Глава 8Линдон Б. ДжонсонИмперия терпит поражение
Фидель Кастро обедал с французским журналистом Жаном Даниэлем, когда узнал об убийстве Кеннеди. Он трижды выкрикнул: «Это плохая весть!» За день до этого он сказал Даниэлю, что Кеннеди может стать величайшим американским президентом. Теперь все изменилось. Кастро предсказал: «Вот увидите. Я их знаю, они попытаются обвинить во всем нас». Его опасения еще больше усилило то, что в новостях Освальда уже окрестили «прокастровским марксистом». Он спросил Даниэля, что Джонсон думает о Плайя-Хирон и «насколько он контролирует ЦРУ»1.
Когда Хрущев услышал эту новость, он не выдержал и зарыдал. Он смог вернуться к своим обязанностям лишь через несколько дней. Один из дипломатов сказал пресс-секретарю Белого дома Пьеру Сэлинджеру: «Он несколько дней бесцельно бродил по кабинету, будто его оглушили»2. Хрущев посетил посольство США и расписался в книге соболезнований, а своего заместителя А. И. Микояна направил в США, чтобы тот лично представлял его на похоронах. С трудом сдерживая слезы, Микоян подошел к стоявшей рядом с гробом Жаклин Кеннеди. Тронутая Жаклин взяла его за руки. Существуют две версии относительно того, что она сказала. Сама она вспоминает, что сказала: «Пожалуйста, передайте господину Председателю [Совета министров]: я знаю, что они с моим мужем вместе трудились на благо мира во всем мире, а теперь он вместе с вами должен продолжить дело моего мужа»3. Дин Раск говорил, что слова были такими: «Мой муж погиб. Теперь мир зависит от вас». Жаклин Кеннеди написала Хрущеву, что хотя он и ее супруг были «противниками», но «их объединяла решимость спасти мир от разрушения»4.
Линдон Джонсон приносит присягу после убийства Кеннеди 22 ноября 1963 года. Новый президент был полной противоположностью своему предшественнику.
Линдон Джонсон был полной противоположностью своему погибшему предшественнику. Родился он в Стоунуолле (штат Техас) в 1908 году. Его родители были учителями, а отец к тому же пять раз был депутатом палаты представителей Законодательного собрания штата. После окончания техасского Юго-Западного педагогического колледжа Линдон начал карьеру в политике сперва на уровне штата, а в 1937 году был избран в палату представителей конгресса США. В 1948 году стал сенатором, затем успешно возглавлял в сенате демократическое большинство. О его методе руководства – «пилюлях Джонсона» – ходили легенды. Политические обозреватели Роланд Эванс и Роберт Новак отмечали: «Когда Джонсону удавалось вцепиться в какого-нибудь сенатора… он мог посвятить тому десять минут, а мог не отпускать часами. Он мог взывать, обвинять, упрашивать, насмехаться, чуть не плакать, жаловаться… Целая гамма человеческих эмоций… Возражали ему редко, так как Джонсон был готов к возражениям еще до того, как они прозвучат»5. Он был эгоистичен, властен, хитер и к тому же на редкость груб. Ему нравилось приглашать коллег в туалет и беседовать с ними, сидя на унитазе. Он мало смыслил во внешней политике, но компенсировал невежество ярым антикоммунизмом. Любил повторять: «Если сегодня пустишь какого-нибудь наглеца к себе во двор, завтра он усядется на твое крыльцо, а послезавтра изнасилует твою жену в твоей же собственной постели»6.
Джонсон не стал тратить время и сразу заявил, что «не намерен терять Вьетнам»7. Однако его истинной целью были не войны в дальних краях, а социальные реформы внутри страны. «Я не хочу быть президентом, который строит империи, стремится к величию и расширяет владения. Я хочу быть президентом, который учит ваших детей… помогает накормить голодных… помогает беднякам найти свое место в жизни и защищает избирательное право любого гражданина на любых выборах». Аверелл Гарриман считал, что, если бы не Вьетнам, «он стал бы величайшим президентом в истории». Увы, Джонсон никогда и близко не подошел к такому титулу8.
На второй день после вступления в должность Джонсон заявил своим советникам, что намерен решительно защищать американские интересы во Вьетнаме. Директор ЦРУ Джон Маккоун сразу же понял, что Джонсон не согласен с «присущим Кеннеди упором на социальных реформах [во Вьетнаме]; он терпеть не мог тратить время на «игру в добрячков»9. Джонсон не поддерживал и планы Кеннеди по выводу войск из Вьетнама к 1965 году, хотя до своего избрания он также не планировал посылать туда американские боевые части или бомбить Северный Вьетнам. Однако непопулярное, жестокое и коррумпированное правительство Юга, поддерживаемое США, проигрывало Национальному фронту освобождения одно сражение за другим.
Джонсон выдает сенатору Ричарду Расселу печально знаменитую «пилюлю». Эгоистичный, властный, хитрый и на редкость грубый, Джонсон мало смыслил во внешней политике.
