Вскоре они пропали из вида.
— Как голубки счастливые, — бывший шериф умилённо вытер платком набежавшую слезу.
Ночь выдалась не более спокойная, чем в Нью-Йорке. Можно сказать даже — более беспокойная.
Стемнело. Друзья расположились на балконе в пластмассовых креслах, на которые были положены мягкие подушечки. Степан держал в руках купленный только что бинокль. Лаврушин решил воспользоваться длинной, очень сильной подзорной трубой.
Было тепло. Бензиновая гарь до шестнадцатого этажа не долетала. В бухту заходил огромный чёрный пароход, его огни отражались в воде.
Вскоре посветлело — над городом взошла гигантская луна, а с другой стороны на небосклоне прилипла огромная хвостатая комета.
Жизнь в городе кипела. По улице внизу важно прошествовала банда пингвинов. Прохожие с визгом разбегались. Судя по всему, симпатичные антарктические птицы имели здесь дурную репутацию. За пингвинами переваливался человек во фраке, тоже чем-то похожий на пингвина.
— Где-то я это видел, — сказал Степан.
Минут через пять над улицей пролетела чёрная фигура, похожая на летучую мышь.
— И это я где-то видел, — добавил Степан.
— Бэтмен, — сказал Лаврушин. — Человек-летучая мышь.
Ещё через несколько минут, пылая всеми четырьмя двигателями, начал расти, резко снижаясь «Боинг-747». Он падал на небоскрёбы.
— Боже мой, — прошептал Лаврушин, глядя на гибнущую машину. Он навёл трубу, и казалось, видел охваченные ужасом лица в иллюминаторах.
До небоскрёба оставались считанные метры.
И вдруг появилась синяя точка. Она поднырнула под самолёт. Самолёт изменил курс.
— Супермен, — сообщил Лаврушин, наведя подзорную трубу на амбала, поддерживавшего в воздухе «Боинг». Он выглядел комаром на теле слона, но держал самолёт в воздухе без усилий.
— Здоровый парень, — с уважением произнёс Степан.
Супермен опустил ношу в воды бухты. Пламя захлебнулось водой. Самолёт закачался на волнах. Рядом с ним из воды высунулась огромная голова доисторического чудовища. Попробовала зубами металлическое крыло. Фыркнула, сплюнула и ушла под воду, подняв высокую волну.
Через некоторое время послышались громовые раскаты, и слева на окраине взметнулось красное зарево.
— Это ещё что? — воскликнул Лаврушин, вжимая голову в плечи. Он прекрасно помнил бомбёжку в Берлине.
— Шериф говорил, что в это время Годзиллу от города ракетами отгоняют, — пояснил Степан.
По улице уныло прошаркала и удалилась по каким-то своим загадочным делам процессия мертвецов-оборванцев. Один держал под мышкой свою голову, у троих не было голов вообще, один скакал на единственной ноге. Зрелище было не столько жуткое, сколько жалкое.
— Всё, спать пора, — сказал Степан. — Завтра тяжёлый день.
Он справился с электронным будильником, который поставил на девять, и с готовностью отключился.
Сон никак не шёл к Лаврушину. Когда веки начали смыкаться, комнату озарил розовый свет.
Лаврушин поднялся и подошёл к окну. Напротив пентхауза соседнего дома висела летающая тарелка, в конусе света трое крохотулек пришельцев тащили из окна обнажённое женское тело.
Задремал Лаврушин только под утро.
А когда проснулся, вовсю светило солнце.
— Э, Степан. Вставай, — воскликнул учёный.
— Рано, — буркнул, натягивая одеяло на голову.
— Какой рано? Почти десять. Дела у нас.
— Дела, дела, — Степан попытался снова спрятаться от всех проблем в сладком сне.
Лаврушин дёрнул за одеяло.
Степан приподнялся, потряс головой и угрюмо произнёс:
— А я думал, всё это мне снится.
— Не снится, — заверил Лаврушин. — Поднимайся.
Затренькал дверной звонок.
— Кого чёрт несёт? — сонно осведомился Степан.
— Сейчас узнаем, — Лаврушин накинул махровый халат.
Он подошёл к двери и нажал на кнопку. На экранчике появился вид коридора. Перед дверью стоял официант в коричневой форменной курточке и белых брюках. Перед ним был столик, заставленный приборами из нержавеющей стали.
— Что? — спросил Лаврушин.
— Завтрак, господа.
— Мы не заказывали.
— Входит в сервис.
— Входит так входит.
Лаврушин отпер дверь. Официант поклонился и прошёл в комнату, толкая перед собой столик. Степан уже успел подняться и устроился на диване, с интересом смотря на то, что им привезли. Ох, любил он с утра хорошо поесть. Впрочем, любил он поесть и с вечера. И со дня.
Официант разложил на обеденном столе приборы. Поставил в центр блюдо под колпаком. На металлической поверхности колпака отражались лица присутствующих, искажаясь и приобретая забавные черты, как в комнате смеха.
— Ну-ка, что у нас тут? — Степан уселся за стол и потёр руки.
Официант с улыбкой поклонился. Поднял колпак с блюда…
— Гр-р, — Степан поперхнулся.
На блюде лежала отрезанная человеческая голова.
Степан заёрзал и попытался вжаться в спину стула. У Лаврушина подкосились ноги и он уселся прямо на ковёр.
— Ваш завтрак, господа, — официант демонически захохотал. — Ваш завтрак.
