– Василий Иванович не хочет гулять, – сказала она. – Он плохо себя чувствует.
– Жаловался?
– Нет. Но не ел, а вы знаете, как он любит вкусненькое. Тем более драники со сметаной.
– Гуля, что ты скажешь на это?
– Я запуталась в капризах Чапая. Он чудит все больше, хотя на первый взгляд выправляется.
– А где Санти? – задала резонный вопрос Мария. – Пропал ее любимый, и кто, как не она, должна знать, куда он запропастился.
– Лежит в комнате. Говорит, что болеет. Выглядит херово на самом деле. Но, наверное, потому, что Герасим ее бросил.
Мария сделала глоток кофе. Потом еще один. Невкусно! Всегда вкусно было, а сейчас нет.
– В холодильнике есть кола? – спросила она.
– Ярик без нее не может жить, так что…
– Будь добра, принеси. И стакан.
Гуля нахохлилась. Она четко разделяла свои и не свои обязанности. Но это было до того, как выяснились некоторые факты ее биографии.
– Сейчас принесу, – сказала она и удалилась.
Тут раздался звонок домофона. Мария прошла к двери, глянула на экран.
Георгий Габуния! Именно он хотел попасть в квартиру.
– Что тебе надо? – спросила она, сняв трубку.
– Мария?
– Она самая. А ты разве не ко мне?
– Нет. – Он нервно убрал волосы со лба. – К Василию Ивановичу. Пустишь?
– Он плохо себя чувствует.
– Я должен поговорить с ним. Это важно.
И Мария открыла ему дверь.
Через пять минут Жора показался на пороге квартиры. Он был небрит. Выглядел не очень хорошо и чуть хромал.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Пока не знаю, – честно ответила Мария. – Я снова рассыпалась, но собирать себя по кусочкам пока не начала. Нужно время на то, чтобы понять, какую форму принять.
– Понимаю. А теперь скажи, я правильно сделал, что все тебе рассказал?
– Безусловно. Правда меня шокировала и чуть не убила, но… Она и вернет меня к жизни. Другой, с вечной болью, но с понятным страхом.
– Я намерен сообщить Василию Ивановичу о том, что планирую раскопать все факты о его темном прошлом и предать их огласке. Этого хотел его брат. Поэтому и завещал мне имущество, чтобы у меня были деньги на расходы. Он просил написать правдивую книгу. Сам не сумел. Геннадий Иванович хоть и презирал брата, но не мог погубить его.
– Решил это сделать твоими руками?
– Я не против. Справедливость должна восторжествовать. Тем более что на совести Чапая не только твое похищение, но еще много чего.
– Откуда ты знаешь, что у Рыжова-старшего в этом доме кличка Чапай?
– Я же говорил, у Геннадия Ивановича были тут свои глаза и уши.
– Ты о своей сестре Карине? – Его глаза расширились от удивления. – Я только недавно поняла, что вы родственники. Все смотрела на нее и думала, на кого же похожа. И волосы у вас редкого оттенка.
Откуда ни возьмись появилась Санти. С красным лицом. То ли плакала, то ли давление повысилось сильно. У нее из-за детской травмы случались скачки. Но Санти была в униформе, то есть готовой к работе.
– Доброе утро, – вяло проговорила она.
– Как вы, Санти?
– Жить буду. Пойду в кухню, помогать повару. – И удалилась.
Мария отметила, что смотрела горничная на Жору, как на знакомого. Неужели и она является его ушами и глазами? Но зачем тогда нужно было подсылать двоюродную сестру? Или Санти «завербовали» после того, как та ушла в отпуск?
Она хотела задать Георгию эти вопросы, но передумала. Поняла, что ей не интересны ответы. Пусть Габуния делает то, что должен, и теми способами, которыми пожелает. А у нее есть собственные планы. Они тоже связаны с Рыжовым, но средним.
С ним она выяснит отношения сегодня, чего бы ей это ни стоило!
Глава 2
Когда она вошла в кабинет, Букин играл с вещдоком. Нажимал на кнопку и раскладывал дубинку. Ее наконечник замирал в двух сантиметрах от горшка, стоящего на полке. Когда-то в нем росло алоэ. Оно зачахло, но все хотели взрастить новое. Растение полезное, не то что фиалки капитана Устиновой.
– Ни одной осечки, прикинь? – услышала Варя вместо приветствия. – Как можно было избавиться от такого сокровища?
– Его явно выронили, но не смогли достать из проема между кирпичными стенами. Мария Ивановна сделала это при помощи своего костыля.
– Я бы потрудился и нашел.
– Не думаю, что ты стал бы рисковать. У окна дежурила бабушка-ниндзя. – Варвару стали раздражать действия лейтенанта, и она попросила: – Убери эту штуку, пожалуйста.
Букин сложил дубинку и убрал в ящик.
– Тоже такую хочу, – сказал он.
– Тебе она зачем?
– Крыс мочить да воронье. На даче и тех и других развелось! Буду сидеть в беседке, чаек попивать, а заодно с вредителями бороться.
– Не жалко тебе грызунов да пернатых?
– Крысы переносчики чумы, между прочим. А вороны не только мой горох склевывают, но и гнезда разоряют. Охотникам поэтому за каждую подстреленную патрон дают.
– У тебя как с глазомером? Убийцу он подвел.
– Неа. Везение ему отказало. Подойди Кулик вплотную к окну, наконечник разнес бы его череп.
