Я убью за тебя, – думает она. – И сделаю все, только бы ты не связалась с таким человеком, как Маршалл».
Мысль пронзает сознание и ввергает ее в изумление, но это правда. Она готова убить ради Эммы, без раздумий. Джулия встает позади дочери, кладет руки на ее маленькие плечи, и они улыбаются друг другу в зеркале.
– Да, ты права, милая. Тебе для красоты ничего больше не нужно.
Это грандиозное застолье. Конечно, если можно так говорить об ужине на пять человек. Оливер немного опаздывает, и Джулия не может решить, испытывает облегчение или разочарование по этому поводу. Она то и дело поглядывает на дверь, ожидая его появления, и проговаривает про себя эмоциональную речь. Но, не считая этого, все идет замечательно.
Как обычно, Вера превосходит всякие ожидания, и все выглядит великолепно. Она что-то сделала со своими волосами, и теперь ее прическа втрое пышнее обычного, как будто маленькое облачко вплыло на кухню и опустилось ей на голову. Вера надела нефритовый кулон и твидовый пиджак, о которых не устает повторять, что это подделка «Шанель», но «никто бы не догадался. А ты?»
– Рики, выглядишь потрясно! – говорит Джулия, когда он появляется.
И это действительно так. Волосы уложены с нарочитой небрежностью, так что хочется запустить в них пальцы, а костюм придает ему – по-другому и не сказать – щеголеватый вид.
Сана приходит через минуту, элегантная и при этом соблазнительная в черном платье.
– Простите, долго вызывала такси.
– Я же сказал, что могу заехать за тобой. – Рики кладет руку ей на талию и целует.
– Ага, твой офис в другой стороне. Но потом можешь отвезти меня домой.
У Джулии брови взмывают вверх.
– Секунду, так вы двое встречаетесь?
Сана хихикает и прижимается к Рики.
– Да. А разве Вера не говорила?
– Нет! Вера! – зовет Джулия. – Вы не сказали мне, что эти двое встречаются!
– Разве? – Вера поднимает голову, занятая последние пять минут тем, что переставляла блюда, добиваясь идеального сочетания. – Да, Рики и Сана встречаются. Открой глаза, Джулия. Эмма вот знает, правда, Эмма?
Эмма медленно кивает, глядя на Рики и Сану.
– Вы будете еще целоваться?
– Эм… – протягивает Сана. – А ты хочешь?
Эмма мотает головой.
– Хорошо, не будем. – Рики подмигивает Эмме. – Вау, Вера, выглядит потрясающе. Вы просто себя превзошли.
– Ох, ерунда, – отмахивается Вера с широкой ухмылкой. – Просто провожу весь день у плиты, ничего особенного.
Следующие пятнадцать минут они вчетвером непринужденно болтают, потягивая шампанское, и делятся новостями. Джулия с удовольствием рассказывает о своих успехах. Ей так давно не доводилось рассказывать нечто сколь-нибудь интересное о своей жизни, не связанное с Эммой. Сана и Рики искренне радуются за нее, пока Вера не вставляет:
– Ох, Джулия, ты можешь фотографировать помолвку Саны и Рики!
Сана и Рики едва не давятся шампанским, а Джулия смеется. Затем разговор заходит о том, как Рики планирует обновить мебель для магазина Веры.
Непохоже, чтобы Веру это воодушевило.
– Ох, это необязательно. Это, наверное, такая обуза, не надо спешить.
– Вера не хочет возвращаться к себе в магазин, – дразнит Сана. – Ей здесь так нравится.
– Глупости какие! – фыркает Вера. – Нет конечно! Терпеть не могу быть обузой. Ты же это знаешь, так? – И смотрит на Джулию.
– Никакая вы не обуза, Вера. – Джулия приобнимает ее за плечи. – Мы с Эммой рады, что вы здесь. Правда, Эмма?
Эмма кивает:
– Я голодная.
– Ах да, давайте есть, пока еда не остыла, – говорит Вера.
Рики оглядывается на дверь.
– Может, подождать Оливера?
При упоминании Оливера у Джулии подскакивает пульс.
– Он опаздывает уже на двадцать минут, – стонет Вера. – Нет, надо поесть, а когда он придет, ему будет стыдно за опоздание.
Они перемещаются в столовую и принимаются за еду. Все сходятся на том, что кулинарные способности Веры выходят за грань реального и встреча с ней пагубным образом сказывается на их фигурах. Ровно посреди трапезы раздается звонок в дверь. Не успевает Джулия встать, как в дверь снова звонят. И снова. Остальные недоуменно переглядываются.
– Кажется, Оливер прямо рвется к нам, – замечает Сана.
Джулия идет к двери и еще раз проговаривает про себя то, что собиралась высказать. Нужно сохранять спокойствие и хладнокровие. Помнить, что у Веры есть план на этот вечер. Вера проследит, чтобы все прошло как нужно. А если пойдет не по плану, что ж, Джулия готова высказать Оливеру все, что думает. Она открывает дверь.
– Вера! – выкрикивает Оливер и проносится мимо Джулии.
– Что за…
Ладно, на такое она не рассчитывала. И эта внезапная грубость что-то переключает внутри нее. Джулия спешит за ним.
– Нельзя вот так…
Но Оливер останавливается в столовой и указывает на Веру.
– Поверить не могу, что вы это сделали, – гремит он.
Разговоры смолкают. Эмма поднимает голову, и кусочек брокколи замирает на полпути ко рту. Изумленный вид Эммы, должно быть, отрезвляет Оливера. Когда он вновь заговаривает, его голос звучит более сдержанно, хоть в словах еще и сквозит злоба.
