Мэтью.
Он с прибывшими из Греции Вилли и Сидом поработал на славу. При помощи морских пехотинцев часть территории станции АНБ была спешно отгорожена «колючкой». На отгороженной территории оказались два вагончика-модуля. Кровати перенесли в один из них, второй превратили вроде как в учебный класс. Табличка была последним штрихом.
– А ты что скажешь, Григорий? – повернулся к Кащееву Купер.
– Декорации то, что надо, – заметил Кащеев.
– Ну тогда все! – посмотрел на часы Купер. – Мы поехали в резидентуру, а ты посмотри здесь хозяйским глазом. Подправь сам, если что не так. О’кей, Григорий?
– Так точно, сэр! – сказал Кащеев. – Не извольте беспокоиться!
Купер одобрительно потрепал Кащеева по плечу. Юмор был хорошим знаком. Он лучше каких бы то ни было медицинских обследований указывал на то, что Кащеев – ключевая фигура в комбинации Купера – на удивление быстро восстановился. Купер в нем действительно не ошибся.
– До скорой встречи! – попрощался Купер, и они с Сэмом быстро направились к приоткрытым воротам «пункта сбора добровольцев».
82
Арби ужасно потел под оставленной включенной адской лампой, когда в комнату вошли двое или трое людей. Охранник вышел, и Арби услышал:
– Добрый день! Вы говорите по-английски?
– Да! То есть не очень… Но понимаю!
– Отлично. Это упрощает дело. Вы, надеюсь, понимаете, в каком положении находитесь?
– Да! Да…
– Тогда я буду говорить предельно коротко. И предельно ясно. Я сейчас сделаю вам предложение. Если вы от него откажетесь, я ничем не смогу вам помочь. Если же вы согласитесь, я договорюсь с генералом, чтобы он передал мне материалы по вашему задержанию.
– Я! Я согласен!
– Подождите, я хочу, чтобы вы сделали осознанный выбор. Потому что, сказав «да», вы уже не сможете отказаться. Предложение мое заключается в следующем. У вас на родине с новой силой разворачивается партизанское движение против российских оккупантов. Но у партизан слишком мало сил. Поэтому вам предстоит отправиться туда и принять участие в небольшой партизанской операции. После этого вы будете немедленно возвращены в Турцию, и я при вас уничтожу все материалы, касающиеся сегодняшнего задержания.
– Я согласен. Только…
– Только что?
– Могу я сделать один звонок своим здешним родственникам и сказать, что я скоро вернусь?
– Конечно. Но не отсюда, а от нас.
– Спасибо. Спасибо большое!
– Да не за что. Помочь национально-освободительным движениям наш долг. Сэм, отвези его вниз.
83
– Моня! Монечка! Италия! Италия! Это Италия, да? – задрала Лизавета голову к застекленной ходовой рубке «Альдебарана».
Капитан яхты покосился на пассажирку через плечо и пробормотал себе под нос:
– Антарктида… Сейчас белые медведя косяками попрут…
Капитан, конечно, знал, что женщины от рождения страдают географическим кретинизмом, и если выйдут с вечера по карте и компасу из Севастополя в Евпаторию, то к утру каким-то непостижимым образом окажутся в Феодосии, но Лизавета выделялась даже на общем фоне.
– Че орешь, блин? – вышел из надстройки запухший Моня. – Дай поспать, в натуре! Марш в койку!
– Какой спать, Монечка? Я ж в Италии первый раз! А вон Везувий, да? Я его сразу узнала, по картинке!
Моня недоверчиво моргнул на Лизавету, потом задрал голову и крикнул:
– Чего она несет, кэп? Какой, на фиг, Везувий?
Капитан оглянулся и пожал плечами – мол, чего с бабы возьмешь?
Успокоившийся Моня зевнул и направился к двери, почесывая грудь:
– Везувий, блин! Казбек это какой-нибудь. Или Арарат…
На то, чтобы переварить услышанное, Лизавете понадобилось секунды три. Моня за это время скрылся в надстройке.
– Что?! Какой Казбек?..
