Ник позвонил, когда я уже зашла в подъезд.
— Прости, я за городом был, не видел, что ты писала, — у него был взволнованный голос, — ты в порядке?
— Пациент скорее жив, чем мертв, — отозвалась я.
— Ты тяжело дышишь. Точно все нормально?
— Просто я поднимаюсь пешком на пятый этаж. Уф! Годы уже не те, и дыхалка меня явно подводит.
Я остановилась на четвертом и немного отдышалась. Говорить и одновременно шагать по ступенькам было не так просто.
— Я приеду, — полуутвердительно-полувопросительно сказал Ник.
— Не стоит. Сестра и от моего прибытия вряд ли будет в восторге. А тут ты еще.
— Я не буду подниматься, просто постою с тобой у подъезда.
— Как в школе? — хмыкнула я.
Ник, судя по всему, не разделял моего веселья, молчание в трубке было очень напряженным. Я вздохнула:
— Ок, я скину тебе адрес.
— Я наберу тебя, как приеду.
— Хорошо. Ладно, я уже у двери, давай.
Сестра стояла на пороге, воинственно скрестив на груди руки.
— Привет, Лен. Прости за такую внезапность.
— Привет, — она бесцеремонно оглядела меня, потом кивнула, — заходи.
С одной стороны, мы с Леной очень похожи. Обе голубоглазые блондинки, обе среднего роста и довольно фигуристые. Но с другой стороны, я не знаю более непохожего на меня человека, чем родная сестра. Там, где у меня сталь, соль и порох, у нее мед, сахар и взбитые сливки. Она прям такая девочка-девочка, и наших родителей это всегда восхищало. Вопрос о том, кто же тут любимая дочка, был решен еще в детстве — раз и навсегда. Я бесила — Лена умиляла. Я дерзила — она сглаживала углы. У меня были разбитые коленки и вечно грязная одежда от того, что я таскалась с пацанами по гаражам, а у Леночки идеально чистые юбочки и ни одного замечания от учителей. Я пошла на инженерно-строительный факультет, Лена на филфак. Мне иногда кажется, что и волосы я обрезала исключительно для того, чтобы еще сильнее от нее отличаться.
— Чай будешь?
— Лучше кофе.
— У меня только растворимый, — сестра потянулась к верхней полке, шелковый халат сполз набок, обнажив круглое плечо, — и, кстати, кофе на ночь пить вредно.
— Жить вообще вредно, — буркнула я.
Лена поджала губы, но все же налила мне кофе в большую белую кружку и придвинула плетеную корзинку с печеньем, явно сделанным собственноручно.
Видимо, у нее опять кто-то появился, потому что для себя сестра никогда не пекла — берегла фигуру. Мужчины в её жизни были практически всегда, вот только замуж почему-то не звали. По-моему, тот факт, что на мне, в отличие от сестры, кто-то захотел жениться, очень сильно оскорбил мою маму и подорвал её веру в справедливое устройство мира.
— Так что случилось? — Лена налила себе чаю и села рядом со мной, красиво откинув назад волну светлых кудрей. — Саша выгнал из дома?
— Я сама ушла.
— Ты нормальная вообще?
— Не уверена.
— А что он сделал? Изменил тебе? Так тут ничего такого нет, Лер. Мужики вообще иначе устроены, они по природе полигамны. Для них это просто как пар спустить — ничего серьезного.
— Он считает, что я ему изменяю.
— Ты?!
— Ну да. Но я просто… дружу с одним человеком. Ничего большего между нами нет.
— Господи, Лерка, ты двинутая, — тяжело вздохнула сестра, — у тебя такой муж сказочный, а ты его зачем-то на ревность провоцируешь. А может, он просто повод искал?
— Какой еще повод?
— Ну чтоб расстаться с тобой.
— Глупостей не говори, — огрызнулась я.
Ленка внимательно на меня посмотрела, потом аккуратно коснулась пальцами моего нахмуренного лба.
— У тебя тут такие морщины глубокие, надо с ними что-то делать. Ботокс или фейс-фитнесс хотя бы. Да и за бровями не мешало бы поухаживать, давно в салоне была? Тебе ведь уже не восемнадцать, надо как-то следить за собой.
— Зачем мне за собой следить? Я себя ни в чем не подозреваю, — проворчала я.
— Вот ты все смеешься, — укоризненно заметила Лена, — а потом плакать будешь, когда одна останешься. Сегодня, так и быть, ночуй у меня, а завтра дуй к Саше — мириться. Маме я ничего не скажу.
Я заскрипела зубами. Завтра же перееду в гостиницу. Вот еще я от младшей сестры нравоучений не выслушивала.
Внезапно зазвонил мой телефон, я сбросила звонок и отправила Нику короткое «иду».
— Ты куда?
— Знакомый приехал, постою с ним внизу — пообщаюсь немного.
У Лены был очень красноречивый взгляд, но она только вздохнула, глянула в окно и сухо сказала:
— Надень мой пуховик, там холодно. И ключи возьми, я спать пойду.
Мне почему-то было неловко смотреть на Ника. Казалось, что та легкость, с которой мы днем перекидывались сообщениями, осталась где-то в прошлой жизни.
Он был растерянный и непривычно серьезный, и это тоже напрягало. Я хотела легкой болтовни, которая помогла бы мне немного разгрузить голову и забыть о том, что я ушла от мужа, а по факту выходил еще один серьезный разговор. Многовато для одной вконец заебавшейся женщины!
