— Никаких наемников! Я не хочу ссориться с «Зовом», но я так же не хочу с ними и сотрудничать! … Особенно после того, как они заключили контракт с Патрулем! — выдал Саймон и хотел было уже завершить этот, как ему казалось, совсем бесполезный разговор.
— Сэр, дослушайте… «Зов» имеет своего агента на Фобии. На этом «Буревестнике» … Там командир нашего отряда, сэр… Там Брод… Точно так же после коррекции за ним отправится еще один «Буревестник», чтоб его забрать… Если вы вдруг забыли, то наемники назначили награду за него и весьма солидную. Их альхонский филиал сейчас готовит операцию по перехвату — немного запинаясь будто от волнения выпалила Николь. — Вы же знаете, как я отношусь к Броду… Но для Альхона спасти командира, если есть возможность — дело чести.
Саймон молчал и думал. Он прекрасно отдавал себе отчет, что нужно вытаскивать Брода до коррекции, потому что после нее в этом не будет смысла. Саймону отчего-то было мучительно стыдно. С тех пор, как Брод был пленен, он не сделал ровным счетом ничего, чтоб хоть как-то хоть где-то помочь. «А что я мог сделать!? Может мне еще на Фобию напасть!? Нет уж!». Немного успокоив себя таким образом он вернулся к разговору с Николь:
— Что ты предлагаешь?
— У меня есть свой человек в «Зове». Он готов с нами сотрудничать.
— У нас нету средств на содержание шпионов у наемников!
— Он ничего не просит взамен… Пока не просит… С Бродом готов помочь, потому что вопреки руководству «Зова», уважает его и очень ценит то, что тот сделал для Альхона.
От этих «слов» Саймон снова захандрил. Он прекрасно знал, на сколько Брод возвысил Альхон в глазах всего наемного мира. Спец-службы, что Би-Проксимы, что Терра-Новы интересовались им. В кругах наемников он вообще стал почти легендой, получившей почет и уважения, как спец, надравший зад самому «Зову». Теперь же, когда в копилку «портфолио» Брода добавилась строчка «Он — командир особого альхонского отряда», рейтинг уже и самого Альхона, как кузницы профессионалов, внезапно взлетел. Даже сам «Зов Вальхаллы» фактически пересоздал свой полностью разрушенный тут филиал для рекрутинга бойцов. Саймона не покидало чувство упущения чего-то важного, чего-то нужного, чего-то, ради чего стоило бы побороться за товарища по «учебке». Его слава, как победителя непобедимого Патруля, потихоньку угасала. Впереди маячило новое события галактического масштаба — дуэль лучших капитанов Патруля и Терр-Новы. Если Вагул победит, то он несомненно перехватит знамя героя из рук Саймона и станет новым кумиром. «Интересно, там на Би-Проксиме это понимают? А тут еще передача «Мурены» … Как бы ни пришлось потом подчиниться руководству Терра-Новы, которое определенно начинает возвышаться». Осознание этого больно кольнуло его в самое сердце. Он прямо всей душой почувствовал, как холо-баннеры с его портретами сменяются новым героем, и хронографы наперебой берут интервью у счастливчика, как когда-то брали у него.
— Сэр, Саймон, с вами все хорошо? … Мне нужен ответ!
Видимо Николь уже давно добивалась какой-то реакции от него, а он ушел в себя и просто выпал из разговора с ней.
— Да… Николь… Хорошо. Жду тебе на «Омеге» с докладом и идеями… Мы своих не бросаем! Брода надо вернуть!
Хотя надо ли его вернуть на самом деле, и свой ли он вообще, было все еще под вопросом. То, что в свое время удалось так легко вырвать Брода у «Зова», не гарантировало, что подобное удастся провернуть еще раз уже у Патруля.
Очередное сообщение на модуль квантовой связи «Конус» Саймон как обычно проигнорировал. Их было много, потому что на Би-Проксиме все еще только формировался единый командный центр управления флотом взамен сбежавшего оного в «сепаратный» Везен во время революции. Саймон привык пропускать некоторые из них, просто дожидаясь повторения или опровержения. К сожаления единого четкого плана у командования Федерации просто не было. Да и не могло быть, потому что у «руля» стояли вчерашние курсанты, такие же как сам Саймон, из числа тех немногих выживших и не покинувших родную планету во время смуты. В добавок в процессы управления космофлотом то и дело вмешивались политики. Иногда они посылали свои директивы напрямую Саймону, как главкому, хотя наверняка знали, что флагман только-только сошел с ремонтных стапелей и нуждается в проверке всех боевых систем и модулей до начала какой-либо миссии. Саймон даже был уверен, что с получением разгонных колец для «Мурены» от него отстанут хотя бы до того, как передадут «ганшип» Терра-Нове по соглашению. Открыть таки очередное сообщение от Би-Проксимы его подтолкнуло наличие некоего свободного времени до прибытия на корабль Николь с докладом. ИИ «великодушно» озвучил:
— Командующему флотом Федерации адмиралу Саймону Белу.
По нашим данным на Фобию на «Сияние разума» доставлен командир легендарного альхонского отряда Бродерик Новен. Предписываю в кратчайшие сроки (3 цикла максимум) разработать план по рейду на станцию, захвату банка данных, освобождению командира и остальных заключенных. Само «Сияние разума» должно быть после этого уничтожено.
