о силлогизмах и т. п. Феноменологию интересуют лишь аксиомы и понятийный состав таковых, задающий рубрики для феноменологических анализов…» (§ 148).
Экскурс 2 Гуссерлевы акты выражения и акты извещения
Выделяя среди других типов актов сознания языковые акты – акты выражения в общем смысле, Гуссерль, как известно, выделял две их разновидности: связанные и не связанные с «извещением» (коммуникацией в широком смысле). Сам Гуссерль акцентировал и в ЛИ, и в «Идеях 1» ту разновидность, которую понимал как безотносительную к извещению – акты выражения как специфического логического (логосного) выражения актов чистого сознания (аналитический и предикативный синтезы). Эта – внекоммуникативная – разновидность актов выражения понималась Гуссерлем как непосредственно конституирующая процесс логических экспликаций, предикаций, положенности, дизъюнкции, конъюнкции и т. п. смысловых предметностей сознания, которые, с его точки зрения, безотносительны к «деятельности» по созданию форм речи, реально направленной к другому сознанию. Фактически – это не язык в его обычном понимании, не речь, а особая операциональная сфера сознания, аналогичная той, которая акцентируется в логике и семантике. Проблемам референции последних соответствует гуссерлево понятие «знаков, обладающих значением» (ЛИ, 41). Значение выражения не равно, не совпадает, по Гуссерлю, с его извещающей функцией; значения выражений остаются теми же самыми и в одиночестве «душевной жизни вне коммуникативных сообщений» (ЛИ, 45). Слово при этом «возбуждает в нас смыслопридающий акт» и «указывает» (hinzeigen) в очевидном усмотрении на соответствующую предметность (ЛИ, 49). В случае же оповещений (коммуникации) об этом нет речи: в коммуникативном высказывании – там, где А целенаправленно оповещает о положении дел В, очевидное усмотрение «исключено»: мы действительно обнаруживаем при понимании связь между А и В или устанавливаем сами такую связь при создании высказывания, «однако говоря таким образом, мы не имеем в виду, что между А и В наличествует отношение с очевидностью усматриваемой объективно необходимой связи» (ЛИ, 38). В оповещении на первом плане – выражаемые акты, «осмысленное выражение как конкретное переживание», в логическом значении внекоммуникативных сообщений на первый план выдвигаются сами значения, при рассмотрении которых возможно и должно, по ЛИ, отвлечение от актов сознания и обращение к идеальному соотношению между собой смысловых предметностей этих актов: вместо самого явления выражения и осуществляющих смысл «актов» во внекоммуникативной логической сфере можно «рассматривать то, что определенным образом „дано“ в них: само выражение, его смысл и соответствующую предметность. Мы осуществляем поворот от реального отношения актов <важное для нас обстоятельство. – Л. Г.> к идеальному отношению их предметов, или, скорее, содержания» (ЛИ, 51–52).
Сферу применимости понятий «значение» (т. е. ноэматический аспект) и «означивание» (ноэтический аспект), а вместе с ними и понятия «выражение» как специфицирующего сущность языка, следует, говорит Гуссерль, переосмыслить и расширить, выведя ее за пределы исключительно «гласящей» речи (т. е. за пределы исследуемой лингвистикой чувственно ощутимой речи во всех ее модификациях – слышимой-произносимой-написанной и/или имеющей имманентный сознанию акустический/графический образ): «…почти неизбежный и одновременно важный шаг состоит в расширении и подходящей модификации» слов «значение» и «означивание» <а вместе с ними, следовательно, и слова «выражение»), «вследствие чего они известным образом находят применение во всей ноэтически-ноэматической сфере», т. е. понятия значения и означивания могут и должны, по Гуссерлю, применяться ко всем актам, сплетены таковые с актами направленного вовне чувственного и коммуникативно организованного языкового выражения или же нет: «Со всеми рассмотренными выше актами шмеются в виду не связанные со значениями и языком вообще акты. – Л. Г.> сплетаются выражающие – в специфическом смысле "«логические» слои актов… Итак в общей форме предположим: Логическое значение есть выражение» – § 124). Эта добавленная Гуссерлем – под– или надстраиваемая – ступень некоммуникативных выражений в общей лестнице модифицирующего выражения есть сфера логических значений, которые толковались как активирующие исключительно идеальную сторону слов и потому как не связанные ни с их чувственным обликом, включая акустические и графические образы, ни с коммуникативностью (извещением).
