– Сейчас приду, Эмбер, – откликнулась риелтор.
Но Эмбер, миниатюрная, смахивавшая на кролика блондинка из бутика, уже появилась на крыльце.
– О, привет! – воскликнула она, заправляя волосы за уши. – Как дела?
– Прекрасно. Я хотел позже заехать в ваш магазин.
– О, конечно! – оживилась Эмбер. – Там будет моя продавщица. У нее прекрасный вкус, она справится. Я бы и сама помогла вам, но необходимо разобрать вещи в доме Лидии. Правда, сегодня я этим заниматься не буду. Только составлю список, что нужно сделать. Если выберу время в воскресенье, приеду и начну работу. Всю оставшуюся одежду – в благотворительный магазин, лампы и так далее – в антиквариат на Фэйрфаксе, а вот посуда… мы еще не решили, как поступить с посудой…
Она трещала и трещала, а он терпеливо слушал, выжидая, когда представится возможность направить беседу в нужное русло.
Риелтор взглянула на часы, очевидно, куда-то торопясь, но вошедшая в раж Эмбер ничего не замечала:
– Мебель мы решили оставить, может, удастся включить ее в общую стоимость дома. Если же нет, выставим на аукцион. Я знаю хорошую аукционную фирму. Конечно, платить за ее доставку в Южную Африку слишком большая роскошь. Во всяком случае, мы все будем по ней скучать.
Она потеребила поясок платья-саронга.
– Разве вы не знали, что она уехала? Надеялись ее увидеть?
– Хотел кое о чем с ней поговорить, – пояснил Грабовски. – Она, случайно, не оставила нового адреса?
Эмбер покачала головой.
– Нет. Обещала позвонить, когда устроится.
Грабовски взглянул на риелтора, которая размахивала блокнотом, очевидно, сгорая от нетерпения.
– Полагаю, она свяжется с вами по поводу продажи дома, – заметил он.
– Прошу прощения, но мне нужно обратно в офис, – сухо сообщила она.
– О, я не хотел вас задерживать. Если получите телефон или е-мейл, сообщите мне, хорошо?
Риелтор, не отвечая, вынула ключи от машины, и зашагала по подъездной дорожке. Грабовски последовал за ней.
– Простите, но она не может продать дом, не связавшись с вами.
Она уже открыла дверь машины.
– По-моему, вас это не касается. Да и никого не касается, она передоверила продажу адвокатам. Насколько я поняла, у нее какие-то неприятности в семье, но мое правило – не лезть в чужие дела.
Она села и захлопнула дверцу.Грабовски постучал в стекло. Она вопросительно вскинула брови:
– А что будет с деньгами? Как она их получит?
– Что вам до этого?
Она включила зажигание.
– Я хочу сказать, вы должны каким-то образом связаться с ней, если возникнет необходимость, и если бы вы только…
– Деньги пойдут на счет клиента. Лидия снимет их, когда понадобится. Так или иначе, дела идут не слишком бойко, и может пройти целый год, прежде чем дом будет продан.
Она подняла стекло и отъехала.
К нему подошла Эмбер:
– Если хотите, я передам Лидии, что вам нужно с ней поговорить. Когда она позвонит, конечно.
Он вдруг пожалел Эмбер, ее так легко одурачила эта особа. А ведь Эмбер считала ее подругой!
– Не позвонит, – бросил он.
– Почему?
– Не важно. Послушайте, мне пора. Вряд ли я успею заехать в ваш магазин. Придется купить подарок жене в аэропорту.
– О, так вы нас покидаете?! – воскликнула Эмбер. – Надеюсь, вам понравилась жизнь в старом маленьком Кенсингтоне! Возможно, когда-нибудь вы вернетесь. Конечно, здесь довольно тихо, и никаких событий. Зато люди дружелюбные. Надеюсь, вы тоже это поняли, – улыбнулась она.Ему удалось купить билет на прямой рейс в эконом-классе. При подъеме самолет немного трясло, и Грабовски уставился в иллюминатор на зловещие черные тучи, закрывшие небо. Самолет трясся, как в лихорадке. Но вскоре набрал высоту, и тучи остались далеко внизу, драпируя землю рваной вуалью.
У нее был брат в Кейптауне. Грабовски понимал, шансы ничтожны, но нужно попытаться. Если она там, он станет следить за домом день и ночь и, вполне возможно, снова найдет ее. Нет никаких гарантий того, что Лидия сейчас в Южной Африке. Мало ли что сказала ее подруга! Но на самом деле у нее не было друзей. А те, кто считался друзьями, не знали ее. Зато он знал, что если наберется терпения, достаточно хорошо все обдумает и не сдастся, в конце концов найдет ее. Однажды она перехитрила его, обвела вокруг пальца, но еще ничего не закончено! Он найдет способ выследить ее!
Нужно немного поспать.
Грабовски закрыл глаза и попытался уплыть под звук двигателей, позволить глубинной вибрации наполнить его сознание, чтобы он смог хоть немного позабыть о случившемся. И увидел ее. Он сидел на ее кровати, и она подошла совсем близко. Солнце заливало ее золотом, и она выглядела сияющей и спокойной, а он смотрел на нее, упиваясь этой красотой.
– Вы искали меня?
Он видел в ее глазах тоску и желание.
– Это была случайность, – ответил Грабовски.
