- Необитаемый? - Девушка расхохоталась столь откровенно и заразительно, что Аракелов невольно залюбовался. - Какой же он необитаемый, моряк? Разве братец вам ничего не сказал? Ах склеротик!
Образ улыбчивого господина Хироа как-то не вязался с представлениями Аракелова о склеротиках.
- То есть?
- На Фрайди-Айленде уже год, как ведутся изыскания…
- Ну, досвистелся, Аль? Что я тебе говорил?
- А что ты мне говорил?
- Что свистеть на борту - не к добру. Вот теперь и будем загорать здесь до одурения.
- А я-то чем виноват, что штиль? Ты с синоптиков спрашивай.
- С синоптиков какой спрос! А вот тебе свистеть не надо было.
- Ох и зануда же ты!
- Ну вот что, ты, свистун, марш к мачте…
- Зачем?
- Я капитан или ты?
- Ну ты… Так и что с того?
- Иди к мачте и скреби. Ноготками. Сумел штиль насвистеть, так сумей и ветер наскрести. А не наскребешь - оставлю сегодня без выпивки. Своей капитанской властью.
- Ох и зануда же ты, Джайн…
IV
- …чистое любопытство, мистер Ганшин, и ничего больше. Собственно, брал интервью у Фараджа Таароа…
Ганшин кивнул: Фарадж Таароа вот уже второе семилетие был президентом Караури.
- …и тут случайно прослышал, что на Фрайди-Айленде ведутся изыскания, готовится международная стройка. Я запросил справочный отдел фирмы…
- Кстати, мистер Янг, а какую фирму вы, собственно, представляете? - поинтересовался Ганшин. Вчера, когда он вернулся с северного берега, экраноплан давно ушел, журналист спал сном праведника, и выяснять подробности было не у кого. К тому же с этим рейсом Ганшин ждал Анну, а вовсе не этого борзописца и потому был несколько разочарован и зол.
- Ай-би-си.[13] Послушайте, мистер Ганшин, у вас своеобразная манера общения: сперва вы задаете вопрос, а потом лишаете собеседника всякой возможности связно на него ответить. Это что, национальный характер?
- Индивидуальный, - огрызнулся Ганшин: уел-таки его этот невесть откуда на голову свалившийся писака. И самое обидное - справедливо уел.
- Видите ли, мне до сих пор мало приходилось сталкиваться с русскими, и потому мое любопытство естественно. Но вы его полностью удовлетворили. Так вот, в справочном мне сказали, что об этом проекте была лишь скудна информация в специальной печати и протоколах МЭК.[14] Вот мне и захотелось посмотреть своими глазами, тем более что я оказалс поблизости.
- И что же вы рассчитываете увидеть?
- Все, что вы покажете. И главное - услышать все, что расскажете. Насколько я понял, вы - автор проекта?
- Не совсем, мистер Янг. - Ганшину все-таки польстила така осведомленность представителя международной прессы. - Проект - плод деятельности большой группы, над ним работало несколько институтов. Мне же принадлежит только одна идея…
- Но, как я понимаю, достаточно важная.
- Не мне судить, - сказал Ганшин и тут же пожалел об этих словах - попахивало от них позой и той скромностью, которая хуже гордыни. В конце концов, что скрывать - именно благодаря его идее их изыскательская группа вот уже год торчит на Фрайди-Айленде, именно благодаря его идее этот забытый богом и людьми среди волн морских клочок суши станет через несколько лет сердцем Океании… - Ладно, - сказал он, круто меняя тему, - вы уже позавтракали, мистер Янг?
- Спасибо, позавтракал. И с вашего позволения, не мистер Янг, а просто Орсон. Если вы все время будете именовать меня мистером, я повешусь от тоски.
- Мировая пресса не переживет такой потери, - рассмеялся Ганшин. - Но пока это ей не угрожает, давайте-ка совершим небольшую пешеходную экскурсию, И кстати, можете называть меня просто Николаем.
- По рукам. Ник. А небольшую - это как?
- Километров двадцать.
Янг не без удивления посмотрел на Ганшина:
- И вы называете это маленькой экскурсией? Однако… Ну ладно, пошли!
Лагерь располагался на юго-восточной оконечности острова, Ганшин же повел журналиста на северо-запад. Про двадцать километров он, пожалуй, перехватил - хотелось посмотреть, как Янг среагирует. Реакция, признаться, разочаровала: Ганшин ожидал увидеть перед собой законченную жертву урбанизма, а увидел нормального мужика, такого же, как он сам. И слава богу - разговаривать легче будет.
Остров был невелик - в меридиональном направлении он протянулся на шесть километров, а в широтном - на три с половиной. Они пересекли плато («В среднем метров сорок-пятьдесят над уровнем моря», - пояснил Ганшин), поросшее чахлым кустарником.
- Мало влаги, очень мало… Остров, как губка, он весь пронизан подземными пустотами, трещинами, кавернами; вода с поверхности уходит в них, не задерживаясь. Есть лишь один ручеек - там, возле лагеря, вы его видели, Орсон. Из-под земли выходит и под землю уходит… - рассказывал Ганшин во время короткого отдыха с перекуром, который они устроили, усевшись на серые гранитные валуны. Невзирая на сравнительно ранний час, камни успели уже пропитаться солнечным теплом.
