К вчерашнему пузырьку Мод не прикасалась, не приняла из него ни одной таблетки. А этот был на три четверти пуст, именно он стоял возле тарелки Мод, когда она завтракала последний раз в жизни. В этом Вера была уверена. При тусклом свете, который становился ярче с каждой минутой, она заметила на этикетке смазанные чернила — фармацевт вручил пузырек, прежде чем чернила успели высохнуть. И мысленно вернувшись в то утро — неужели она когда-нибудь сможет забыть его или забыть приподнятое настроение Мод? — она вспомнила, как мать приняла две таблетки после того, как насыпала в чашку чая щедрой рукой сахар.
Сердце Веры начало громко стучать. Медленно, словно она была криминалистом, который собирается с риском для жизни провести тест на токсины, Вера взяла одну таблетку и положила ее на язык.
В первую секунду вкуса не было. Сердце чуть-чуть успокоилось. Затем, чтобы убедиться окончательно, она прижала кончик языка с таблеткой к нёбу. В ту же секунду по поверхности языка разлилась тошнотворная сладость.
Вера выплюнула таблетку на блюдце и легла лицом вниз, неподвижная и холодная.
Стэнли проснулся только в десять. Уставился на часы, вскочил с кровати и дошел до середины комнаты, прежде чем вспомнил. На сегодня он наметил поход к врачу. Он предупредил Пилбима, что до обеда не придет.
От одной мысли о враче глаз снова задергался. Стэнли выругался, натянул халат и зашел в комнату Мод посмотреть, не началась ли работа у строителей. За ними нужно приглядывать на тот случай, если вдруг на них нападет энтузиазм и они начнут копать там, где не следует. Но в саду было пусто, бетономешалка бездействовала.
Вера не принесла чай, а это так на нее не похоже. Наверное, не хотела беспокоить его. Бедная старушка Ви. Растеряла остатки привлекательности, хотя, Бог свидетель, она всегда была серой, как мышь. Подноса с завтраком тоже не видно. Да и самой Веры нет. В доме стоял удушли2вый запах краски. Стэнли почувствовал, как у него начинает болеть голова. Он пропустил утренний прием доктора Моксли, но будет еще один, в два часа, и он обязательно пойдет. Везде порядок и чистота. Очевидно, Вера прибрала, прежде чем отправиться по магазинам.
Стэнли поплелся на кухню. Глаз открывался и закрывался, причиняя острую боль. Даже кукурузных хлопьев не оставила. Он достал пакет из кладовки, отсыпал немного хлопьев на тарелку и оглянулся в поисках газеты. Заодно уж решит кроссворд. Стэнли давно уже не беспокоило, сможет или не сможет он решить кроссворд, и даже сможет ли решить его за один присест. Единственное, что еще интересовало Стэнли — сумеет ли он побить собственный рекорд в семь минут.
Сложенная газета лежала на холодильнике. Стэнли взял ее и увидел, что под ней спряталось письмо, выглядывавшее наполовину из конверта. Письмо было адресовано Вере, но это никогда его раньше не останавливало, не остановило и теперь. Он вытащил листок дрожащими руками и прочитал.
Деньги поступили.
Мистер Финбоу незамедлительно примет Веру в удобное для нее время и передаст ей чек.
Стэнли протер глаза. Но не потому, что они дергались, а потому, что по лицу катились слезы.
20
Он ждал этого момента много-много лет. С того самого мгновения, как впервые увидел Мод и услышал о ее набитой кубышке, Стэнли мечтал о сегодняшнем дне, о благословенном часе, когда деньги перейдут к нему. Двадцать две тысячи фунтов.
После того, как Стэнли прочитал письмо, глаз ни разу не дернулся. Теперь он ясно увидел, что, приписав зловещие мотивы безобидной домохозяйке, собиравшей вещи для распродажи, и полицейскому, выполнявшему свой обычный долг, он просто позволил разыграться воображению. Деньги вылечили все его болезни, как души, так и тела. Не нужны ему никакие доктора. Вместо этого он съездит на автобусе в Старую Деревню.
Пилбим был в магазине, начищал старую медную сковородку.
— Ты сегодня рано, — пробурчал он. — Что сказал коновал?
Стэнли присел на отполированный стол. Он чувствовал себя магнатом. Заговорил сжато, немногословно:
— Принес тебе тысячу. Заодно выпишу чек декораторам, можешь им отдать. На следующей неделе возьмем еще денег, если надо. Теперь мы на коне. С нищетой покончено.
— Ты не пожалеешь об этом, Стэн. Обещаю тебе, не пожалеешь. Мы правильно поступили, когда затеяли наше дельце! — Пилбим хлопнул его по спине и убрал чеки в карман. — А теперь вот что я тебе скажу. Мы отправимся в наше заведение и раздавим бутылочку шотландского, а потом я угощу тебя шикарным обедом.
