. Тем не менее, ко всеобщему изумлению, Трамп сумел стать кандидатом от республиканской партии.
С самого начала его кампания резко отклонилась от американских политических норм. Выступая с откровенно расистских позиций, он направил свой гнев на мусульман, латинос и цветных. Он не стеснялся прибегать к женоненавистническим высказываниям, называя раздражавших его женщин “тупыми блондинками” и “толстыми свиньями”; при этом он совершенно не реагировал на растущее число обвинений в сексуальных домогательствах. Трампа не потопили ни убедительные свидетельства о сомнительных махинациях в бизнесе, ни поддержка его такими откровенно расистскими организациями, как ККК, Американская нацистская партия и зарождающееся движение альтернативных правых. Не возымели никакого эффекта даже недвусмысленные указания на возможность предательского сговора с русскими агентами с целью их вмешательства в ход избирательной кампании. Для обычного кандидата подобные прегрешения обернулись бы катастрофой – но только не для Трампа. Он выходил из каждой такой передряги абсолютно невредимым, каждый раз стряхивая с себя ошметки скандалов.
На фоне неожиданного восхождения Трампа новостные агентства изо всех сил – насколько это было возможно – старались честно и беспристрастно описывать ход кампании. В нормальной ситуации СМИ, как правило, рассказывают об обоих кандидатах приблизительно одинаково, отмечая их сильные стороны, сравнивая их ошибки и стремясь сохранить объективность и подчеркнуть тот факт, что избирательная кампания – это выбор между двумя сравнимыми вариантами, двумя людьми, связанными одинаковыми правилами участия и придерживающимися одних и тех же стандартов. Но Трамп отказался подчиниться этому договору: его нападки становились все более личными, а ложь – все более чудовищной. В 2015 году комитет Пулитцеровской премии “ПолитФакт” присудил Трампу премию в номинации “Лжец года”, но это нисколько не улучшило положение. Трамп просто стал лгать еще больше, засыпая СМИ все новыми фейковыми заявлениями, которыми он оправдывал свои предыдущие высказывания.
Эти высказывания множились в геометрической прогрессии и становились все отвратительнее. Сложившаяся ситуация вынудила корреспондента The Guardian в США Алана Юхаса заметить: “Трамп лжет как устно, так и в твиттере; лжет хаотично, беспрерывно, иногда со злым умыслом, иногда противореча самому себе, а иногда и вообще без какой-либо очевидной причины”. Даже когда ложь президента была совершенно прозрачной и откровенной, СМИ все-таки чувствовали себя обязанными сообщать о высказанных им обвинениях, лишенных каких бы то ни было доказательств. На самом деле это была коварная стратегия, способствовавшая широкому, поистине безграничному распространению ядовитых идей среди восприимчивой аудитории. Никто уже не слышал отчаянных попыток опровергнуть заявления Трампа, и медийные комментаторы с опозданием пришли в ужас из-за торжества политики “постправды” – когда правят одни только эмоции и подтвержденные фактами возражения попросту игнорируются.
В отчаянной попытке перевести ситуацию в нормальное русло в совершенно ненормальной ситуации СМИ предоставили огромную часть эфирного времени безосновательным обвинениям. Это было еще более неудачным решением, так как попытка уравнять шансы покоилась на глупом допущении о том, что Клинтон и Трамп были эквивалентными кандидатами со сравнимыми недостатками. Неверно поняв суть беспристрастности, источники в СМИ начали представлять относительно мелкие скандалы, связанные с Хиллари, как проступки, сравнимые с чудовищными нарушениями Трампа. Это было на руку последнему, и он начал продвигать в СМИ образ “лживой Хиллари”. На последних стадиях избирательной кампании (увы, слишком поздно) СМИ поняли, что пытались нормализовать нечто уродливое и нормализации не поддающееся. В попытке представить гротескный спектакль неистового трамповского безумия как типичную политическую кампанию, а поведение Трампа – как зеркальное в отношении поведения Клинтон, СМИ непреднамеренно накинули на заявления Трампа флер легитимности.
Это была совершенно бесплодная затея – считать Трампа и Клинтон симметричными кандидатами, тогда как на самом деле их вообще нельзя было сравнивать. Трамп, разумеется, на все сто процентов использовал желание СМИ представить его в образе нормального политика, и если ему это шло на пользу, то Клинтон лишь вредило. В сентябре 2016 года колумнист New York Times экономист и комментатор Пол Кругман обвинил своих коллег в полной профессиональной непригодности:
Если Дональд Трамп станет президентом, то повинны в этом в большой мере будут новостные агентства. Я знаю, что некоторые (а я даже думаю, что многие) журналисты сейчас заняты тем, как бы сбросить с себя груз ответственности, но это абсурд, и я уверен, что они это понимают. Как говорит Ник Кристоф, если опросы показывают, что общество считает Хиллари Клинтон – в лучшем случае безобидную выдумщицу – менее заслуживающей доверия, чем патологический лжец, то это – prima facie – доказательство полного провала средств массовой информации.
