В 2015 году паника докатилась до Ирландии. Я в то время работал в Оксфордском университете, но внимательно следил за событиями на родине. Я часто выступаю и пишу на темы, касающиеся вакцинаций и рака, поэтому не было ничего удивительного в том, что люди стали спрашивать мое мнение. Но меня внезапно атаковали многочисленные журналисты, которые задавали кучу вопросов о мнимых опасностях вакцинации против ВПЧ. Они наперебой повторяли очень мрачные вещи: вакцина содержит токсины, вакцина не была должным образом испытана, а ее тяжелые побочные эффекты скрывают лица, участвующие в заговоре врачей и фармацевтических компаний. Вероятно, самый важный урок, который следует извлечь из практического общения на научные темы, это вот какой: не всякая озабоченность является искренней. Нет ничего странного в том, что люди интересуются безопасностью вакцины, но фабриковать или эксплуатировать неуверенность общества с тем, чтобы потом сеять страх и панику, – это совсем другое. Хотя ситуация в Японии и Дании еще не стала достоянием англоязычных СМИ, услышанные мною претензии к вакцине несли на себе явственные отпечатки антипрививочной пропаганды[95].
Дело не только в том, что эти утверждения абсолютно не соответствовали действительности, – они даже не были новыми! Я распознал все тот же пыльный антипрививочный канон, все тот же зомбирующий миф, который продолжает существовать вопреки многочисленным опровержениям и разоблачениям. Эти россказни по-прежнему не упали в цене, пусть даже дороги они только сообществу единомышленников. Повторение старых аргументов сигнализирует о том, что вся эта показная озабоченность запятнана прикосновениями активистов антипрививочного движения.
Я отметил доказанную безопасность вакцины, подчеркнув, что вакцинация позволяет предупредить целое семейство онкологических заболеваний. У большинства журналистов после моих ответов пропало желание раздувать эту некрасивую историю; как я уже говорил выше, иногда лучшим вкладом ученого в понимание обществом какой-то проблемы будет уничтожение сомнительных идей в самом зародыше, пока они не успели вызвать волну паники, остановить которую очень трудно. Однако я опоздал: менее добросовестные издания уже распространили рассказ о группе с весьма характерным самоназванием REGRET (“Сожаление”; это аббревиатура, которая расшифровывается так: “Реакции и эффекты Гардасила, приводящие к тяжелой травме”). Группа претендовала на то, что представляет сотни молодых женщин, пострадавших от вакцины; причем, как утверждали члены “Сожаления”, многие из этих женщин прикованы к инвалидным креслам, а за некоторыми надо круглосуточно наблюдать, так как из-за невыносимых мучений они склонны к суициду. Группа была очень активна в сетевых медиа и засыпала обращениями политиков всего политического спектра.
Кроме того, эти люди обожали поднимать шумиху, желая попасть на первые полосы газет. В августе 2015 года они протестовали у здания в Голуэе, где проходил симпозиум Ирландского противоракового общества; кульминацией протеста стало тяжкое словесное оскорбление, нанесенное всемирно известному вирусологу, профессору Маргарет Стэнли. Впоследствии Стэнли говорила, что “никогда за всю профессиональную жизнь не сталкивалась с такой враждебностью, с такой ненавистью, как в тот раз”. Поток угроз даже вынудил ИПО принять меры безопасности – иначе продолжать симпозиум было бы невозможно. После развенчания мифа о вакцинации по радио и в прессе радиоведущая Кьяра Келли и я подверглись совершенно невыносимому прессингу. Мне было не впервой сталкиваться с подобным; кроме того, меня, к счастью, неизменно поддерживал университет. Кьяре же повезло куда меньше: на нее как на врача общей практики начали жаловаться в Медицинский совет Ирландии, обвиняя бог знает в чем и требуя провести строжайшее расследование. Вот что в итоге сказала Кьяра: “Мои пациенты никогда на меня не жаловались – до сих пор все разбирательства в медицинском совете были связаны с претензиями от людей, которых я никогда в жизни не видела. Но как бы ни было мне тяжело, я полна решимости противостоять этой антинаучной кампании”.
Если не брать во внимание тактику запугивания, то позиция неравнодушных родителей, ищущих ответы, вполне объяснима и не вызывает ничего, кроме симпатии. Первые репортажи были полны сочувствия и совершенно лишены журналистского скепсиса, хотя хватило бы даже беглого взгляда на публикации REGRET в Сети, чтобы понять: антипрививочный пафос группы был направлен не против одного только Гардасила[96]. Такая активность не могла не привлечь внимание: журналистка Сьюзен Митчелл спросила, может ли она поговорить с медицинскими специалистами, чтобы проверить сообщения REGRET и узнать, как конкретно расходуются значительные суммы пожертвований на лечение пострадавших от вакцинации. Столкнувшись с нежеланием журналистки раздувать непроверенные скандальные слухи, REGRET от ответа уклонилась.