Через четыре дня после гибели Кеннеди Джонсон подписал меморандум о действиях по защите национальной безопасности за номером 273, в котором заявлял о намерении США всерьез взяться за Вьетнам. Более ранние варианты этого меморандума четко определяли: тайными операциями на севере должны заниматься только южновьетнамские войска. Окончательный вариант меморандума 273 уже допускал непосредственное участие американцев в таких операциях10.
Джонсон изначально сделал роковую ошибку, поверив сказкам о военных успехах, вместо того чтобы провести трезвый анализ неудач в военной и политической кампании. Когда директор ЦРУ Маккоун попытался объяснить, что дела в Южном Вьетнаме идут гораздо хуже, чем кажется президенту, тот захлопнул дверь у него перед носом. В Овальном кабинете Маккоуну больше были не рады, и все общение с ним было сведено к письменным докладам, которые президент читал от случая к случаю11.
Поначалу Джонсон не был так уж уверен в важности решительных мер во Вьетнаме. В мае 1964 года он набросился на Макджорджа Банди со словами: «Какой мне ко всем чертям толк от Вьетнама?»12 И это при том, что в 1954-м он сам ответил на этот вопрос в газетном интервью, сказав, что Индокитай с его залежами олова и марганца является «богатым трофеем»13. Посол Генри Кэбот Лодж говорил об этом более развернуто: «Кто владеет Вьетнамом или имеет на него влияние, может влиять на развитие Филиппин и Тайваня на востоке, Таиланда и Бирмы с их безбрежными рисовыми полями на западе, а также Малайзии и Индонезии с их каучуком, рудой и оловом на юге. Вьетнам не живет в географическом вакууме: из Вьетнама можно контролировать огромные богатства и население региона, а можно и внести в регион дестабилизацию»14. Артур Таннел из сайгонского отделения Службы зарубежных инвестиций предсказывал, что «после войны американских бизнесменов здесь ждет большое будущее»15. Чарльз Мерфи писал в журнале Fortune: «Каждый акр региона, на первый план в котором сейчас выдвигаются драматические события во Вьетнаме, обладает богатейшими ресурсами». Сенатор Гейл Макги называл Юго-Восточную Азию «последним богатым ресурсами регионом, который не находится под контролем одной из великих держав». «Условия жизни самих вьетнамцев» он открыто считал «вопросом второстепенным»16.
Джонсон также боялся политических последствий поражения в войне. Его постоянно мучили кошмары о том, что случится, если он проявит нерешительность или проиграет:
«Роберт Кеннеди этого не упустит… он будет всем говорить, что я предал обязательства Джона Кеннеди перед Южным Вьетнамом… Что я был трусом. Человеком, недостойным называться мужчиной. Бесхребетным типом… Каждую ночь, засыпая, я видел себя связанным на земле среди поля. Вдалеке слышались голоса тысяч людей. Они бежали ко мне с криками: “Трус! Предатель! Слабак!”»17
Джонсон одобрил предложенную Макнамарой стратегию оказания умеренного давления на север. Возмущенный КНШ рвал и метал, требуя снять все ограничения.
В августе 1964 года Джонсон и Макнамара использовали сфабрикованный инцидент в Тонкинском заливе[110] как предлог для эскалации войны. Макнамара и другие правительственные чиновники утверждали, что мнимое нападение на американские эсминцы было «умышленным и неспровоцированным»18, а пресса повторяла эту фразу на все лады.
Тем не менее на выборах 1964 года Джонсон старался подать себя как кандидата-миротворца, с праведным гневом обрушиваясь на еще большего «ястреба» – сенатора от штата Аризона Барри Голдуотера, который угрожал применить во Вьетнаме ядерное оружие. Перед выборами Джонсон уверял избирателей: «Мы не собираемся посылать американских парней за 15–16 тысяч километров для того, чтобы они делали дело за азиатских парней». Общество было полностью с ним согласно. В январе 1965 года опрос, проведенный среди 83 сенаторов, показал, что лишь семеро поддерживают идею бомбардировок севера или высадки боевых частей на юге. Вице-президент Губерт Хэмфри призвал Джонсона воздержаться от эскалации конфликта. В ответ Джонсон перестал приглашать Хэмфри на последующие совещания, где принимались ключевые политические решения, а также запретил ему на год посещать заседания Совета национальной безопасности, несмотря на то что вице-президент по закону является членом СНБ19.
После выборов все действия Джонсона были направлены на неуклонную эскалацию конфликта. В декабре 1964 года Генеральный секретарь ООН У Тан сообщил Дину Раску, что Ханой готов начать негласные переговоры. Однако США проигнорировали этот призыв. В результате в конце февраля У Тан заявил:
«Я уверен, что, если бы великий американский народ знал правду обо всей подоплеке событий в Южном Вьетнаме, он бы согласился со мной в ненужности дальнейшего кровопролития. И в том, что политические и дипломатические дискуссии и переговоры могут сами по себе создать условия, при которых США смогут с достоинством вывести свои войска из этой части мира. Но, как вам всем известно, во время военных конфликтов первой жертвой становится правда»