– Вера, я могу поговорить с вами?
– Мой план не такой, – протестует Вера.
– Вера, я серьезно.
У Джулии сжимаются внутренности. Она злится, растеряна и все в таком духе, но Вера лишь кивает, встает из-за стола, и они с Оливером идут в гостиную. Джулия берет Эмму со стульчика и прижимает к себе, и они вместе с Рики и Саной встают в дверях.
– Поверить не могу, что вы отдали мою рукопись полиции, – говорит Оливер.
– Почему? Ты что-то скрываешь в ней?
– Что… нет! Но я позволил вам взять ее, потому что думал, вы… не знаю. Я не думал, что вы предадите меня. Я думал, мы друзья.
– Мы друзья. Но твоя история…
Джулия с такой силой прикусывает губу, что чувствует привкус крови. Вера изворачивается, придумывает ответы, прикидываясь, что дочитала рукопись, вероятно, в надежде, что Оливер сам расскажет концовку. Джулия чувствует, как напрягается Эмма, и шепчет:
– Эй, милая? Хочешь побыть у себя в комнате? Может, поиграть в палатке?
Только потом Джулия вспоминает, что идея с палаткой принадлежала Оливеру. Ох. Теперь все опорочено. Но с этим можно разобраться позднее. Сейчас куда важнее оградить от этого Эмму. Дочка кивает, Джулия опускает ее на пол, и та уходит к себе в комнату. Джулия вздыхает с облегчением и вновь переключает внимание на спор.
– Это вымысел! – кричит Оливер. – Придуманная история. И благодаря вам копы теперь думают, будто я имею какое-то отношение к смерти Маршалла.
– Почему? – удивляется Вера. – Что там такого написано?
– Что? Вы даже не прочитали, прежде чем передали рукопись полиции? Господи, поверить не могу, из всей херни…
Это слишком. Его злость, беспомощность Веры, его дурацкие обвинения. Джулия входит в гостиную.
– Вера ничего не передавала. Это сделала я.
Оливер и Вера смотрят на нее в изумлении. Повисает молчание, а затем Оливер произносит:
– Что?
– Скажу сразу, я этого не хотела. Вообще не планировала что-либо делать… ну, я это еще не решила и как раз обдумывала, когда заявилась офицер Грей. Она увидела рукопись на диване и забрала ее.
Пока Оливер переваривает услышанное, Джулия собирается с силами и концентрирует всю свою злость в одну маленькую точку.
– И как ты посмел, Оливер? – спрашивает она тихим, но твердым голосом. Ей надоело быть тряпкой.
– Что? – повторяет Оливер.
«Он может сказать что-нибудь еще?» – думает Джулия. Он же мнит себя писателем, и вот его заклинило на одном-единственном слове.
– Ты был влюблен в меня со школы? И даже после того, как мы с Маршаллом поженились, ты еще… мечтал обо мне? И представлял, будто Эмма твоя дочь?
К этому моменту голос Джулии переполнен желчи. Она слышит у себя за спиной, как охают Сана и Рики.
Оливер вдруг бледнеет.
– Нет, Джулия, все не так…
– Да ну? Тогда объясни как? Ты всю жизнь ненавидел Маршалла. Ладно, это можно понять, потому что Маршалл был засранцем. Да, – Джулия обращается ко всем в гостиной, – я говорю это о своем покойном муже. Он был настоящим ублюдком, я поняла это, Оливер. Ты его ненавидел. Я теперь тоже. Но ты написал в своей книге, что собираешься положить этому конец. Так вот, скажи мне, что ты сделал? Потому что я не успела дочитать, когда появилась офицер Грей, но очевидно, концовка была достаточно эффектной, чтобы вызвать тебя на допрос.
– Нет, я не…
– Что, – повторяет Джулия, чеканя каждый слог, – ты сделал с Маршаллом?
– Я подложил наркотики ему в сумку! – выкрикивает Оливер.
В гостиной воцаряется тишина, и слышно лишь прерывистое дыхание Оливера.
– Я чинил трубы в одном из блоков и нашел в сливном бачке пакетик, полный таблеток. Жильцы недавно съехали, и я не знал, что с ними делать, поэтому забрал их к себе, думал выбросить или сдать в полицию, но потом мне пришло в голову: «Эй, а может, это знак? Может, вселенная послала мне эти таблетки, чтобы я наконец устроил Маршаллу проблемы?» – Оливер растирает лицо и стонет. – Знаю, как это звучит. Знаю, как это глупо, но вы не понимаете. Маршаллу все сходило с рук, так повелось еще с детства. Он воровал из магазинов или списывал на экзаменах, а если попадался, то сваливал вину на меня, и никто… – У него срывается голос, и в глазах стоят слезы, и Джулия, против воли, жалеет его. – Никто мне не верил.
Как ни странно, Джулия его понимает. В конце концов, она сама это пережила. Знала по себе, каким обаянием обладал Маршалл. Причем в глубине души теплилось понимание, что все не так радужно, но невозможно было не смириться с этим и не позволить ему быть таким. Джулия оглядывается на Сану с Рики и видит, что им тоже это знакомо. Они тоже увидели Маршалла во всей красе. И, несмотря ни на что, им тоже жаль Оливера. Да, она была замужем за Маршаллом, но Оливер делил с ним утробу, вырос бок о бок, был связан с ним. Каково это – жить рядом с человеком, который своим сиянием ослепляет всех вокруг, и только тебе одному очевидно, что это сияние порождено смертельной радиацией?