Сеющий панический страх документальный фильм, показанный по ТV3 в конце 2015 года, оказал невероятно мощное воздействие на общественное мнение: охват вакцинацией, который достиг 86,9 процента в 2014 году, к 2016 году рухнул до 50 процентов. Для того, чтобы подбросить дров в костер сомнений относительно безопасности вакцины, политики буквально выстроились в очередь; один напыщенный ирландский сенатор настаивал на том, что “четырнадцатилетние девочки, как правило, не лгут”. Тот факт, что любой вредный эффект, приписываемый действию вакцины, можно куда более правдоподобно объяснить распространенными психологическими[97] и физическими заболеваниями, был попросту проигнорирован. Суд общественного мнения уже рассматривал вакцину не как лекарство, а как опасность.
В ответ Национальное ведомство иммунизации населения создало координационную группу, куда вошли представители заинтересованных организаций – от медицинских ассоциаций до родительских групп. Эта спешно сформированная коалиция начала рассылать родителям и медицинскому персоналу информационные письма и активно выступать в социальных сетях, дабы авторитетно противостоять лжи и фальсификациям. Министр здравоохранения и ведущие политики всемерно поддержали эту инициативу, неустанно повторяя заверения в безопасности и необходимости вакцинации. Столь единого фронта не было создано ни в Японии, ни в Дании. Но информация – это только часть сражения. Еще одна его составляющая – область эмоций.
Страх и неопределенность мотивируют людей очень сильно. Подавляющее большинство тех, кто отказывается вакцинировать своих детей, не являются закоренелыми и твердолобыми фанатиками антипрививочного движения – это просто родители, которые хотят поступить так, как лучше для их ребенка. Повестку дня оседлала относительно небольшая группка активистов – она-то и распространяет ложные, но ставшие уже привычными сведения о том, что вакцина небезопасна. Громогласные глашатаи антипрививочников эффективно эксплуатируют эмпатию людей, не знакомых с их тактикой. Желая якобы просто получить ответы, активисты движения собирают сочувственные отзывы, абсолютно игнорируя тот факт, что проведенные во всем мире – и не один раз! – исследования не подкрепляют их фантастические утверждения. Уловка-22 заключалась в том, что антивакцинные активисты обратили заявления членов координационной группы в свою пользу, заговорив о том, будто официоз не считается с их мнением, а система здравоохранения – это трясина ведомственных и финансовых интересов. Не зная, кому верить, не понимая, есть ли от прививки польза, родители предпочли массово уклониться от вакцинации своих детей. За всеми этими яростными перепалками сгинуло само зерно спора о вакцинации: о нем попросту забыли. Ведь выбирать надо было не между тем, есть или нет побочные эффекты от вакцинации, а между тем, защищать ли детей от реальной угрозы целого спектра онкологических заболеваний – или же беречь их от мнимого риска.
Но масштаб эмоций в отношении этого предмета достиг такого уровня, что даже сам факт выступления в защиту вакцинации в публичной сфере вызывал град яростных комментариев в социальных сетях – настоящую бурю личных оскорблений, намеков на коррупцию и, чаще всего, обвинений в бесчеловечности. Жестокая ирония заключается в том, что не может быть ничего более лживого, чем эта злостная клевета. Система здравоохранения руководствуется искренним желанием спасать жизни – ведь за каждым случаем смерти, отраженным в статистических отчетах, стоит трагедия осиротевшей семьи, потерявшей любимого человека. Открытое возмущение неравнодушных представителей научного сообщества объясняется наличием возможности с помощью вакцинаций предотвращать эти трагедии. Эмпатия универсальна – ни один приличный человек не нуждается в неких скрытых мотивах, чтобы спасать жизни и облегчать чужие страдания. Возникла острая необходимость в смене нарратива, так как надо было перехватить инициативу и исправить ситуацию.
Исследования, проведенные руководством службы здравоохранения, позволяют утверждать, что индивидуальным рассказам и свидетельствам вполне по силам формировать осознанное отношение к прививкам, а также то, что эмоциональные, хотя и ничем не подтверждаемые личные свидетельства из лагеря антирививочников вызывают более мощный отклик, чем сухое перечисление фактов. В августе 2017 года Служба здравоохранения запустила кампанию, в ходе которой молодые вакцинированные женщины призывали людей “защитить наше будущее”. В конце года, при соблюдении беспрецедентных мер безопасности, в Дублине состоялся симпозиум с участием мировых специалистов по искоренению вируса папилломы человека. Я выступил на этом форуме с сообщением о противодействии дезинформации, отлично при этом помня о том, что в других странах, пораженных кризисом недоверия, не наблюдалось пока никаких признаков успешного его преодоления. Нам оставалось только ждать, принесут ли принятые в Ирландии меры желанные плоды. В середине симпозиума были получены первые данные: охват вакцинацией достиг 62 процентов – это было обнадеживающее известие; стало понятно, что правильно адресованные обращения и в самом деле способны рассеять туман дезинформации.