— Ник, Ник… ты просто… у меня слов нет!
Я снова попыталась его обнять, но он не дался.
— Да ладно тебе. Этот мудак давно напрашивался, чтобы его кто-то поставил на место. Где там доставка еды потерялась? Я капец какой голодный.
Заявление на расторжение брака мы подали через два дня. Через месяц нас с Сашей должны были развести.
Я по-прежнему жила у Ника, и чем дольше это длилось, тем меньше я понимала, что происходит. Мы вместе как кто? Как друзья? Но тогда к чему был тот поцелуй у подъезда, при воспоминании о котором у меня до сих пор горели щеки?
Мы вместе, и это начало отношений? Тогда почему Ник вообще перестал до меня дотрагиваться? Я уже начала думать, что он каким-то образом догадался о том, что Саша принудил меня к близости, и теперь ему неприятна сама мысль о сексе со мной.
Бред, я понимала, что это бред, но других объяснений у меня не было. Сам же тогда говорил, что любит, а теперь морозится.
Мои ночные кошмары прекратились сразу после того, как я подала заявление на развод, и это, с одной стороны, было хорошо, а с другой… У меня исчез последний законный повод стребовать с Ника обнимашки. А мне хотелось. Ужасно хотелось.
Тело, будто замороженное после того ужасного дня, понемногу оттаивало, и внутри, словно спящий вулкан, пробуждались желания. Горячие и очень-очень неприличные. Я, словно влюбленная школьница, постоянно залипала на Ника. На Ника, пьющего кофе. На спящего Ника, раскинувшегося на неудобном кресле. И особенно на Ника, выходящего из ванной — с влажными взъерошенными волосами и капельками воды на смуглой шее. В этот момент я его буквально облизать была готова. Жаль только, что из душа он выходил при полном параде — в штанах и футболке. Нет бы хоть что-то снял — порадовать свою соседку!
Хорошо, решила я, буду намекать сама, раз он такой непонятливый. Я стала разгуливать по квартире в микроскопических шортах и обтягивающих футболках — Ник прятал глаза и никак не реагировал. Я садилась ближе — он незаметно отодвигался. Я пыталась обнять — он противился. Что там нахрен происходило в его лохматой башке?! Он передумал и решил, что я ему не подхожу? А из квартиры не выгоняет, потому что, сука, добрый и благородный?
Мой бикфордов шнур понемногу догорал, и до взрыва оставались считанные мгновения.
И вот в один из вечеров, когда мы сидели на кухне и, по недавно сложившейся традиции, пили кофе и болтали, я вдруг поняла, что больше не могу. Я нихрена не понимала, о чем мы говорили, потому что смотрела только на то, как его руки с длинными пальцами поглаживали белый керамический бок кружки, а язык неторопливо слизывал кофейную пенку с губ. Я хотела этот язык себе в рот. И еще в кучу мест, и от одних мыслей об этом меня насквозь протряхивало электричеством и вело так, как будто у меня был в самом разгаре пубертат и мужиков я до этого только на картинках видела.
Ник встал, поставил кружку в посудомойку, а потом зевнул и так потянулся, что на руках красиво прорисовались мышцы, а из-под задравшейся футболки показался смуглый плоский живот. Сука! Он издевается?
Я молча встала, ухватила его за футболку и, притянув к себе, поцеловала.
Неглубоко, но требовательно — явно обозначая свой интерес. Его вкус моментально ударил по мозгам, как крепкий виски, и в голове у меня сразу зашумело. Я инстинктивно потянулась к источнику удовольствия, но ни углубить, ни продолжить поцелуй мне никто не дал.
Ник дернулся, как от удара током, и отшатнулся.
— Что ты творишь?
— А сам как думаешь? — не удержавшись, я провела ладонями по его рукам и едва не застонала от того, как правильно ощущалось это прикосновение кожей к коже.
— Лер, не надо, — Ник, стиснув зубы, отвернулся, — иди лучше спать. Пожалуйста.
— Ты… не хочешь? — я вдруг растерялась, и от мысли о том, что я ему неприятна, больно дёрнуло внутри. Если я ему не нужна — это меняло все. И настолько сильно, что об этом даже думать было страшно.
— При чем тут я? Ты не хочешь, — он сделал ударение на «ты», — я же все понимаю. Ты пережила развод, я тебе помог, и ты просто благодарна… Но ты не должна, правда… Мне не надо вот так, без взаимности…
Облегчение затопило меня горячей волной. Дурак! Господи, такой умный и такой дурак…
Я подошла ближе и прижалась всем телом, потерлась об него, как кошка, и тут же ощутила, каким тяжёлым и прерывистым стало его дыхание.
— Уйди… пожалуйста… я же не железный, — глухим и каким-то чужим голосом попросил Ник, отчаянно кусая губы.
— А если я не хочу уходить, — я лизнула его шею длинным влажным движением языка, и он сдавленно застонал, прикрывая глаза.
На висках выступили бисеринки пота, длинные пальцы сжались в кулаки. Ник сдерживал себя каким-то нечеловеческим усилием воли, вот только не знаю, зачем.
Я взяла его руку, с трудом разжала стиснутые пальцы и зачем-то поцеловала в центр ладони. Он вздрогнул.
А потом провела его рукой по своей груди.
— Ты чувствуешь, какие твёрдые соски?
Пальцы задели набухшие вершинки, и даже через футболку это прикосновение оказалось таким чувствительным, что я замычала от удовольствия.
