– Он и на мои звонки не отвечает. Боится, наверное. Думает, я его накажу за шашни на работе.
– А ты этого не сделаешь?
– Поругаю. Но не уволю. Такого садовника, как он, я не найду. Да и в другом он очень полезен, что хочешь соберет-разберет. Изобретет даже – поливочная система в этом саду его детище. – Он зачерпнул ложкой варенье. Отправил себе в рот. Проглотил. – Нет, не нравится оно мне, – сказал Антон, запив варенье чаем. – Привкус непонятный и эти косточки…
– Есть леденцы.
– Ничего не надо, я попью пустой.
– Антон, а что случилось?
– Что? – переспросил он.
– Ты сегодня нервный. Временами злой. Все же хорошо. Ужин удался. – Она делала вид, что ничего не знает о последних событиях. О том же похищении Карины. И ей удавалось, потому что Антон именно от нее не ждал подвоха.
– За отца переживаю в первую очередь. Еще за сына. И жена не радует. А бывшая еще и бесит.
– Да, тяжело тебе. Не то, что другим.
– Знаю, у всех проблемы, но… – Он осекся. Понял намек. – Если они есть у тебя, только скажи, я все решу. Ты, малышка Мари, единственная, кто ни разу не пожаловалась ни на что. Не попросила помощи. Я думал, у тебя все прекрасно. Но если нет…
Мария хотела еще поиграть. Затянуть разговор, но не смогла:
– Я все вспомнила, Антон! Ты заманил меня в ловушку, когда мне было двенадцать. Способствовал моему похищению. Только не отрицай, я четко вижу ту картину, когда меня увозили на грязном джипе, а ты выбегал из-за угла.
Он схватил чашку и одним глотком выпил чай. Тот уже остыл и не обжег ротовую полость. Мария налила ему еще. Но пришлось добавить немного жидкости из бутылки, в чайнике, поддерживающем температуру, был кипяток.
– Я был ребенком, – сдавленно проговорил Антон. – До смерти напуганным. Я не понимал, что творю.
– Тебя заставили?
– Конечно! Помнишь, мы постоянно с ребятами убегали в пустыню, чтобы взрывать патроны? – Она кивнула. – Среди нас были и местные. Сначала они нас не воспринимали, пытались бить, унижать, но мы завоевали их уважение. Я официально дружил с сынками важных пакистанских господ. С ними играл в сквош, крокет, пляжный волейбол. А с обычными пацанами в укради товар на рынке, подкинь какашку на порог, зацепись за ту машину, что первой доедет до светофора. Наши развлечения были опасны и очень увлекательны. Но мне этого было мало. Я предложил взрывать патроны. И мы развлекались этим до тех пор, пока не пострадали два пацана. Один умер, ему гильза пробила голову, второй просто ослеп. Последний оказался племянником очень известного криминального авторитета Исламабада. И он требовал моего наказания!
– Тогда вы с отцом и решили откупиться мной?
– Нет, все было не так, – все еще пытался вывернуться Антон. И снова пил.
– Я не только вспомнила… Я еще многое узнала!
– От Жорика? Он болтун!
– От него меньше всего. Но я видела запись, которую твой отец пытался уничтожить, – это было враньем, но она слышала разговор Антона с сыном.
– В суде она не будет иметь силы.
– Антон, даже если суд состоится, я не буду свидетельствовать. Лучше притворюсь умалишённой. Я посещаю психотерапевта почти десять лет, мне справку получить, раз плюнуть. Мне нужна правда. Какой бы страшной она не была.
Рыжов начал не сразу. Долго с мыслями собирался. Пока он делал это, Мария наливала ему еще. Видела, он страдает от жажды. На ужин было много острых блюд. Наверное, в этом причина.
– Мне велели отвести тебя в определенное место, а потом уйти, – заговорил он наконец. – Сказали, тебя увезет будущий муж. Похищение невесты, это давняя традиция. Я смотрел «Кавказскую пленницу» и верил. Потом началась кутерьма. Крокодил всех поднял на уши, когда выяснилось, что ты пропала. Начал деньги собирать.
– Он собрал. Передал твоему отцу. Тот обещал все уладить, но…
– Не получилось у него.
– Естественно. Он же был в сговоре с похитителями. А деньги себе присвоил?
– Нет же! Отдал. Он реально думал, что все получится. Но его кинули. А из-за кого? Из-за дяди Гены-крокодила. Он поднял слишком большую бучу, и похитители решили, что их хотят поиметь. Он все испортил…
Марии хотелось закричать: «ООООНН?» Твой отец решил кинуть меня на растерзание голодным акулам, ты бросил меня в бассейн, а виноват дядя, который слишком громко кричал: «На помощь!»
– Я был очень рад тому, что все закончилось хорошо, – продолжил Антон. – Тебя спасли, ты оклемалась. И все равно чувство вины не отпускало. Поэтому я свел к минимуму наше общение…
Он еще что-то говорил, а Мария мысленно прогоняла его слова «все закончилось хорошо-тебя спасли-ты оклемалась».
ОКЛЕМАЛАСЬ?
Встряхнулась и поперла дальше? Как котенок, которого швырнули в воду? Муха, надышавшаяся дихлофоса? Растоптанный одуванчик? Прибитая пыль?
– Ты всегда мне нравилась, как девушка. – На этом заявлении Мария встрепенулась. – Пожалуй, я был в тебя влюблен. Но сойтись с тобой я не мог. Хранить тайну нечестно. Открыть ее – подписать смертный приговор отношениям. Даже дружбе, а я ее ценил.