Логические акты выражения не абсолютизировались Гуссерлем – они сами в себе содержат у Гуссерля свои принципиальные ограничители. Так что неверно, с этой точки зрения, полагать, например, что внекоммуникативные акты логического выражения из «Идей 1» заступили то место, которое в «Логических исследованиях» занимали «объективные высказывания» («Объективные высказывания – те, содержание которых устанавливается или может быть установлено только из их фонетического проявления без обращения к выражающей себя личности и к обстоятельствам этого высказывания… » – ЛИ, 84). Гуссерль уточнял и утончал свою позицию. В «Идеях 1» введены, как минимум, две существенные поправки. Первая – та, что акты логического выражения стали подчеркнуто рассматриваться в дофонетической (или внефонетической) ипостаси языка (о фонетическом проявлении логических языковых актов речь уже не шла). Вторая – та, что исходная возможность установления объективного содержания без обращения к выражающей себя личности (т. е. описание ситуации с позиции отношений говорящего и слушающего) сменилась на объективное логическое выражение вообще безотносительно к общению – как к его воспринимающей, так и к его создающей стороне. Но – это принципиально – не вообще безотносительно к сознанию. Логически акты выражения не являются, по Гуссерлю «Идей 1», ни актами сообщения, направленными к сознанию от другого сознания (и это не вызывало серьезных возражений с точки зрения самой концептуальной возможности существования такого рода феноменов сознания), ни извещением для себя самого (а вот эта последняя возможность, а значит и акты выражения в их абсолютно внекоммуникативном и вне фонетическом понимании, принципиально оспаривалась многими, наиболее подробно и настойчиво, кажется, Деррида), но они подчеркнуто трактовались как акты сознания.
Если в ЛИ – при подчеркивании актовой природы в создании и понимании высказываний – говорилось, тем не менее, о возможности и необходимости отвлечения при рассмотрении значения и смысла от этой «актовой» стороны выражений (речь шла при этом о некоммуникативной сфере; термина «ноэма» в его полном объеме и значении еще не было), то к периоду «Идей 1» позиция Гуссерля изменилась в сторону признания нередуцируемости «чистого Я» и, соответственно, в сторону повышения смысловой значимости актовой стороны дела. В этом смысле можно говорить, что в «Идеях 1» свойственное ЛИ отвлечение смысла от актовой стороны (от ноэтики) было подвергнуто сомнению и коррекции, во всяком случае – оно наполнилось новыми усложнениями градационного свойства. Так, если в акцентировавшихся в ЛИ некоммуникативных актах логического выражения ноэтика отступает на второй план (взгляд от актов переводится на идеальные взаимосвязи выраженных в них смысловых предметностей) и на авансцену выдвигается смысл выражений, связанный почти исключительно с ноэматическим составом (2x2 = 4; все тела протяженны и т. д.), то в «Идеях 1» Гуссерль, хотя и оставляя доминирующую роль за ноэматикой, уже вводит ноэтическую составляющую во внекоммуникативные акты говорения – например, в качестве имплантированной компоненты. Хотя во внекоммуникативных актах выражения Гуссерля эти ноэтические компоненты смысла имеют, с нашей точки зрения, соответствующую принципу редукции тенденцию к погашению вплоть до нейтрализации или прамодальности, тем не менее, говорить об абсолютном примате ноэматического смысла в феноменологии Гуссерля было бы большой натяжкой.
Подробнее об усилении гуссерлева акцента на ноэтике (никак не умаляющем внимания к ноэматике) см. в Экскурсе 3 «Концепт ноэтического смысла и § 85 „Идей 1“.
Экскурс 3 Концепт ноэтического смысла и § 85 «Идей 1»
Хотя акцент на ноэтике в значительной степени – опознавательный знак теорий смысла в корректирующих Гуссерля версиях феноменологии, именно Гуссерля, на наш взгляд, следует поставить в начало ряда теорий такого типа. Так и предлагаемый нами концепт «ноэтического смысла» в ядре своем может быть вычитан из Гуссерля.
Введя в § 90 понятие «ноэматического смысла», в § 130 Гуссерль производит «ограничивание сущности „ноэматический смысл“», и это ограничивание ведется как раз в направлении к тому, что мы назвали «ноэтическим смыслом»: из состава ноэматического смысла Гуссерль выводит такие семантизируемые образования, как «по мере мысли», «ясно-наглядно», «по мере восприятия» и т. д., т. е. все поэтической природы. Мы говорили выше, подготавливая тезис о ноэтическом смысле, о разных типах актов (об актах восприятия, модальных актах, актах оценки), влияние же типа акта на смысл есть одно из исходных феноменологических положений, причем даже для сферы редуцированного сознания: «…сколь бы родствен ни был этот смысл различных переживаний, сколь бы существенно тождествен ни был он по своему основному составу, он, во всяком случае, различен в различных видах переживаний» (§ 91).
Эти различающиеся в различных видах переживаний смыслы и предложено в тексте называть в сфере языка поэтическими смыслами. Гуссерль ставит различия в смыслах в зависимость от типа актов, т. е. оценивает их не как субъективные, а как типические по своей ноэтической природе смыслы, и при этом локализует эти смысловые различия в чистом сознании (тем более они «должны быть» в нередуцированном сознании, каковым является реальное языковое сознание). Хотя, таким образом, понятие ноэтического смысла – это новопроизведенный здесь нами конструкт, он не принципиально выходит за рамки гуссерлева понимания смысла.