Едва речь зашла о везении, Варя вспомнила о Лафе. Он больше не объявлялся. Отстал? Или взял паузу перед решающим броском? Хотелось бы надеяться на последнее. Пусть завоюет ее еще раз. Она готова начать все заново. Это решение Варя приняла ранним утром, когда проснулась с первыми лучами и вспомнила, как они встречали рассвет в своей первой съемной квартире. Когда переехали, стояла жара, и молодые люди спали на балконе, положив на пол надувной матрас. Потом купили подержанное кресло-кровать, и лежали уже на нем. Впритык друг к другу, потому что кресло было детским, но другое бы они просто не втиснули. И им было хоть и тесно, но хорошо как никогда…
В дверь троекратно постучали.
– Входи, Маск! – крикнул Бука.
Так в отделении шутя называли компьютерщика Пчелина. Звали его Максимом. Он походил на Илона Маска, пересадившего себе волосы, и так же мечтал стать одним из первых колонизаторов Марса. Даже анкету отправил в штаб компании «Спайс Х». Все его считали чудиком, но уважали за блестящий ум и бездонное брюхо. Пчелин мог сожрать кило пельменей, да с хлебушком и майонезом или хреновухой, и легко переварить их. Маск был единственным в отделении, у кого не случалось никаких проблем с желудком.
– Дай поиграть? – обратился он к Букину, даже не поздоровавшись.
– Э нет, это моя прелесть.
– А если я тебе скажу, что у меня есть кое-что на обмен?
– Обсудим.
– Тогда дай на минуточку.
Лейтенант достал из ящика вещдок и протянул Пчелину. Тот тут же подбежал к окну, открыл его и стал молотить по ягодам рябины.
– Ее еще и так можно использовать! – восхитился Букин.
– Превращать в месиво плоды?
– Не, их не трогать. По веткам бить. Все и осыплется. Но я о яблоках и грушах осенних. Они твердые, не пострадают от ударов о землю.
– Мальчики, вы совсем ку-ку? – обратилась к коллегам Варя. – Ладно радиоуправляемые вертолеты и игровые приставки. Вы все с ума по ним сходите. Но это раскладывающаяся палка… Я не понимаю ажиотажа вокруг нее.
– Все гениальное просто, – бросил Пчелин и стал целиться в банку из-под кофе, которая стояла на перилах пожарной лестницы, где ночами курили те, кто дежурил. Пепел стряхивали в жестянку.
– Напоминаю вам, это вещдок, – рассердилась Варя.
– Поэтому никто из нас его еще не присвоил. Мы просто играем. – Но окно Пчелин все же закрыл, а дубинку сложил.
– Кстати, за тобой должок, Маск! – встрепенулся Бука.
– Держи, – Пчелин достал из кармана несколько листов с компьютерными распечатками. – Интернет глючит в отделе. Решил принести инфу. Электронный файл придет тебе на почту, когда Сеть заработает.
– Поможешь сориентироваться в этом? – спросила Варя, перехватив бумаги.
– На двух страницах перевод разговоров. Они ведутся на трех языках – урду, хинди и пушту. Последний распространен в Афганистане, но ходит и в Пакистане, особенно на приграничных территориях. Мужчины обсуждают товары. Понять трудно, но вроде речь о живых людях. Акцент на белой девочке, за которую уже предлагают десятки тысяч долларов.
– Выходит, эти с виду приличные мужчины – работорговцы?
– И не только. Оружие, наркотики, эти люди ничем не брезговали. Точнее, один из них, – Маск указал на портрет пожилого мужчины. Варя узнала его. Это был тот старик, за которым на видео стоял автоматчик. – Международный преступник по кличке Хозяин. Это по-русски. Но прозвище звучало на нескольких языках. Хозяин из развалившегося СССР огромное количество товара привез. Там и спецтехника, и химическое оружие, и рабы. Он сам по национальности таджик. В прошлом коммунист и начальник воинской части. Был призван на войну в Афганистане, но дезертировал и остался там. Не для того, чтобы бороться на стороне талибов. Он увидел возможность стать легендарным, пусть и преступником. А еще очень богатым. На войне многие зарабатывали, в том числе он, когда служил в рядах Советской армии, но там не тот масштаб был. В перестроечные времена Хозяин поставлял из родного Таджикистана, а также соседних Узбекистана и Туркменистана в основном рабов обоих полов. Этого добра там было хоть отбавляй. А, главное, оно дармовое. Оружие не украдешь, его покупать нужно, его или тех, кто охраняет, отвечает за него. А живой товар бери – не хочу. Не всех похищали, многих просто обманывали. Обещали легальную работу, но отбирали документы и заставляли вкалывать. Не обязательно на панели. Кого привлекали к каторжным работам, кого делали наркокурьерами. Почти все погибали. Те единицы, что выжили, смогли дать показания. Хозяин был объявлен в международный розыск, но нашли его уже мертвым.
– Точно его?
– Без сомнений. Была у него какая-то врожденная аномалия на теле. Такую не сфальсифицируешь. Хозяина убили с особой жестокостью. Скорее всего, пытали. У Интерпола были предположения, что с ним расправился кто-то из беглых рабов, но, скорее всего, это сделали свои же. Старик не хотел делиться властью, хоть и был уже стар, вот его и убрали. А пытали, чтобы узнать, где свое добро заныкал. Не пропадать же ему.