Рейчел начала быстро собираться. С собой она решила взять нож, мешок с небольшим запасом еды и несколько предметов одежды. Больше ничего.
Собравшись, она услышала, как Матильда заворочалась в спальне, и поняла, что та проснулась. Ну что ж, тогда они вместе поужинают, а потом Матильда снова ляжет спать — уже окончательно, и Рейчел сможет осуществить свой план побега.
Сидя за столом напротив Матильды и поглощая скромный ужин, Рейчел никак не могла отделаться от мысли, что находится в этом доме в последний раз. Из-за этого в горле у неё застрял комок, и она лишь с огромным трудом могла заставить себя проглотить пищу.
Матильда тоже ела молча и словно без особой охоты. Весь ужин таким образом проходил почти в полном молчании, и это было на руку Рейчел: она боялась, что что-то сможет выдать её. Но этого не произошло. Почти сразу после ужина Матильда стала собираться в постель и вскоре легла. Рейчел легла рядом. Она внимательно прислушивалась к дыханию Матильды, дожидаясь, пока та уснёт и она сможет незаметно выскользнуть из дома.
Но в эту ночь жизненные тяготы вдруг все вместе навалились на Матильду, словно решив разом рассчитаться за всё. И она внезапно сломалась под их тяжестью.
Глава 33
Матильда спала очень плохо, беспокойно ворочаясь на постели и то и дело просыпаясь. Рейчел четырежды пыталась незаметно выскользнуть из спальни, и каждый раз Матильда чувствовала это и спрашивала её:
— Рейчел, ты встала?
— Да, мама, — врала Рейчел, — я встала, чтобы попить воды. Сегодня ночью так жарко...
— Рейчел, милая, дай мне тоже воды, — просила её Матильда. — У меня тоже что-то в горле пересохло.
Матильда пила воду и потом опять старалась заснуть — а Рейчел терпеливо ждала. И это продолжалось раз за разом.
Примерно в час ночи Матильда вдруг застонала. Рейчел подумала, что ей снится какой-то кошмар. Это был реальный шанс незаметно выскользнуть из спальни, не потревожив её. Но когда Рейчел направилась к двери, она вдруг услышала голос Матильды:
— Рейчел мне очень плохо. — Судя по голосу, Матильда совсем проснулась. — Я чувствую невыносимую боль.
Рейчел подошла к кровати Матильды и наклонилась над ней. У Матильды болел живот. Может быть, у неё было несварение желудка?
Рейчел раздула огонь в очаге и вскипятила чайник. Затем она сделала отвар из перечной мяты, имбиря и корня мандрагоры, который, как считалось, способствует лучшему пищеварению. Соорудив этот отвар, она подала его Матильде.
Матильда выпила отвар, но лучше себя не почувствовала. Вскоре её вырвало. Рвота была долгой и мучительной. А затем она вдруг громко закричала от боли и потеряла сознание.
Рейчел принялась хлопотать вокруг неё. Примерно через полчаса Матильда вновь пришла в сознание. Но она так мучалась от скручивающей её боли, что почти непрерывно стонала. «О Боже... Боже... за что... такие муки... Боже, пощади меня», — практически непрерывно вылетало из её уст. Время от времени она просила пить, но стоило Рейчел дать ей хотя бы немного воды, как Матильду тут же рвало этой водой.
Это была самая мучительная ночь, которую когда-либо приходилось переживать Рейчел. И когда рано поутру домой приехали Кассиус с Энди, она была так рада, что у неё даже не нашлось слов, чтобы выразить свою радость. Она просто молча стояла и смотрела на братьев счастливыми глазами.
Увидев своих сыновей, Матильда попыталась улыбнуться.
— Похоже, я съела что-то не то, — прошептала она.
Кассиус потрогал её лоб. Он был мокрый от пота.
Через некоторое время Матильда как будто задремала.
— Похоже, у неё разорвался кровеносный сосуд. Где- то в районе груди, — тихо предположил Энди.
— Ты разбираешься во всём этом так же плохо, как и я, — скривился Кэш. — Так что нечего болтать... Мне ясно одно: это не обычная боль в животе, а что-то гораздо более серьёзное. Нам нужна помощь со стороны.
Кассиус быстро направился к двери.
— Куда ты? — воскликнула Рейчел. — К Джейку Раунтри? Но если ты поедешь к нему, ты вернёшься только завтра! А завтра может быть уже поздно!
— Нет, — покачал головой Кассиус, — я собираюсь привезти сюда Джорджию Роулинс. Она немного разбирается в медицине.
— Джорджию? — закричала Рейчел. — Да ты с ума сошёл! Они не отпустят её, даже если весь мир перевернётся.
— Она приедет, — с какой-то поразительной уверенностью произнёс Кассиус и вышел.
После восхода солнца Матильде стало как будто полегче. Её больше не рвало, она перестала стонать и почти всё время дремала.
Кассиус привёз Джорджию сразу после обеда. К этому времени Матильда опять почувствовала себя хуже. К ней вернулся жар, она начала бредить и дышала с огромным трудом.
— Когда это началось с ней? — спросила Джорджия.
— Примерно в час ночи, — ответила Рейчел.
— Плохо, — протянула Джорджия. — Это очень плохо. Такое впечатление, у неё разорвался кровеносный сосуд.
— Я же говорил! — воскликнул Энди.