Голова на тарелке открыла глаза. Подмигнула Степану. Осклабилась.
— Приятного аппетита! — официант хохотал всё громче. Его лицо вытягивалось. Куртка рвалась на спине. Руки становились длиннее. Лицо покрывалось волдырями. Это было лицо обожжённого трупа. Только глаза — живые и алчные, горели жадной неутомимой злобой.
Официант оглядел друзей:
— Поздравляю вас с моим завтраком, господа.
Снова захохотал. И поиграл пальцами. На руке была перчатка с четырьмя длинными лезвиями. Его обвисшая превратившаяся в лохмотья бомжатская одежда была вся в грязных бурых пятнах.
Степан схватил тарелку и запустил в физиономию нечисти.
Официант рассёк тарелку на лету когтями-лезвиями.
— Я твой друг, — с ухмылкой, обнажив кривые острые зубы, сообщил монстр. — Не противься.
Он приблизился к Степану и занёс над ним когти-лезвия.
— А-а-а, — заорал Степан.
Бип-бип-бип…
Лаврушин дёрнулся…
Он лежал в кровати. Подушка была противно и прохладно мокра от пота. Пищал отчаянно будильник.
Степан спал, откинув одеяло. Лаврушин с ужасом увидел, как по его груди ползёт кровавая полоса.
— Степан, — он дёрнул его за руку.
И тут Степан проснулся.
Он потряс головой. Минуты две он ничего не мог сказать. Лаврушин дал ему воды.
— Что это было? — сдавленно произнёс Степан, опустошив стакан.
— Сон.
— Там был какой-то мужик в перчатках.
— С лезвиями, — поддакнул Лаврушин.
— Нам что, одно и тоже снилось?
— Ну.
— Значит, всё правда… Вспомнил. Фрэдди Крюгер.
— Кто? — удивился Лаврушин.
— Убийца-маньяк, являющийся людям во снах и убивающий их там. Во сне он всесилен, — закончил Степан. — Бог ты мой. Псы. Какой-то болван в чёрном котелке. А теперь и Фрэдди! Не многовато? Что теперь нам с этим делать?
— Не знаю. Ладно. Подъём. Завтракаем.
При слове завтрак Степан поморщился. Случилось страшное — кажется у него пропал утренний аппетит.
— Завтракаем, — настойчиво повторил Лаврушин. — И ищем Большого Японца…
На завтраке в ресторане к ним подсел бывший шериф.
— Ну как вам Караван-сити, сынки?
— Прекрасно, — кивнул Степан. Перед ним лежал антрекот в окружении картошки и ломтиков помидоров. А салат на тарелке был уже уничтожен. Страшного не случилось — аппетит вернулся.
— Это лишние калории, сынок, — укоризненно произнёс бывший шериф.
— Ем по утрам на нервной почве.
— Чем намерены заняться в Караван Сити, парни?
— Прогуляемся по городу, — сказал Лаврушин.
— Лучшего спутника, чем я, вам не найти. Билли Хопкинс здесь каждый камешек знает!
— Вы же не отсюда?
— У меня тут тьма знакомых, и я уже переговорил со многими, так что в курсе всего здесь творящегося.
— А Большого Японца не встречали?
— Большого Японца? Вроде встречал. Правда не японца, а монгола. И не большого, а маленького. Но встречал. На девяносто пятой магистральной.
— Наверное, не тот.
— Найдём этого таиландца, не будь я Билли Хопкинс, бывший шериф округа! — Хопкинс азартно потёр ладони.
— Как его найдёшь? — попытался поубавить его пыл Степан.
— Надо уметь подобрать к здешним жителям свой ключик. И они нам помогут. Они хорошие парни, эти местные жители… Держитесь за меня, сынки.
— Уже держимся, — кивнул Лаврушин.
Позавтракав, вся троица вышла из отеля.
День выдался ясный, солнечный, немножко жарковатый. Внизу было трудновато дышать от выхлопных газов.
— С чего начнём? — спросил Лаврушин.
— Вьетнамец, говоришь, сынок? — произнёс экс-шериф.
— Японец!
— Тогда с Чайна-Тауна. Вперёд. К желтокожим!
— Поедем на такси?
— Да ты что, сынок? Это опасно. Появились такси-вампиры. Власти это не признают, чтобы не ссориться с профсоюзом таксистов и не губить бизнес. Но мы-то знаем.
— Тогда автобусом.
— Ездит тут по городу автобус с вампирами. Маскируется под рейсовый. На нём ещё никто не доехал до назначения. Живым…
— Подземка?
— Кто же пользуется подземкой?! Не дале, как позавчера, крысы-мутанты сожрали целый состав. В полном составе. Ха-ха. Хорошо сказано, сынки.
— Каламбур.
— Во-во! Да и привидения под землёй вконец обнаглели. Двоих человек вчера заели.
— А пешком?
— Это другое дело! Пешие прогулки полезны для здоровья. Сжигают лишние калории… Брысь, тварь! — шериф резко отскочил в сторону и протянул руку к кобуре.
Из канализационного люка выглядывала огромная голова анаконды. Она тупо немигающе смотрела на прохожих. Попыталась тяпнуть за ногу проходящую женщину. Дама заорала и съездила змеюге сумочкой по голове. Анаконда скрылась, унося с собой трофей — лакированную туфлю.
— Мерзавка! — визжала дама.
Но внимания прохожие на неё не обращали. Все куда-то спешили, берегли время, которое, как известно американцам с пелёнок, деньги.