СМИ в данном случае допустили классическую ошибку, которую специалисты называют ошибкой ложного баланса. Подобное случается, когда две противоположные позиции пытаются трактовать как одинаково подкрепленные доказательствами, хотя на самом деле это совсем не так. К примеру, некорректно, используя сходный признак двух людей, говорить об их эквивалентности. Это все равно что утверждать, будто нет никакой разницы, держать дома кота или тигра, исходя только из того, что оба они принадлежат к семейству кошачьих. Если какое-то одно положение подкрепляется массой доказательств, а другое лишено каких бы то ни было подкрепляющих фактов, то будет абсолютно некорректно уравнивать их на том лишь основании, что они противопоставлены друг другу. Такое противопоставление не делает их одинаково заслуживающими рассмотрения; к сожалению, этот нюанс очень часто упускают из виду, допуская появление в логических рассуждениях пробела, который с готовностью заполняют невежды или негодяи.
Подобный подход особенно ярко проявляется при освещении спорных вопросов или дебатов. Респектабельные СМИ гордятся тем, что в своих репортажах и аналитических колонках избегают пристрастий и предубеждений. Это, конечно, похвальная позиция, ибо честные и нелицеприятные дебаты жизненно необходимы здоровому обществу. Мы все предрасположены к тому, чтобы пользоваться “однобокими” источниками, и честное, происходящее прямо на наших глазах обсуждение трудных вопросов может вывести нас наружу, прочь из эхокамеры. К объективности должны стремиться все добросовестные редакторы, радиоведущие и писатели. Но беспристрастность ни в коем случае не подразумевает утверждение ложной эквивалентности. Если сила доказательств неопровержимо указывает в каком-то одном направлении, то упрямое уравновешивание обеих “сторон”, придание им равновеликой ценности неизбежно придает респектабельности самым чудовищным идеям и вздорным заявлениям. Ложное равновесие возникает при попытке представить противоположные взгляды более взвешенными, чем позволяют объективные свидетельства. Однако если свидетельства в пользу какой-то позиции являются практически неопровержимыми, то будет величайшей ошибкой трактовать противоположный взгляд как равно легитимный и заслуживающий внимательного рассмотрения.
Ложный баланс держится на иллюзии равноправия противоположных утверждений без настоящего учета доказательств, поддерживающих оба эти утверждения. Ложным балансом легко манипулировать даже при обсуждении объективных научных тем. Возьмем для примера такой предмет, как альтернативная медицина: несмотря на скудость доказательств ее эффективности, уверения отдельных пациентов в том, что альтернативная медицина оказалась для них благотворной, принимаются многими как обоснованное свидетельство, эквивалентное клиническим испытаниям и научным исследованиям, демонстрирующим отсутствие всякого эффекта, за исключением эффекта плацебо. Это нелепо и смехотворно, так как априорное допущение того, что хорошая журналистика требует рассмотрения двух взаимно противоположных взглядов в качестве одинаково убедительных и содержательных, просто не выдерживает критики, если все свидетельства и доказательства решительно указывают только в одну сторону. Для того чтобы правильно это оценить, требуется, конечно, определенный опыт, а для СМИ распознать различия между содержательной наукой и лженаукой – задача не из легких.
В результате даже при отсутствии у журналистов злого умысла или предвзятости мы с вами нередко сталкиваемся с печальными итогами подобной некомпетентности. Как вы помните, ложные утверждения Эндрю Уэйкфилда о КСК-вакцине стоили жизни невинным детям, но это было бы невозможно без поддержки, оказанной ему СМИ. Именно они представили панические слухи эквивалентом огромного массива научных доказательств, на фоне которых слова Уэйкфилда выглядят просто вздором. У меня нет ни малейшего намерения утверждать, будто за эти вредные и даже фатальные последствия ответственны одни только СМИ, но то, что выступающие против вакцинации активисты невозбранно эксплуатируют идеал беспристрастности для распространения безосновательного страха и паники, не может не беспокоить.
Этот скандал не научил нас практически ничему; ложный баланс все с той же удручающей регулярностью собирает обильную жатву на ниве научных проблем – и вопросы вакцинации тут не исключение: ведь многие до сих пор оспаривают ее необходимость. Даже Уэйкфилд, вдохновитель паники, связанной с КСК-вакциной, остался на плаву и снова рвется в бой. В 2016 году он опять оказался в эпицентре бурной дискуссии, когда разрекламировал документальный фильм, в котором утверждается, будто Центр по контролю заболеваний США скрывал данные о вреде вакцинации. По указанию Роберта Де Ниро этот фильм был даже включен в программу кинофестиваля “Трайбек”, что вызвало шквал критики. Но увы, в данном случае это несущественно, потому что для ложного баланса не существует плохой рекламы; любая реклама – это платформ