– Поэтому и женился на Жанне. Полюбил, и она тебе подошла, хотя бы тем, что не рождала в тебе угрызений совести. Но Аша! Что заставило тебя…
– Любовь. Я втюрился в нее, едва увидев.
– Верю. Она прекрасна. Но жениться, перевозить сюда, мириться с ее причудами…
– Их было меньше. И мне казалось, что они вовсе исчезнут, когда я окружу ее заботой.
– Она ведь была рабыней. Сначала богиней, потом… – Мария запнулась. Ей было противно повторять это слово. – Официальная история Аши правдива лишь на половину.
– Ты и об этом знаешь? Поражен. Был уверен, что тебя не волнуют окружающие люди.
– Так и было до определенного времени. Так что скажешь об Аше?
– Ее похитили, потому что так было проще. Мать не соглашалась выдавать Ашу замуж за иноверца. Категорически. Деньги вопрос не решали. Или не так много предлагали. И ее просто украли. Для определенного человека. Он мечтал о Кумари с детства. Думал, она принесет ему счастье. Лишив богиню девственности, он подарил ее родственнику. Тот, насытившись, продал Ашу. Выручил немного, но деньги лишними не бывают. Тот, кто купил ее, хотел красивых детей. А Аша, бесспорно, хороша. Но она оказалась неспособной к деторождению. Ее вышвырнули из дома. Гурмани подобрал. Не пропадать же добру. Я увидел Ашу в его в ресторане и чуть не ослеп. Она сидела на золотом троне, в красных одеждах, роскошных украшениях (бутафорских, как оказалось потом). Ее ноги покоились в серебряной чаше с лепестками роз. В Аше жила богиня, я в это поверил!
– Ты выкупил ее?
– Зачем? Фарид подарил мне ее. Думал, я просто хочу с ней переспать. А я вознамерился сделать ее госпожой Рыжовой. Я достоин богини, а она – шикарной жизни. Той, от которой отвыкла.
– Тебя не смутило ее бесплодие? Ты же хотел большую семью. Жанне мозг делал, требовал еще ребенка.
– Я пересмотрел свои взгляды. Наследник у меня есть, но с ним столько проблем, разгрести бы их…
– А если снова передумаешь и захочешь второго?
– Приму мусульманство и приведу еще одну жену. Могу себе позволить.
– Аша на это согласится?
– Конечно. Она будет терпеть все, лишь бы остаться в золотой клетке. В неволе она страдает.
– Тут тоже. И очень боится. Поэтому последнее время почти не выходит из своей комнаты. В одном из твоих гостей она узнала своего господина. Того, кто насиловал ее, унижал, бил и передарил. Для него ее украли. И он не просто сорвал цветок ее невинности, но и хорошо поиздевался над бывшей Кумари. А все почему? Он так и не стал счастливее. Богиня не сотворила чуда. А он-то думал, что станет сильнее, пролив ее кровь.
– О ком ты? – Он казался искренне удивленным.
– О старике Абдуле. Ты разве не знал, что именно он заказал себе Кумари?
– Я – нет. А ты откуда?
– От нее самой.
– Но почему Аша не сказала мне об этом?
– Как она могла доверять человеку, который дружит с чудовищем? Ты же предстал перед ней рыцарем в сияющих доспехах. Это твой образ. Ты вжился в него. И сам поверил в то, что являешься благодетелем. Так ведь?
– Конечно, так, – послышалось из темноты. Там, где был разбит тропический сад, находилась Санти. Мария знала об этом. Они договорились. – Антон много делал для людей из близкого окружения, так он завоёвывал их преданность, а заодно замаливал грехи. Мало ли, что творил когда-то. Молодой был, глупый. Тебя предал в шестнадцать. Дите еще. А Аркадий Гайдар, на книгах которого он вырос, в этом возрасте уже полком командовал.
– Ваш митинг продолжается? – зло проговорил Антон. – Или уже революция началась?
– Казнь, Антон! – ответила ему Мария.
– Не слишком ли много на себя берете, бабоньки?
– Много. Но кто, если не мы…
– Ладно ты, но Санти! Я ее из дерьма вытащил, отмыл от него, в дом свой привел…
– И она так ценила это, что долго не хотела видеть твою темную сторону. Но сегодня Санти окончательно прозрела.
– Когда узнала, что твой друг похитил Карину, – добавила Санти. – Об этом мне сказал твой сын. Даже он в шоке от того, кто его отец. А что говорить обо мне?
– Нет существа опаснее, чем разочарованная женщина, – изрекла Мария, вспомнив чью-то цитату. Или она сама придумала это? – Мы обе тебя идеализировали. Санти, пожалуй, больше, ведь Антон Рыжов, как ты правильно заметил, вытащил ее из дерьма. Он заставил ее поверить в абсолютное добро. Получается, обманул. Но я твой друг. Самый близкий, если верить твоим словам. И тот, кого ты предал первым. – Она вздохнула. – Так что не много мы на себя берем, Антон.
– Все, я не хочу больше вас слушать. Пошли вон. Обе!
– Это ведь ты убил Кулика?
– Вооон! – взревел Антон, вскочив. Никогда Мария его таким страшным не видела. Он напоминал ей демона, но…
Она все еще любила его! Не этого разъяренного монстра, не преступника, скрывающегося под личиной рыцаря в сияющих доспехах от «Хьюго Босс»… А мальчишку, что ловил гигантских кузнечиков и подкидывал их в сумки взрослых, подростка, несмело играющего на гитаре, почти взрослого парня, что приносил ей браслеты из бисера, украденные на базаре.