— Так, — начал бывший шериф. — Северными кварталами туда идти нельзя.
— Почему? — спросил Лаврушин.
— Там постоянно вулкан просыпается.
— Вулкан?
— Ага, сынок. Небольшой такой вулкан… Через парк тоже нельзя.
— Землетрясение?
— Крокодил-мутант… На седьмой улице дом с призраками. Можно напроситься на тёплый приём… Через семьдесят восьмую авеню тоже не пройти. Там завалы.
— Слоны-мутанты потоптались?
— Нет. Маньяк взрывал небоскрёбы. Пять штук взорвал. Требовал миллиард долларов.
— Получил?
— Ты что, сынок, кто ему даст? Сейчас там концерн «Полис» заново всё отстраивает. Отстроят… Если черви-гиганты не помешают.
По дороге на огромной скорости пронеслись полицейские машины, за ними мчался автобус. В нём бились в истерике пассажиры. Их визг перекрывал рёв моторов.
— Во, опять, — удовлетворённо кивнул бывший шериф. — Бомбу в автобус заложили. Теперь если у него скорость меньше девяносто — взорвётся. Уже сутки ездит.
— Бомбу тоже маньяк заложил?
— А кто же, сынок?
Путешествие по городу было поучительным. Насмотреться пришлось всякого.
В вышине опять прошелестел крыльями Бэтмен, и, судя по его виражам, он сам не знал, куда ему надо лететь. Одинокой уткой потянулся в небесную даль Супермен. Лязгая, будто сто вёдер, направился куда-то с тупо-угрюмой целеустремлённостью робот-полицейский. Шеренга призраков вышла строевым шагом из заколоченного досками дома и скрылась в подвале пиццерии.
За разговорами да за безобидными дорожными приключениями спутники добрались до Чайна-тауна. Здесь процветало тёмное китайское колдовство. Здесь вечерами шастали уважаемые и почитаемые местными духи предков. Здесь подвалы оккупировали беспокойные мумии, хотя непонятно, какое они имели отношение к Китаю.
Вывески были исполнены исключительно иероглифами, на улицах стояли жаровни, от которых шёл странноватый запах чего-то полусъедобного. Но также бойко торговали и ход-догами. Индийский факир показывал фокусы — притом довольно ловко.
— И где здесь искать Большого Японца? — спросил Лаврушин.
— А где угодно. Главное, подход к людям иметь, и люди помогут, — шериф приглашающим жестом показал на ближайший продовольственный магазинчик.
За прилавком стоял улыбающийся китаец. На витринах были разложены продтовары — ящерицы, змеи, насекомые. Всё для национальной кухни.
— Хао сяо! — улыбнувшись поклонился бывший шериф.
— Хэллоу, — закивал, кланяясь, китаец.
— Жёлтый брат. Скажи, не знаешь ли ты, где живёт Маленький Монгол.
— Большой Японец, — встрял Лаврушин.
— Да, сынок, Большой Японец.
— Ляо не знает Большой Японец.
Лаврушин помахал перед носом китайца купюрой, но тот на неё не отреагировал.
— Так, — нахмурился шериф. — Тебя спрашивают, сынок, где Большой Японец?
— Английски не понимай.
— Язык международного общения, — бывший шериф взвесил револьвер, который будто по волшебству возник в его руке, притянул хозяина магазина за шиворот и сказал. — Три секунды, сынок, тебе на то, чтобы выучить английский.
— Загон Жёлтого Дракона. Пятый тупик. Подвал, — отрывисто забарабанил китаец, вдруг сразу вспомнивший и английский, и Большого Японца.
— Спасибо, сынок, — кивнул шериф. — Если соврал — мы вернёмся.
Лаврушин положил на стол стодолларовую бумажку. Китаец низко закланялся.
Троица вышла из магазинчика. Бывший шериф посмотрел на большие часы на руке и с огорчением заметил:
— О, у меня скоро важная встреча. Но я успею довести вас до пятого тупика.
Чем глубже в Чайна-таун, тем дома становились всё более обшарпанными, а люди более оборванными, запущенными и немытыми. На верёвках сушились простыни. Играли полуголые карапузы. Китайцы сидели на ящиках, ступенях, тротуарах или просто на корточках, лениво курили кальяны и вели свои китайские разговоры.
Пятый тупик был самый замусоренный и самый тупиковый из всех здешних тупиков. Длинный, красного кирпича дом был нежилой. На ступенях другого дома сидели китайские женщины с остекленевшими взорами, затуманенными дымами опиума.
— Вот, — бывший шериф показал на покосившийся двухэтажный дом, он был якобы жилым. — В подвале.
— Спасибо, — сказал Степан искренне.
— Не за что, сынок. Честный американец обязан помочь честному американцу, — шериф потряс руки друзьям, и, поправив стволом револьвера сорок пятого калибра шляпу, пошёл прочь.
Лаврушин подошёл к подъезду и толкнул дверь.
В подъезде горели лампы дневного света. Внутри дом был чистенький, недавно выкрашенный, с мраморными ступенями, ведущими вниз — в тот самый подвал.
Друзья спустились и остановились перед тяжёлыми дверьми. Лаврушин нерешительно протянул руку, а потом дёрнул два раза за шёлковый шнурок звонка с пушистым шариком на конце. За дверьми что-то звякнуло. Из-за них что-то спросили по-китайски.
