Она подняла пальчик, прицеливаясь в меню, но передумала и решительным тычком закрыла окошко.
— Кто этого не знает… — повторила она.
Подкатил робот-официант, выгрузил на столик креманку с десертом в форме разбитого яйца и двинулся прочь. Алларт проводил его взглядом.
— С чего вы взяли, что я буду вам помогать? — спросил он.
— Вы помогаете мне, а не моему мужу, — супруга Старшего смотрителя нежно улыбнулась и положила в рот крошечный кусочек десерта. — Я уже достаточно сделала для Отто. Боюсь, он понятия не имеет, что такое «благодарность». Во всяком случае, больше я пальцем ради него не пошевелю.
Вот как… Весьма вероятно, что так оно и есть. Либо Отто отправил сюда женушку в качестве подставного лица. Впрочем, это тоже можно использовать. Например, подставить жирного кусобаба в самый подходящий момент и…
— …хотя Отто, скорее всего, тоже нужна помощь.
А это — что правда, то правда. Поскольку за проступки раба отвечает не только сам раб, но и его хозяин. Тем более за такие проступки.
— И чем я могу вам помочь?
Женщина помешала ложечкой в креманке.
— Барон забрал гладиатора в Пыточную башню, — проговорила она. — Вы, конечно, понимаете, зачем отправляют в Пыточную башню?
— Да, я в курсе, — отозвался Алларт, прихлебнув из бокала чуть громче, чем принято в приличном обществе. Дама сделала вид, что не обратила на это внимания… или ей действительно было не до соблюдения приличий.
— Этот раб…
Она сглотнула, ее тонкие, красиво вырезанные ноздри дрогнули.
— Этот раб может сболтнуть лишнее, — ее голос звучал сдавленно. — Мне бы этого не хотелось. Надеюсь, вы меня понимаете?
Не отрываясь от бокала, Алларт поднял взгляд. Огромные глаза с темно-радужными контактными линзами смотрели прямо на него, затягивая, как в водоворот. И вдруг длинные ресницы качнулись — так неожиданно, что Алларт вздрогнул.
— Помогите мне выкрасть гладиатора из Пыточной башни, — в голосе госпожи Лутты зазвенел металл. — После этого делайте с ним что хотите. Можете отправить его обратно на Планету. Можете убить.
— Или вернуть вашему мужу.
Жена Старшего смотрителя с коротким смешком откинулась на спинку кресла и пробежала пальцами по пушистой обивке. Напряжение, сковавшее Алларта, исчезло.
— Нет, не стоит. Правда.
— А вам?
— Мне?
Женщина снова рассмеялась, но, как показалось Алларту, немного натужно. Кажется, теперь становится ясно, почему ей так нужно молчание Артема.
— Вы в своем уме? Зачем мне гладиатор, которого… которого нельзя даже выпустить на арену?!
— Вы правы, — благодушно проговорил Алларт, ставя на стол опустевший бокал. — Правда, я не понимаю, почему именно я…
— Потому что вы тоже имеете зуб на моего мужа. Верно?
Ох… А она далеко не так глупа, как могло бы показаться. Выбор у нее весьма невелик: времени в обрез, палач долго тянуть не станет. В любой момент пленник может проговориться. Скорее всего, госпожа Лутта стремится скрыть свой секрет не от барона, а от собственного муженька. А может, и нет. Как бы то ни было, об одном она не догадывается: о том, что Ар-тем — не пленник Алларта…
Не пленник, а…
Друг.
Эта мысль была настолько неожиданной, что у Алларта перехватило дух. Грудную клетку сдавило, словно при взлете без гравикомпенсаторов. Он бросил короткий взгляд на госпожу Лутту: не заметила ли она чего? Нет, вряд ли. Красавица лакомилась десертом и как будто потеряла к нему всякий интерес.
— Да, — проговорила она как бы между прочим. — Я взяла у мужа пробу генетического кода. Это поможет вам проникнуть в башню без электронных отмычек… или как это у вас называется. Правда, судя по вашей репутации, вы могли бы обойтись и без моей помощи…
— Но зачем рисковать, если можно обойтись без риска?
Госпожа Лутта понимающе кивнула и зачерпнула ложечку десерта.
— Вы очень проницательный человек. — Она проглотила горку ароматной розовой пенки. — С вами приятно иметь дело.
Она искоса бросила взгляд на робота, который обслуживал соседний столик, и почти неуловимым движением вытащила откуда-то маленькую полупрозрачную пластинку.
— Как только вы ею воспользуетесь, я об этом узнаю. Равно как и о том, что вы выкрали пленника. Можете показать его, можете не показывать — мне все равно.
Само собой. Еще бы у дамы, занимающей столь высокое положение, не было при дворе пяти-шести пар ушей!
— …Сейчас на вашем счете лежит шестьдесят мегакусов. Как только я узнаю, что у вас все в порядке, вы получите остальное. Поверьте, я в долгу не останусь.
Словно в подтверждение своих слов, жена Старшего смотрителя подозвала официанта и сунула в щель в его корпусе платежную карточку.
