М. ПЕШКОВА: В ближайших номерах, можем ли мы говорить о том, что выйдет до Нового года, какие материалы вы ожидаете?
Н. СИКОРСКАЯ: Журнал до Нового года уже не выйдет. На сайте, во-первых, я напишу, конечно, про сегодняшнюю встречу с Жоржем Нива. Я надеюсь, что коллега и наш автор, переводчик с немецкого на русский, Станислав Городецкий, сделает интервью с писателем Холером, швейцарским немецкоязычным, который сейчас тоже присутствует на «Non-fiction». Мы с ним пересеклись так бегло, и мне показалось сразу, что он очень интересный человек, по крайней мере, это первый, наверное, иностранец помимо Жоржа Нива, который с восторгом рассказывал о Паустовском, которого он прекрасно знает и совершенно обожает. Но это не каждый день, согласитесь, в наше время такое встретишь, поэтому я сразу сказала Славе: «Слава, надо с ним серьезно поговорить и сделать с ним большое интервью». Я думаю, что под Новый год, вернее на Рождество католическое, у нас будет очень интересный материал, который еще мне только предстоит сделать. В Швейцарии в кантоне Вале есть такое аббатство, называется аббатство Святого Маврикия. В этом году оно отмечает ни много, ни мало полуторатысячный юбилей. Они существуют 1500 лет. Оно ни разу не закрывалось. Все это время оно действовало. И представьте себе, что один из аббатов прекрасно знает русский язык. Он сейчас несколько лет служил в католической миссии в Астане. И теперь он вернулся обратно. Связался с нами, сказал, что он наш читатель. Представьте себе, и вот мы встречаемся, как только я вернусь отсюда, я проведу день, впервые в моей жизни, в мужском монастыре и буду делать интервью с этим, я думаю, очень интересным человеком. И я думаю, что под Рождество нам будет, о чем поговорить, тем более на русском языке, в том числе и о роли религии в наше сегодняшнее время, которое, я думаю, не однозначно. Я думаю, это будет интересный разговор.
М. ПЕШКОВА: Н. СИКОРСКАЯ, главный редактор русскоязычного ежедневного издания «Наша газета», выходящего в Швейцарии. «Мост через расстояние и время». Передача первая на «Эхе Москвы» в «Непрошедшем времени».
Мне хотелось бы у вас спросить о вашей семье. Я видела очаровательного мальчика, это ваш сын?
Н. СИКОРСКАЯ: Ну, у меня их два очаровательных мальчика. Но тот, которого видели вы, уже теперь выше меня. У него прорезаются усы, и голос у него ломается. Но он по-прежнему очаровательный. Я считаю объективно как мама.
М. ПЕШКОВА: Как его зовут?
Н. СИКОРСКАЯ: У меня два сына, Саша и Миша.
М. ПЕШКОВА: Я видела мальчика тогда, когда он брал урок русского языка.
Н. СИКОРСКАЯ: Мы это продолжаем, мучения эти. Да.
М. ПЕШКОВА: А кто преподает ему язык? И как ваше русское происхождение сказывается на его познаниях России?
Н. СИКОРСКАЯ: Ой, Вы знаете, к сожалению, мой муж не говорит по-русски. У нас есть русскоязычный дедушка, который живет в Швейцарии, отец моего мужа, который, к сожалению, ему это не передал. Плюс у моих детей есть, конечно, бабушка, дедушка в Москве. Но для меня это было абсолютно очевидно, что мои дети должны говорить по-русски. Хотя я знаю, что во многих семьях это не удается. Особенно вот если мама русская, ну, мы, женщины, все-таки мы как-то более целеустремлены и более настойчивы, а папы пускают на самотек. Вот мой муж не говорит по-русски, потому что мама по-русски не говорила. Если была бы мама была русская, я думаю, была бы совсем другая ситуация. Как я это делаю? Во-первых, я с ними говорю только по-русски, я просто не отвечаю, когда они переходят на французский. Это требует дисциплины. Тем более в доме, когда папа не говорит, то есть, приходится еще ему переводить как-то все это делать. Ну, как мы делаем? Мы учились с русскими нянями, которые были разными. Были хорошие. Были ужасные. Занимаемся русским. Сменили несколько преподавателей, потому что все-таки понимаете советские педагоги, приезжающие в Швейцарию, не обязательно учитывают все-таки, что мои дети не выросли в России. Понимаете? Все-таки для них это уже третий получается язык. Надо по-другому преподавать. Просто взять кондовый учебник русского языка и по нему идти, это сложно, тем более что тексты там мало изменились. Понимаете? И мальчику, который уже по-английски уже прочитал там Айзека Азимова, все пытаться заставить его читать про репку, ну, это кроме отторжения, никакой реакции не может просто вызвать. И сейчас с ними занимается частным образом замечательная женщина, которая закончила мой факультет — журфак, — Мария Куринная, но она, так сказать, переквалифицировалась, вот именно освоив методику преподавания детям билингвам. И дело пошло на лад. Отвращение прошло. И в общем, как-то мне даже кажется, что какой-то будет толк. Но это, знаете, смешно, потому что дети же любят быть как все, они не хотят выделяться. Поэтому там русский… Да, вот в международной школе, в Женеве, все по-английски, по-французски, да что ты мама нас мучаешь с русским? Но переломный момент у нас произошел. У нас их было два. Первый — они были достаточно маленькие, мы поехали в Disney World, в Америку. Ну, летом, жара. Народу. Очереди. У самого интересного аттракциона, конечно, самая большая очередь. Ну, все-таки я советский человек, очередями меня не удивить и обходить их я тоже умею. Когда мы подошли, они там уже издыхали, мальчишки, все, видим эту огромную очередь, и мой муж говорит: «Нет, нет, мы стоять тут не будем». Я говорю: «Ну, вы встаньте, я пойду посмотрю». А он все-таки человек с запада: «Что значит ты посмотришь? Не вздумай лезть без очереди!» Я говорю: «Я не собираюсь никуда лезть. Я пойду посмотрю». Я подхожу к началу очереди и вижу, что пропускает всех девушка, у нее табличка, написано «Аня». Я к ней подхожу и конечно говорю: «Анечка?». Она говорит: «Да». Я говорю: «Такое дело…». «Очень хорошо, вы обойдите с другой стороны, я вас сейчас проведу». Я возвращаюсь в хвост двухкилометровой очереди и говорю: «Пошли». Мой муж в отпаде, мальчишки в восторге говорят: «А как ты мама договорилась?». Я говорю: «Надо говорить по-русски». Это абсолютно убедило их в важности владения русским языком. Это был первый случай. Вторым, гораздо более серьезным и для меня более приятным, было их знакомство с театром Фоменко. Мы очень дружим просто семьей с этим театром. И когда они его посмотрели первый спектакль и познакомились с этими, ну, потрясающими совершенно артистами, и очаровательными людьми, вот они подсели на театр. И теперь мы приезжаем в Москву, ну, вот раз в год обязательно, целенаправленно, чтобы ходить в театр.