— Помолчи! — прикрикнула на него Джорджия. — Лучше сходи принеси мои седельные сумки. Надо как-то успокоить её. Прежде всего, надо сменить простыни. Они совсем вымокли от пота. Надо где-нибудь найти чистые и сухие. — Джорджия помолчала, а затем добавила: — А вообще-то она выглядит очень плохо. Так обычно выглядят покойники.
Энди притащил её седельные сумки. Джорджия тут же извлекла из них мешочки с целебными травами и принялась толочь их в ступке. Потом она отварила полученную смесь и дала выпить Матильде. Матильда выпила почти чашку этого отвара, и на этот раз её не вырвало.
— Будет лучше, если она будет спать, — сказала Джорджия. — Больше мы ничем не можем помочь ей.
Рейчел посмотрела на Джорджию:
— Джорджия, как тебе удалось отпроситься у твоей матери, чтобы отправиться сюда?
Джорджия засмеялась:
— А я и не спрашивала её. Просто вышла из дома, села на лошадь и поехала.
— Она что, вообще не знает, что ты уехала?
— Да нет, это она должна знать. Она же наверняка видела, как я отъехала от дома вместе с Кэшем.
— Но что ты собираешься рассказать ей, когда вернёшься домой?
— Чёрт, Рейчел, откуда мне знать?! Скажу ей то, что покажется в тот момент наиболее подходящим.
— Но она же убьёт тебя!
— Да нет, на меня у неё рука точно не поднимется. Ведь я же — единственная дочь, которая у неё осталась.
Они прислушались к дыханию Матильды и обнаружили, что оно стало несколько тише и спокойнее. Неужели так быстро подействовали травы, сваренные Джорджией?
— Подойдите к окнам и встаньте перед ними! — неожиданно скомандовал Энди. — Каждый к своему окну! Приготовьтесь захлопнуть их и закрыть ставни. Но только делайте это по моей команде, когда я скажу!
Они услышали грохот копыт лошади Кэша. Девушки не видели самого Кэша, но было ясно, что это он подал Энди какой-то сигнал об опасности.
— Мы попали в дерьмовую ситуацию, — сказал Энди. — К нашему дому приближаются индейцы. Как только Кэш окажется внутри, тут же захлопывайте окна и закрывайте ставни. Но только не трогайте их, пока Кэш ещё не подъехал. Иначе они не дадут ему добраться до дому.
Все напряглись. Стук копыт с каждым мгновением приближался. Энди затаился за дверью, готовый немедленно распахнуть её. Время словно застыло. Сколько мог ехать к дому Кэш, чёрт побери?
Вдруг Энди резко распахнул дверь настежь. Рейчел увидела, как Кассиус пришпорил своего жеребца и на полном скаку влетел прямо в дом, перескочив через порог.
— А теперь закрывайте и задраивайте всё! — громко закричал Энди.
Глава 34
— Думаю, их там примерно с дюжину, — сказал Кассиус, спрыгнув с коня.
В тесноте не очень большой комнаты его конь казался просто огромным. Деревянный пол прогибался и скрипел под его тяжестью.
— Рейчел, открой бойницу в той стене, что выходит на западную сторону. Также открой её в спальне, где лежит мать, — скомандовал Энди. — Джорджия, а ты открой бойницу на северной стороне.
Их было четверо в доме, двое мужчин и две женщины, способных драться и оборонять его, и каждый занял своё место. Матильда в это время, казалось, спокойно спала.
Прошло некоторое время, и солнце начало склоняться к горизонту. Сгущающиеся сумерки принялись постепенно вытеснять яркий дневной свет.
Кассиус напряжённо прислушивался к тому, что происходило снаружи. Внезапно он зашипел, обращаясь к Джорджии:
— Джорджия, милая, ради Бога, останови эти проклятые ходики!
Джорджия бросилась к часам и остановила маятник. Маленький белый кораблик перестал раскачиваться на нарисованных синих волнах, и в помещении вдруг стало так тихо, что от этой абсолютной тишины невольно заложило уши.
— Эй, смотрите сюда! — раздался голос Энди. — Один индеец едет вдоль течения реки. Справа.
— Пусть подъедет поближе, — напряжённым голосом произнёс Кассиус.
Перед домом показалась фигура одинокого индейца верхом на лошади.
— Это Потерянная Птица, — сказал Кассиус.
Индеец подъехал ещё ближе, и они увидели, что на нём нет боевой раскраски и он совершенно безоружен. Это было странно. Кайова обычно никогда не расставались со своим оружием. И это вызывало ещё большие подозрения: очевидно, индейцы задумали какую-то хитрость, ибо коварство кайова также не знало границ.
— Этот серый жеребец, на котором он подъехал, — знатный скакун, — пробормотал Кассиус, узнавший коня Потерянной Птицы.
Правая рука Потерянной Птицы была поднята вверх в знак того, что он приехал с миром. Он остановился в пяти ярдах от дома Закари и, не опуская поднятой руки, стал ждать.
Кассиус обратился к нему на языке кайова, сказав несколько слов. Потерянная Птица кивнул и заговорил сам. Он говорил медленно, дублируя каждую свою фразу языком жестов, который понимали все, кто жил в прерии — он боялся, что те, кто находился сейчас в доме Закари, не поймут его, и делал всё, чтобы смысл его речи был передан без ошибок. Рейчел смотрела на его гладкое, прекрасно вылепленное лицо, видела улыбку, время от времени мелькавшую в уголках его рта, видела, как отлива