— Если что, ты всегда можешь остановиться у меня, — Ник смотрел мне прямо в лицо, будто прожигая насквозь своим темным взглядом, — так долго, как тебе это будет нужно.
— Ага, и тогда Саша точно решит, что мы любовники, — невесело усмехнулась я.
— А тебе не все равно, что он подумает? Ты же сказала, что хочешь развестись.
— Я не знаю, Ник! Прекрати задавать мне эти вопросы! Я не готова сейчас об этом думать!
— А про что мне надо говорить? Про погоду? — он как будто начал заводиться. — Давай! Какой красивый сегодня снег, правда?
На улице действительно шел снег, совершенно неожиданный для середины октября. От мокрых крупных хлопьев, летевших в лицо и за шиворот, было зябко. Но меня хотя бы грел Ленкин зимний пуховик, а этот идиот стоял тут в одной тонкой куртке нараспашку — без шарфа и без шапки.
— Езжай домой, Ник, ты замерз.
— Мне нормально, — упрямо мотнул он головой. На его черных взъерошенных волосах сверкали белые снежинки — как крохотные звездочки на ночном небе.
Я бездумно потянулась к нему, чтобы стряхнуть снег, но в последнюю секунду мои пальцы вдруг изменили траекторию и легко обвели контур щеки. Его кожа была такой горячей по сравнению с моими ледяными руками, что я вздрогнула. А потом поймала его взгляд и снова задрожала — теперь уже не от контраста температур. Я машинально облизнула губы, не в силах оторвать глаз от этой бездны.
Невозможно было дальше обманывать себя — это не взгляд друга. Это два горячих темных омута, в которые меня утягивало с головой, вместе со всеми моими страхами, печалями и тайными желаниями. Пока я в ужасе задерживала дыхание, пытаясь с собой справиться, он уже шагнул ко мне и уверенно опустил свои горячие ладони мне на плечи. И от этого невинного касания меня вдруг выгнуло так, что перед глазами все заволокло туманом, в котором растворилась и отвратительная ссора с мужем, и эта идиотская типа дружба, и вся моя несуразная жизнь. Ничего не осталось, кроме этих глаз, темных, голодных и зовущих.
— Нееет, — выдохнула я в панике, но, противореча самой себе, первой коснулась его губ своими. Они были холодными, жесткими, пахли снегом и табачным дымом — самые прекрасные губы на свете. Ник не дал мне даже секунды опомниться: властно притянул к себе и поцеловал так, как будто имел на это право. Как будто я всегда была его. Нежно, сильно, глубоко… Я чувствовала себя последней блядью, но оторваться сейчас от него было выше моих сил. Пальцы гладили мокрые от снега волосы, наши языки сладко переплетались, и я понимала, что горю. Давно забытое желание злым пожаром охватывало все тело, вспыхивая от близости Ника, от его сносящего крышу запаха — мужского, терпкого, охуенного. Господи, что я творю?!
Я отшатнулась, разрывая поцелуй, и выставила руки ладонями вперед. Если он подойдет, я не справлюсь.
— Лееерка, — он так низко и протяжно произнес мое имя, что внутри у меня заискрило, как от неисправной проводки.
— Ник, пожалуйста! Мы не можем!
— Я могу.
— Я… не могу…
— Лееера, — он снова будто приласкал меня моим же именем и осторожно взял за руку, — я люблю тебя. Я очень давно люблю тебя. Знай, что я здесь, я рядом, и в этот раз я не отойду в сторону, позволив тебе опять быть с ним.
От его признания у меня так перехватило в груди, что по-настоящему стало трудно дышать. Не буду врать, что не догадывалась. Конечно, догадывалась. Но от этих слов, произнесенных вслух, возникло ощущение какой-то неотвратимости.
— Прости, но я… я не готова ответить тебе взаимностью. Саша… с ним все сложно, нам надо разобраться. Я не хочу все усложнять еще больше.
Мне физически больно было смотреть на его застывшее лицо, но я почему-то не отводила взгляд.
— Уезжай, я прошу тебя.
Ник вздрогнул, будто я его ударила.
— Пожалуйста.
Он молча кивнул, развернулся и пошел к машине, а я прижала руку ко рту, пытаясь удержать рвущийся наружу всхлип. Сука, как я могла?! Что бы ни было между мной и Сашей, я все еще его жена до тех пор, пока мы не разведемся. Если разведемся. Получается, что муж был прав, говоря, что я изменщица. То, что я сейчас сделала — было непростительно. Низко, подло и… мучительно сладко.
Я вскинула руку, чтобы хлестнуть себя по щеке, но вместо этого осторожно потрогала губы, на которых все еще горел поцелуй Ника.
Глава 15. Когда срываются маски
Вопреки своему обещанию, сестра не спала и пронзила меня таким негодующим взглядом, что сразу стало ясно — подглядывала.
— Лера, это, конечно, не мое дело… — возмущенно начала она, но я тут же ее перебила:
— Верно, не твое. Пожалуйста, покажи мне, где я могу лечь, дай чистое полотенце и отстань от меня, ради всех богов на свете.
Лена скорбно поджала губы, но сделала все так, как я попросила. Грубить ей не хотелось, но и выслушивать сейчас какие бы то ни было советы, а уж тем более упреки, было выше моих сил. На сегодня я кончилась. Всё, поезд дальше не идет.