М. ПЕШКОВА: Что мальчики говорят, посмотрев спектакли? Они обсуждают спектакли с вами, увиденное?
Н. СИКОРСКАЯ: Конечно. Они, может быть, и не стали бы это делать, но это я делаю. Естественно, у нас debriefing, мы обсуждаем, что мы поняли, что им было не понятно, что им понравилось, что… Они тоже обожают всех актеров, они относятся к этому не объективно, но кому нужна объективность в искусстве? Знаете, это все вопрос эмоций. И то, что у них пробуждаются эмоции, то, что благодаря спектаклям изумительным, они имеют представление «О волках и овцах», «О семейном счастье», «О войне и мире», о том «Что такое хорошо, что плохо», понимаете, вообще, «О трех сестрах», что потом они цитируют какие-то там фразы из этого, понимаете. Ну, вот, они посмотрели «Волки и овцы», где Галина Тюнина в роли Глафиры объявляет, что: «А лето мы будем проводить в Швейцарии». Естественно, им это засело, они это восприняли абсолютно на свой счет, к счастью, действительно ребята к нам приезжают летом, то есть, это обещание было исполнено в прямом смысле.
Я помню, мы вот с Сашей, с моим старшим, Фоменко были на гастролях в Берлине на театральном фестивале. Сашке было наверно лет 9… Да, не больше. Мы поехали в Берлин смотреть. А он обожает Кирилла Пирогова, любимый друг, вообще. Он играет Тузенбаха. События разворачиваются. Сашка понимает, что что-то такое не то происходит. Наконец, сцена, когда Кирилл уходит на дуэль, и Сашка меня берет так за руку и говорит мне: «Мама, ну, ведь не может быть, что его убьют». Я говорю: «Санечка, ну, ты смотри». Паф, паф за сценой. Кирилл уже не появляется. И Сашка мне так говорит: «Это не правильно. Это не правильно и не справедливо». Значит, он все правильно понимает. Вот вам и понимание, и восприятие.
М. ПЕШКОВА: А Вы читаете детям вслух русские книги?
Н. СИКОРСКАЯ: Ой, когда они были маленькие, они вообще без этого не засыпали, я им читала все. Любимая наша была… самое такое действующее как снотворное, мы читали сказку «О рыбаке и рыбке». Даже «Онегина» всего прочитала. Потом мы уже и вслух читали вместе, когда они подросли. Чертили схемы, кто, к кому, как относится. Потом… Ну, да… Нет, я им очень много читала вслух, мы очень много читали, и Хармса, там вот эти, про чижей. Мы это даже как скороговорку использовали, мы на этом учились правильно произносить. Вообще, то есть, мы читали это, и я читала им вслух, мы очень много читали. Помните там 44 веселых чижа, вот это чудесное, да? В общем, много. Юнну Мориц мы очень много читали. Чуковского мы очень много читали. Ну, «Мойдодыр» мы там до дыр, действительно, уже зачитали. Уже мой муж, по-моему, знал наизусть просто фонетически запомнив, столько раз в его присутствии им это на ночь читала. Да, ну, конечно, а как без этого жить?
М. ПЕШКОВА: Вы, как русский человек, живущий в Швейцарии, вы книг не пишете?
Н. СИКОРСКАЯ: Нет, не смотрите на меня с укоризной.
М. ПЕШКОВА: Нет, нет, нет.
Н. СИКОРСКАЯ: Вы не первая.
М. ПЕШКОВА: Нет, я просто подумала о том, что вы так интересно рассказываете, что это уже готовая книга, так мне показалось.
Н. СИКОРСКАЯ: Боже мой, как только я вот уйду на пенсию и завяжу с газетой ежедневной, которая, ну, правда, просто поглощает абсолютно все мое время, понимаете. То есть, когда ты должен каждый день писать вот что-то такое актуальное, ужасно трудно найти просто время, тем более, ну, и семья же и вообще как-то хочется как-то пожить. Но у меня есть мысль, я над ней, так сказать, думаю, как говорил персонаж, помните, удав в мультике про попугаев?