Лидия ободряюще кивнула, он шагнул вперед, поднял камеру, а она выхватила пистолет и поднесла к виску…Глава 29
Пляжный домик стоял почти на берегу озера, скрытый среди сосен. Лидия приехала сюда в половине третьего утра и даже не добралась до спальни. Легла на пыльный, залитый лунным светом диван, свернулась клубочком, сунула руки между колен и проснулась с затекшей шеей. Солнце лизало ноги. Она была голодна, так как вчера ничего не ела. Эмбер уложила ей какие-то продукты, и она вышла на улицу, чтобы вынуть их из багажника.
С седьмой попытки удалось зажечь плиту, она поставила чайник на огонь.
Пока вода грелась, она съела рогалик, беззастенчиво соря крошками. Руфус сидел у ее ног, выжидая с преувеличенным терпением. У нее не было собачьей еды, зато имелась половинка мясного рулета из холодильника Эмбер. Она нашла в буфете блюдце и покрошила туда большой ломоть.
После завтрака она надела сапоги и вместе с Руфусом зашагала между сосен по подушке из хвои, влажной и пружинящей, сквозь которую то тут, то там выглядывали шляпки грибов. Случайные папоротники переливались изумрудной зеленью на коричневатом фоне земли и древесных стволов. Время от времени попадались полянки, заросшие полевыми цветами: всплески розового, белого и желтого по травяной канве. Лидия старалась не выпускать из виду озеро, решив сделать полный круг и вернуться к тому месту, где начала прогулку.
Прервав вчера звонок, она поехала к Эмбер, чтобы попрощаться лично. Подруги еще были там. Ждали ее. Она намеревалась немного посидеть, но уехала около полуночи, успев обсудить и обговорить все планы.
Лидия вышла из сосен к озеру. Руфус семенил впереди по сланцевой ленте берега. Они гуляли часа три и прошли две трети маршрута. Еще полтора часа, и они доберутся до домика Тевис. Даже отсюда она видела высокую остроконечную крышу, букву «А» в обрамлении деревьев.
По дороге они миновали и другие дома, пересекли пару выбитых колесами машин дорожек, позволявших предположить наличие в лесу еще нескольких домиков. Правда, Лидия их так и не увидела.
Она любовалась серебрившейся водой, темной зеленью леса, голубыми холмами, словно вырезанными на линии горизонта. Над ней проплыла тень, ринулась к воде и медленно поднялась. Орел сжимал в когтях жирную рыбу.
Она сказала подругам, что попала в беду, должна уехать и больше не вернется.
– Почему ты не позволяешь нам помочь тебе? – удивилась Эстер. – Может, мы сумеем все уладить.
– Есть вещи, которые я не могу объяснить. И лгать не хочу.
– Если не можешь, значит, нам и знать не надо, – отрезала Эстер. – Расскажи, что теперь будет.
Лидия подошла к самому краю воды, села на большой камень, сняла сапоги, носки, джинсы и футболку. Осколки сланца кололи подошвы, но скоро уступили место гладкой гальке, массировавшей ступни, когда она забрела в воду, а потом поплыла. Яркие стрекозы вились над поверхностью, гонялись за следами от ее пальцев на воде.
Наконец она устала и легла на спину, шевеля руками и ногами, чтобы удержаться на плаву. И смотрела, смотрела на плоское голубое блюдо неба над головой. Наконец она перевернулась на живот, подплыла к берегу и уселась на камень, чтобы отдохнуть.
Вчера вечером Сьюзи связалась с мужем, и тот перезвонил, как только арестовал Грабовски и посадил его в камеру.
– Терзаешься угрызениями совести? – осведомилась она. – Человек вламывается в твой дом, в твою спальню. Он сам все это навлек на свою голову!
– Бери мою машину, – велела Тевис. – Я могу пользоваться служебной. Поезжай в пляжный домик. Там не прибрано, я ничего не успела сделать. Но никто не будет знать, где ты. Если не считать нас.
– И еще, нам необходимо сделать так, чтобы ты смогла вернуться домой, – добавила Тевис.
Лидия оделась и позвала Руфуса, который уже успел убежать в лес. Они снова пустились в путь, на этот раз вдоль берега, и солнце светило ей в спину, а в коричневом, красном и черном сланце поблескивали золотые искорки.
К тому времени, когда они добрались до пляжного домика, ноги невыносимо ныли. Она сбросила сапоги и устроилась на диване.
Углы и потолок оказались затянуты паутиной, повсюду – комки пыли. Не до конца затянутые занавески были бледно-желтыми, почти прозрачными сверху и оттенка густой горчицы внизу, словно с годами цвет сполз ниже подоконника, образуя толстую корку. В комнате пахло старыми коврами, влажным картоном и очень слабо – валявшимися на столе пучками сухой лаванды.
Тихо звякнул мобильник, и она вытащила его из кармана.
– Он уехал, – сообщила Тевис. – Я проследила за ним до аэропорта.
– Здесь так красиво, – вздохнула Лидия. – Я бы пожила в домике несколько дней.
– Сколько угодно. Сегодня утром Эмбер ходила к миссис Джексон и взяла из его стола эту штуку со всеми фото. Эмбер ее выбросила.
– Я по-прежнему не знаю, смогу ли вернуться. Вы позвоните, если что-то случится?
– Конечно. Но поверь, это последнее место на земле, где ему вздумается тебя искать.
– Если бы я могла поделиться с вами… – пробормотала Лидия. – Вы ведь знаете… если бы я могла, рассказала бы все.