(Председатель народного правительства Би-Проксимы Карнибэ Ломес Ленунг)
«Ого! Куда махнул!? Может сразу на Аламах или на Арктур заявиться!? Чего мелочиться-то!?… Совсем сдурели эти политики!». Стиль Карнибэ Ленунга был ему хорошо знаком. То был человек-популист. Из интеллигентной безродной семьи он здорово заводил народ своими речёвками и призывами. Однако правды ради Саймон был во многом (Да, чего уж там!), почти во всем согласен с ним, иначе не достиг бы таких высот в свои 26 лет. Карнибэ озвучивал правильные вещи. Обновленная Федерация уже представлялась ему куда более живым и весомым конструктом, чем тот старый ФСМ с его запредельными свободами и автономиями. Вот только за последние полтора месяца, проведенных тут на Альхоне в ремонте, Саймон многое переосмыслил. «Говорить, не топором рубить!». Новое правительство только осваивало большую политику и рычаги давления и управления, совершая часто глупые и детские ошибки.
Вскоре, будто по сговору, пришло еще одно сообщение от отдела внешней разведки Би-Проксимы с весьма похожим предложением совершить «увеселительную прогулку» к станции на Фобии. Сомнений не оставалось. В столице Федерации политики и военная разведка задумали крайне опасную игру. С другой стороны только ленивый не понимал и не видел общего настроя и желания жителей Би-Проксимы, Альхона и других свободных колоний избавиться от Фобии. Саймон внезапно поймал себя на мысли, что даже попытка что-то сотворить с этой треклятой станцией уже сама по себе вознесла бы его рейтинг до астрономической величины. От осознания этого факта главком Федерации даже присел на ковш-кресло. Он специально открыл на проекции подборку новостей за последние 3 месяца, где так или иначе звучала Фобия. Среди более, чем 53 упоминаний о станции от ГЛТК, только 8 из них были нейтральные, остальные в той или иной степени содержали негатив. Саймон проверил подобное за пол года, потом за год. Негативный образ станции, как некой «клиники против инакомыслия», где резали память и даже превращали людей в даунов, начал формироваться в «масс-медиа» уже довольно давно, ненавязчиво, постепенно нагнетаясь с каждым новым месяцем. Сейчас же фактически всех, оказавшихся лишенными памяти, так или иначе связывали с Фобией. Саймон увидел в этом определенный шанс для себя и своей дальнейшей карьеры. Все сходилось, как по волшебству, и выглядело очень заманчиво: пойманный Брод, тайные коррекции, сгущение красок в СМИ. Теперь уже, получив по сути карт-бланш от центра, Саймон ухватился за идею и начал думать.
Его отвлек входящий на коммутаторе. ИИ доложил, что остался еще один свидетель, который что-то знает и готов поделиться. Саймон не торопился его принять, хотя шаттл с ним на борту крутился возле крейсера в ожидании. Теперь и сама идея финансовой претензии к Патрулю отошла на второй план. Однако он все же согласился принять.
Мужчину лет 44 звали Стэйж Санти. Он был местным инженером-коммунальщиком, который откликнулся на призывы вступить в альхонский спец-отряд Федерации и решил попытать счастье. Досье на него было краткое, но самодостаточное, чтоб у Саймона не возникло по нему вообще никаких вопросов. Он поприветствовал гостя в кают-компании, сел сам напротив него и даже зевнул, хоть и не специально.
— Сэр, я — Стэйж… — начал было альхонец, но Саймон дал знак рукой сразу перейти к делу.
Тот кивнул головой и пояснил:
— Я был в числе добровольцев тогда месяц тому в ангаре, куда вы призвали приходить и вступать в альхонский спец-отряд… Меня не взяли, но я зато вспомнил того человека, что захватил робота, «Стража» вроде, во время подавления мятежа рабочих на КСП…
— Чего-чего? — снова перебил его Саймон, не понимая о ком или о чем идет речь.
— Ну, там еще была ваши зам Николь… Она потребовала у Брода остановить проигрывание записи с регистратора боевой машины… Но я узнал этого человека… Того, что на записи… Это Мекелдоно Монсе. Я, будучи временно таксистом, подвозил его с космопорта до индастриал-37, когда там началась заварушка. Мне он еще тогда показался каким-то скользким типом. Все ему было плохо, всем был недоволен… Он направлялся в индастриал-37-104-81, а там известный каждому альхонцу гостевой дом для нуждающихся в прачке по отмыву репутации и личности… У нас это известная сфера дохода у криминала еще с ранних альхонских времен, сэр!
— Стоп-стоп! — резко прервал его Саймон, уже совсем ничего не понимая. — Так давай-ка сначала и по порядку.
Стэйж кивнул головой. На столе появился графин с напитком и закусками. Саймон наполнил оба стакана и предложил гостю выпить. Тот же был на столько увлечен, что проигнорировал.
— И так… Кто прилетел, и какое отношение он имеет к нам? — спросил главком.
— Мекелдоно Монсе, сэр… Он захватил боевую машину и атаковал на ней ваши наземные силы и стражей Альхона.
Саймон пока еще не мог увязать все это с гибелью «Луча надежды», но чувствовал, что этот Стэйж принес ему что-то важное.