– Какой-какой? – донеслось из надстройки. – По семьдесят пять копеек который…
84
Фургон, в который по очереди погрузили чеченцев в подземном гараже, в очередной раз остановился. Через несколько секунд он снова двинулся, проехал метров двадцать и, развернувшись, сдал назад. Иса, Тухан и Арби поняли, что это конечная точка их путешествия, и, словно по команде, повернули в темноте головы к двери. Спустя несколько долгих секунд дверь открылась. Чеченцы прищурились от яркого света и услышали:
– С прибытием, братья! Добро пожаловать на пункт сбора добровольцев!
Чеченцы по одному начали выбираться из фургона. Их лица были настороженными. Ведь встречавший их человек обратился к ним по-русски. И у сидевшего крайним Исы даже мелькнула паническая мысль, что их экстрадируют в Россию. Однако снаружи не оказалось ни российских спецназовцев, ни вообще вооруженных людей.
Их встречал явно русский, но одетый в гражданскую одежду. На «силовика» он не смахивал – ни фигурой, ни повадками. Отступив в сторону, русский указал рукой на открытую дверь жилого вагончика вроде тех, какие в Чечне использовали нефтяники и строители.
– Проходите!
Чеченцы по одному вошли в вагончик и сгрудились под стенкой, настороженно оглядываясь. Встретивший их русский, прикрыв дверь вагончика, вошел следом и окинул прибывших благожелательным взглядом.
– Не стесняйтесь, братья! Рассаживайтесь, эти стулья для вас!
Чеченцы, быстро переглянувшись, двинулись к стульям, стоящим в ряд посередине модуля, и присели на них. Последние пару часов события менялись с такой головокружительной быстротой, что они совершенно потерялись.
– Ну что же, – остановился перед прибывшими Кащеев. – А теперь давайте знакомиться. Меня зовут Али. Это, конечно, кличка. Но вы все должны привыкать к конспирации. Я здесь нахожусь по заданию объединенного штаба амиров Республики Ичкерия. – Здесь Кащеев намеренно сделал паузу. – Понимаю ваше удивление, братья, но продолжающие борьбу против российских оккупантов амиры создали эту структуру в строжайшей тайне. Ее задача – координация разрозненных усилий отдельных отрядов. И такой шаг уже дал свои плоды. Братья-мусульмане из арабских стран протянули вашим несломленным соотечественникам руку помощи. Финансовой и, – тут Кащеев снова сделал паузу и круговой жест рукой, – организационной. Этот пункт сбора добровольцев тому доказательство. Я думаю, вы понимаете, насколько влиятельны наши арабские спонсоры. Мы, вы и я, находимся здесь в абсолютной безопасности. Эта территория тщательно охраняется, и никто не может попасть сюда без моего согласия. В заключение хочу сказать, что я искренне рад, что вы изъявили добровольное желание присоединиться к борьбе с российскими оккупантами. Аллах акбар!
Чеченцы переглянулись, но все же ответили нестройным хором:
– Аллах акбар!..
85
– Ы-ы! – тихонько подвывала на корме Лизавета.
– Блин, если не заглохнешь, в натуре скажу Шварцу, чтоб за борт тебя выкинул! Как персидскую княжну, токо с гирей, блин! – оглянулся куривший у фальшборта Моня.
– Ну и пусть кидает! – давясь слезами, проговорила Лизавета. – И пусть! Я думала, хоть раз в жизни Италию увижу! На живых Дольче-Габбано посмотрю! А вы все одинаковы-ы-ые! Сперва обещаете, а потом…
– Лучше заглохни, – глухо сказал Моня. – Вытри сопли и чеши будить Шварца! Телохран, блин, его хозяина до истерики спозаранку доводят, а он дрыхнет! А ты завтрак готовь! А то будет тебе и Дольче, будет и Габбано!
Лизавета, хорошо знавшая Моню, подвывать перестала и бочком нырнула в надстройку. Храп, сотрясавший переборку, вдруг стих.
– Чего? – трубным голосом спросил Шварц.
– Чего-чего? Вставай! Нас обокрали!
– Кто?! – взорвался сонный Шварц и так долбанулся головой о потолок каюты, что даже кэп испуганно дернулся в рубке.
– Дурдом! – швырнул окурок Моня и заскочил в надстройку. Секунду спустя оттуда донесся его рык: – Если вы