— И еще, — женщина подалась вперед, и копатель уловил тонкий, изменчивый аромат ее духов. — Клеточный сигнификатор, который нанесен на карточку, уже попал на вашу кожу. Прежде, чем мы отсюда выйдем, он окажется в каждой тысячной клетке вашего тела. Что поделать, иначе вам не проникнуть в пыточную. Так что не пытайтесь скрыться, Алларт. Обнаружить вас по сигнификатору проще простого. Разве что вас сожгут, а прах развеют по ветру.
Она выпрямилась, невинно улыбнулась то ли своему собеседнику, то ли креманке с остатками десерта, и добавила:
— Препарат-ингибитор — сам по себе достаточное вознаграждение. Но мне кажется, это не совсем справедливо, верно?
Они покинули «Квок» вместе. Их беседа вряд ли прослушивалась и записывалась: считается, что в подобных заведениях собирается приличная публика, которая может счесть вмешательство в свою личную жизнь оскорбительной… и отреагировать соответствующим образом. У оскорбленного дворянина, в отличие от оскорбленного лавочника, есть куда больше способов выразить свой гнев достойно — то есть так, чтобы обидчик горько пожалел. К тому же дворянам куда проще объединиться для достижения подобной цели. Это будет недолгий союз. Очень скоро мстители вспомнят о других целях и обидах и начнут грызться между собой. Но Тоар Гемельсоирский слишком хорошо помнил, что именно такой союз обиженных аристократов помог ему стать тем, кем он являлся сейчас. И старался, чтобы недовольство дворян не превышало определенного градуса.
Алларт посадил госпожу Лутту на платформу и отправился восвояси. Время было дорого, однако он заглянул в небольшую лавочку по соседству, где торговали недорогими видеосимуляторами самого различного толка — логичный выбор после слишком галантного свидания. И только после этого он подошел к уличной кабинке и отправил Дафу короткое и совершенно невинное послание.
Он знал, что Даф поймет его правильно.
И когда впереди показалась вывеска «Пегий рукан — напитки с собой и на вынос», его догнала изящная платформа Дафа.
В отличие от Алларта, Даф выглядел почти нарядным. Его свободный балахон украшала вышивка металлизированной нитью, имитирующей ржавчину, а на груди поблескивал люминесцентный пластиковый медальон с инкрустацией настоящей медью.
— Ну и шнелевый ты, айсик, — ухмыльнулся Алларт, похлопывая приятеля по плечу, когда тот спрыгнул на тротуар.
— Так я был недалеко, — отозвался Даф. — Сам поведешь?
Алларт кивнул и скорчил довольную гримасу.
— Ага. Надо, знаешь ли… снять напряжение. Вообще, стоило бы отметить, да я сглазить боюсь.
И подмигнул.
После напитков, которые подавали в «Квоке», коктейли из «Рукана» глотались с трудом. Они были «таблеточными», то есть изготавливались из концентрата, спрессованного в таблетки, которые бросали в дистиллированную воду. Понятно, что на те деньги, что выложила за угощение госпожа Лутта, в «Рукане» можно было напиться до положения риз. Однако в планы Алларта это не входило. Сейчас для всего мира он был богатым торговцем, который умудрился закрутить роман со знатной дамой и поэтому счастлив по уши, хотя еще и не довел дело до победного конца. О таких вещах не стоит кричать на весь Диск, как бы не хотелось. Но почему бы не поделиться радостью с добрым приятелем?
Платформа со свистом сорвалась с места и понеслась по улице, распугивая зевак. Даф вопил и улюлюкал, Алларт вторил ему… но при этом оба прекрасно помнили, зачем отправились на эту прогулку.
Поэтому через некоторое время внимательный наблюдатель заметил бы, что копатели немного стихли. Платформа по-прежнему мчалась по улицам. Даф изредка покрикивал для порядка, но это не мешало ему слушать Алларта.
— Значит, теперь у нас будет корабль и немерено денег, — подытожил он.
— Корабль — да. — Алларт, заложив крутой вираж, завернул в узкий переулок и, расшвыряв кучу грязных пластиковых корзин, устремился к выходу, светлеющему далеко впереди. Из-за множества нависающих над головой балкончиков переулок напоминал туннель с пробитой крышей. — А вот ради денег придется немного постараться.
— Жена-то у Чаруша не такая дура, как могло показаться.
— Это точно. Знаешь, Даф, я тоже считал, что чем женщина красивее, тем брень кислее. Выходит, бывают исключения.
— Выходит, свой интерес у нее в этом деле тоже имеется.
— А то. Думаю, наш Ар-тем что-то увидел или услышал. И теперь она готова на что угодно, чтобы барон об этом не узнал.
— Барон? Да ну! Скорее уж ее драгоценный пиг. Как хозяин бойца, он должен присутствовать при пытках… Что-то ты с нее дужно мало слупил.
— Зарываться тоже не стоит. Не забудь, мы у нее на крючке.
Даф хмыкнул, криво прищурился и отстегнул от пояса флягу с дистиллятом.
— Ха… Не мы, а ты. — Он кинул туда пару таблеток, взболтал и протянул Алларту. — На, хлебни. Кстати, у нас добрые вести. Еще трое наших выбрались из джунглей. Брам, Фаял и Уорроро. Я им уже свистнул. Через пару часов они пригонят «слипалки».
— Кулево, — Алларт не глядя взял фляжку, глотнул и вдруг, привстав на цыпочки, сорвал с низкого карниза какую-то грязную тряпку. — А знаешь, что мне больше всего в этой затее нравится?