А потом опустила его руку ниже, ещё ниже, запуская ее под пояс своих штанов. И прижала к уже влажной ткани трусиков. Ник неверяще выдохнул и сам скользнул под них пальцами. Там было горячо и мокро, все набухло до лёгкой болезненности.
— Так разве бывает, когда женщина не хочет? — прошептала я, глядя в жаркие темные глаза.
— Лееера, — хриплый голос будто обласкал каждый звук моего имени, — Лееерка…
И секунду спустя я уже оказалась прижатой к стене, а Ник жадно целовал меня.
У меня были мужчины. Разные. Нежные и грубые, опытные и неумелые, страстные и спокойные. Был Саша, который всю жизнь, наверное, будет идти в уме отдельной строкой. Но никогда я не была с тем, кто бы так сильно меня хотел, как Ник.
Я была ему нужна, как воздух, как вода. Как то, без чего нельзя жить. И это било в самое сердце.
Футболку на мне он рванул так сильно, что ткань затрещала. И зарычал от нетерпения, когда не смог справиться с хитрыми крючками моего бюстгальтера.
— Тихо, тихо, родной, — успокаивающе прошептала я, ласково поглаживая его по волосам, — давай я сама, а то порвёшь.
Ник кивнул с некоторым запозданием, будто не сразу понял, о чем я ему говорю. Я быстро сняла белье и задохнулась от того, с каким диким желанием Ник на меня уставился.
— Черт, — прошептал он с каким-то благоговейным восторгом, — в миллион раз лучше того, что я представлял.
Он наклонил голову и прикусил сначала один сосок, мгновенно затвердевший под его жадными губами, потом второй, и меня выгнуло от того, как невыносимо остро и хорошо это было.
— Ник, Ник, — в беспамятстве шептала я, запуская руки ему под футболку и лихорадочно гладя горячую сильную спину, — пожалуйста… пожалуйста!
Я по-блядски терлась об него бедрами, сходя с ума от того, какой он возбужденный, как крепко у него на меня стоит и как яростно он впивается в мою шею, наверняка оставляя на ней следы. И я на полном серьезе считала Ника спокойным?
Где, интересно, была моя женская интуиция? Да это же ебаное торнадо, а не мужик.
Ник требовательно прикусил мое плечо, приласкал грудь и, слегка сжав пальцами чувствительные соски, потянул их на себя, посылая в низ живота резкое острое возбуждение, от которого я громко ахнула и тут же длинно, беспомощно застонала.
Ник сдавленно выругался, развернул меня лицом к стене и, проведя по обнаженной спине горячей ладонью, требовательно нажал на поясницу, заставляя прогнуться. А потом стянул мои штаны вместе с бельем, опустился на колени и вжался в меня губами. Горячее дыхание обожгло чувствительную кожу, и я тут же ощутила влажные касания языка, бесстыдно меня вылизывающего.
— Ник, — прохрипела я, — твою мать… Ник!
Это было так невыносимо сладко, что у меня потемнело перед глазами. Если бы не стенка, к которой я обессиленно привалилась, и не крепкие руки Ника, удерживающие меня, я бы точно сползла на пол, потому что ноги у меня подкашивались.
— Ник, — задыхаясь, простонала я, — подожди… притормози… Я сейчас…
Но движения языка вокруг клитора стали только быстрее, настойчивее, а затем в меня вонзились сразу два пальца и надавили внутри так сильно, так правильно, что я заорала и кончила, сжимаясь на губах и руках Ника.
Оргазм ядерным взрывом разметал на кусочки мою вселенную, и я рухнула куда-то вниз, чувствуя, как сладкие судороги пробегают по всему телу.
— Все хорошо? — Ник прижался ко мне губами, делясь со мной моим же вкусом. И от этого откровенного бесстыдного жеста я чуть не кончила еще раз.
— Все охуенно, — выдохнула я ему в рот, — теперь дашь мне себя попробовать?
Я провела рукой по впечатляющему бугру, которым Ник в меня вжимался, и он низко простонал, явно с трудом себя сдерживая. Я тут же торопливо стянула вниз его штаны и с восторгом уставилась на член, который стоял так, что почти прижимался к животу. Красивый, ровный, длинный, с прозрачными каплями на потемневшей от возбуждения головке.
У меня непроизвольно рот наполнился слюной, так захотелось ощутить языком и небом тяжесть этого офигенного члена. Ник бы хоть разок намекнул, какое богатство таскает в штанах! Так нет же — скромный, блин.
Я наклонилась и быстро лизнула головку, ощущая на языке солоновато-терпкий вкус, который неожиданно привел меня в восторг. А уж то, как зарычал при этом возбужденный Ник, дало по мозгам не хуже тяжелой наркоты.
— Стой, — он не дал мне надеться ртом на член, а приподнял меня, стиснув плечи, — потом. Сейчас хочу… в тебя… Можно?
— Д-да, — завороженно прошептала я, глядя в его обезумевшие от желания глаза. Зрачки так расширились, что взгляд казался черным — как ночь, как грех. И таким же невыносимо сладким. — Трахни меня, Ник! Ты хочешь, я хочу. Давай!
Он подхватил меня под бедра и усадил на стол, жадно и горячо целуя.
— Будет быстро, Нереальная, — от его усмешки у меня что-то екнуло внутри. — Очень быстро. А потом будет еще раз. Ты поняла?