- Жарко, - пожаловался Янг. - А мой организм к такому климату плохо приспособлен!
- Так зачем же вы здесь мотаетесь?
- А думаете, меня всегда спрашивают, куда я хочу?
Минут сорок они медленно взбирались по крутому склону, пока не достигли неширокого гребня - высшей точки Фрайди-Айленда.
- Ух ты! - присвистнул Янг. - Как на Луне…
- По фильмам или по личным впечатлениям? - поинтересовался Ганшин.
- Сперва по фильмам, конечно. А потом и самому пришлось побывать. Раз даже проторчал в Тихо-Тауне почти месяц. Прилетел на три дня за материалом для очерка, а тут как раз прошел слух, что кто-то видел УФО[15] в окрестностях обелиска «Сервейеру-7». А раз уж я был там, меня и попросили задержаться, посмотреть, чем все это кончится.
- И чем? - полюбопытствовал Ганшин, полюбопытствовал скорее из вежливости, чем из подлинного интереса: все эти уфологические штучки его никогда не увлекали.
- Ничем, разумеется. Иначе бы вы об этом знали.
Открывавшаяся перед ними котловина, со всех сторон окруженная скалами, и впрямь напоминала лунный цирк. Правда, падай скалы более отвесно, сходство было бы полнее, но такими нюансами, разумеется, можно было пренебречь.
- Это старый, разваленный вулканический кратер, - пояснил Ганшин. - Так называемая кальдера. Я не специалист, но геологи утверждают, что довольно редкая - сравнительно глубокая и, как видите, чистая, без наносов. Форма - почти правильная чаша. В этом и заключена суть моей идеи.
- Простите?..
- Очень просто, - Ганшин присел на камень и закурил. - Вы имеете представление о проблемах орбитальной гелиоэнергетики?
- Я имею представление обо всем, Ник. Не поручусь только, что мои представления всегда соответствуют действительности, - отшутился Янг.
- Все очень просто, - повторил Ганшин. - Он помолчал, пуская дым аккуратными сизыми кольцами, потом продолжал: - Теоретически в Приземелье можно смонтировать почти неограниченное количество гелиоэлектростанций. Но для того, чтобы передавать энергию на Землю, их надо разместить на стационарных орбитах, то есть подвесить практически неподвижно по отношению к поверхности планеты. Причем они должны находиться в таких точках орбиты, где период затенения меньше всего. Вдобавок под ними должна быть территория - сухопутная и желательно пустынная, - где можно построить энергоприемник. А таких мест на Земле не слишком много… Вот потому-то мы пока имеем только две орбитальные гелиостанции первого поколения - «Арабеллу» и «Аниту», которые заходят в тень Земли на семьдесят две минуты в сутки. Да и то… «Арабелла» висит над Сейшелами, а уже для «Аниты» пришлось строить энергоприемник на специальном плавучем острове. Ничего не попишешь - Атлантика. До ближайшей суши (есть там такой островок - Южна Георгия) почти тысяча километров… И все остальные оптимальные орбитальные позиции либо над застроенной территорией, а там не развернешься, либо над океаном; значит, опять километровый плот сооружать. Деньги нужны, и деньги немалые. Конечно, мы сейчас стали богаче…
- Что-то я не заметил, - проворчал Янг, но Ганшин не дал сбить себя с мысли.
- И пусть мы сейчас стали богаче, - повторил он, - все равно такое удовольствие нам не по карману. Слишком уж дорогим оказывается этот экологически чистый киловатт… Само собой, со временем все окупится. Но завтра. И даже послезавтра. А сегодня? Как быть сегодня?
- И как же?
- Мы с вами, Орсон, стоим как раз под одной из таких точек на орбите. Через несколько лет в тридцати шести тысячах километров над нами повиснет гелиостанция второго поколения - «Беата». А вот здесь, - Ганшин рукой показал на раскинувшуюся под ними кальдеру, - будет установлен энергоприемник. Понимаете, один мой приятель был на Фрайди-Айленде лет десять назад и привез слайды. Среди них и этот вид. Снятый ночью, в полнолуние… Пьер так и назвал его: «Лунный пейзаж при полной луне». Красиво, ничего не скажешь. Но забыл бы я об этом начисто, век не вспомнил бы, да когда проектировали «Беату», рассматривали все возможные орбитальные позиции. Между нами говоря, точка над этим островком - не подарок. Придется делать еженедельные коррекции. Но для этого энергии там хоть застрелись; ионные двигатели, слава богу, отработаны; если вдуматься, никаких проблем. Чуть дороже, но пережить можно. Зато здесь…
Ганшин увлекся. Проект уже виделся ему воплощенным в бетон, металл и пластик - похожие на соты решетки энергоприемника, выложенные по отпрофилированным стенкам кальдеры (колоссальная экономия металла и бетона, минимум земляных работ, красота!..), пластиковый купол над ней - огромная белая полусфера, нестерпимо сверкающая в лучах жаркого тропического солнца. Естественный гигантский дневной маяк. А по ночам на его вершине будет загораться другой маяк - лазерный. И на его свет со всех концов Океании пойдут суда-энерговозы. Здесь станут заряжать они алчущие н