— Нам нужен Большой Японец, — крикнул Лаврушин.
Дверь отворилась. На пороге возник громила двухметрового роста и килограммов ста пятидесяти весом. Он чем-то напомнил телохранителей «Звездоликого», лицо его было зверским, недружелюбным. Разорвать незванных гостей он мог не хуже Кин-Конга.
— Зачем нужен Большой Японец? — тонким голосом спросил он.
— Это вы? — спросил нерешительно Лаврушин.
— Нет. Большой Японец — не я. Я не достоин быть Большим Японцем.
— Нас послал к нему человек в синем плаще, — произнёс Лаврушин, понимая, насколько дурацки звучат эти слова. Ему вдруг стало по-настоящему жутко. Он вдруг ясно понял, в каком положении они находятся — в наполненном кошмарами городе, в чёрте каком измерении, в тёмном, переполненном бандитами, маньяками, духами предков районе, где человеческая жизнь стоит не так уж много, а жизнь двух белых пришельцев не стоит ничего.
Но неожиданно его слова подействовали. Гигант отступил и сделал приглашающий жест:
— Я буду счастлив, если белые люди разделят наше одиночество.
Внутри просторный подвал напоминал антикварную лавку. В ней тускло горели разноцветные старинные фонарики, резная громоздкая мебель заполняла всё пространство и была расставлена хаотично, из угла глядели чучела разных животных, притом некоторые из них были не напоминали никакое земное зверьё. В углу в саркофаге устроилась забинтованная мумия, напоминающая жертву авиационной катастрофы в хирургическом отделении. В центре комнаты была мозаикой выложена пентаграмма с магическими символами.
— Большой Японец ушёл, — сообщил гигант. — Большой Японец знает о вас. Большой Японец передал, чтобы вы искали его в других измерениях.
— В каких измерениях? — удивился Лаврушин.
— В других. Вы узнаете. Вы нужны большому Японцу. Большой Японец нужен вам. Вы встретитесь.
— Если живы останемся.
— Вам нужна помощь?
— Нужна. Как попасть в то измерение?
— У вас есть «пианино». У вас есть разум. У вас есть чувство. Больше не нужно ничего. Больше не знаю. Больше не ведаю. Всё сказал. Всё сделал. До свидания, — хозяин показал на двери.
— До свидания.
Вскоре друзья снова стояли в пятом тупике. Всё было плохо. Помощи они не дождались. Советам гиганта была грош цена. К «пианино», которое лежало в нагрудном кармане куртки, Лаврушин боялся притронуться после того, как оно едва не угробило их. Что дальше? Ждать, пока затопчет Годзилла, сожрут крысы-мутанты или начнётся извержение вулкана? Слишком горячее место этот Караван-сити. А есть ли здесь места спокойнее? Очень сомнительно.
— Куда теперь? — спросил Лаврушин.
— В отель. Главное, выбраться из этой дыры.
Но выбраться отсюда было не так просто. Сперва они заблудились, а все встречные отказывались говорить по-английски, немецки и русски. А потом…
Переулок был пустынный и короткий. Местных китайцев, нюхом чуявших опасность, моментом как ветром сдуло. Лаврушин остановился, не веря своим глазам, и мечтая, чтобы глаза его ошибались, чтобы на самом деле всё было не так, как видится. Но всё было именно так. Впереди выход из переулка преградил длинный чёрный лимузин.
Друзья обернулись.
С другой стороны, сложив руки на груди, стоял высокий человек в чёрном плаще. Сегодня на нём были чёрные очки. И у его ног злобно скалился огромный пёс…
Степан огляделся, присматривая вокруг какой-нибудь увесистый предмет, пригодный для самообороны. Но это было ребячеством, попыткой самообмана. А правда была одна — есть дичь и есть преследователи. Дичь настигнута. И какой волк даст ей шанс выжить?
Дверь лимузина сама распахнулась — неторопливо, будто испытывая нервы жертв.
Что ожидали увидеть друзья? Кого?
Зацокали когти по асфальту. Из машины один за другим выпрыгивали псы. Их было пятеро — братьев того, который жался к ногам человека в чёрном плаще. Они были чуть меньше его, но всё равно — неестественно огромные. Они несли с собой потустороннюю угрозу.
— Что вам надо? — крикнул Лаврушин.
Незнакомец стоял, как изваяние, и смотрел на них.
— Э, уважаемые, пропустите, — встрял Степан. — Мы не сделали вам ничего плохого.
Реплика осталась без ответа.
— Забирайте деньги, — Степан бросил на пол кожаную сумку с долларами, которую, не доверяя сейфу отеля, прихватил с собой.
Человек снял очки.
Глаза его сверкнули, как сверкают во тьме глаза кошки, на которые упал свет автомобильных фар.
Это был не человек.
Это было нечто похожее на человека. Но куда хуже, чем любой из людского рода-племени.
Он выкрикнул какое-то незнакомое слово на незнакомом языке. Оно было каркающим и угрожающим. Громкий и шуршащий голос звучал, как испорченная телефонная трубка.
Повинуясь приказу, собаки сорвались с места.
Они мчались огромными прыжками, беззвучно. Они были не от поднебесного мира. Они пришли с Той Стороны, где живут страхи, где тешится своими тёмными делами сама ТЬМА.
— Господи, — Лаврушин зажмурился. Ещё пара секунд — и на его шее сомкнутся страшные челюсти.