Бутылка не бутылка, но четыре двойных порции на пустой желудок, за которыми последовала обильная еда — бифштекс, жареный картофель, фасоль, морковь, грибы, пирог с малиной и кремом — придала шаткость походке Стэнли, когда он в половине третьего направился на Ланчестер-роуд. Ему очень хотелось громко запеть во все горло, пока он продвигался, спотыкаясь, вдоль респектабельных улочек, сплошь застроенных однообразными домишками, но быть арестованным в этот знаменательный день, в один из самых счастливейших дней в его жизни было бы просто ужасно.
Небо, которое с утра сплошь затянули облака, очистилось за те часы, что Стэнли провел в пивной, и теперь на улице стояла жара Один из самых жарких дней года, подумал Стэнли, очень довольный, что погода соответствовала его настроению. Он прошел мимо автомобильного салона с выставленными напоказ «ягуарами» и подумал, не купить ли машину прямо сегодня. Вот эту алую модель, например. Он не видел причин, почему бы так и не поступить. Он ведь не собирался покупать какую-то малолитражку массового выпуска, вроде консервной банки Макдональдов, которую ничтожным смертным, жалким работягам, приходится дожидаться несколько месяцев. Для начала ему нужно немножко протрезветь. Скорее всего, он выпьет чашку чая, а затем отправится покупать машину и возьмет прокатиться Веру. Можно будет поехать за город и поужинать в деревенском трактире.
Эти приятные фантазии проплывали в его одурманенном мозгу, когда он торжественно появился на кухне и позвал:
— Вера, ты где?
Ответа не было. «Дуется, наверное, — подумал он, — из-за того, что я не зашел рассказать ей о визите к врачу». Врачи! То, что меньше всего ему нужно.
Он слышал наверху ее шаги. Трудится, вероятно, там из последних сил, крася спальню. Что ж, ей придется пересмотреть свои взгляды, расширить свой горизонт. Люди с такими деньгами не занимаются сами ремонтом. Он вышел в коридор, тщательно стараясь сохранять равновесие. Будет лучше, если она не заметит, что он пил.
Он вновь позвал жену и на этот раз услышал, как открылась дверь. Лицо Веры тут же появилось над перилами. Для женщины, которая только что стала обладательницей двадцати тысяч фунтов, выглядела она не очень радостно.
— Я думала, ты отправишься на работу, — сказала она.
— Доктор велел мне взять выходной. Спускайся вниз. Я хочу поговорить.
Он услышал, как она произнесла что-то вроде: «Я тоже хочу с тобой поговорить», — и начала медленно спускаться по лестнице. На ней было синее платье в белый горошек, а руки не были выпачканы краской. Внезапно его радость чуть омрачилась. Что за трудный характер у этой женщины? Как это на нее похоже — выбрать именно этот день, чтобы начать пилить его из-за какого-то пустяка. Он-то знал, что она сейчас начнет именно пилить. Понял это по ее холодному взгляду и складкам около рта.
— Ты получила деньги? — ласково спросил он. — Я не мог не заметить письма старого Финбоу. Ну, наконец-то, да?
Сейчас она скажет, что не получила. Сейчас она скажет, что попросила Финбоу попридержать деньги, поместить их в другие акции или что-то еще не менее дьявольское. Господи, она не могла так поступить!
— Так ты получила деньги?
— Да, получила.
Никогда еще ему не доводилось слышать, чтобы она говорила таким тоном, полным ледяного отчаяния.
— И отнесла их в банк? Что же в таком случае не так, милая? Разве мы не этого ждали так долго, не это планировали?
— Не называй меня милой, — сказала Вера — Я не твоя милая. Ты хочешь сказать, что это ты все планировал, не правда ли? Но, видимо, недостаточно хорошо. Тебе следовало избавиться от таблеток сахарина, после того, как ты убил мою мать.
Стэнли тут же подумал, что все это происходит не на самом деле. Он выпил чересчур много и отключился, и сейчас ему снится очередной кошмар с чертовыми головоломками. Но после минутного ощущения кошмарной нереальности Стэнли не нужно было щипать себя за руку. Вера сказала именно то, что сказала Они оба стояли на кухне дома номер шестьдесят один по Ланчестер-роуд, и оба были в полном сознании. Она действительно произнесла это, но он все равно попросил ее повторить:
— Что ты сказала?
— Ты говорил, что запросто мог бы прибить ее, а она говорила, что так и будет, но я, Бог свидетель, не верила ни одному из вас. Не верила, пока не узнала, что было в тех пузырьках с лекарствами.
Существует большая разница между ожиданием самого худшего и действительным моментом его прихода Стэнли много раз воображал, как это случится, или нечто подобное, хотя обычно в роли обвинителя выступал доктор или полицейский, но оказалось, что все эти его репетиции и приготовления ничуть не смягчили удар реальности. Он почувствовал, что его словно оглушили по голове чем-то тяжелым, но недостаточно тяжелым, чтобы наступило блаженное забвение.
Слабым дрожащим голосом он сказал то, что думал сказать, когда «они» начнут задавать ему вопросы:
— Я не убивал ее, Ви. Обыкновенные таблетки сахарина не могут никого убить.
— Она умерла от удара. Разве нет? Разве нет, я говорю? Разве не это произошло, пока я была на работе? Ты сам все знаешь. Приходил доктор Моксли и сказал, что она умерла от удара
— С ней все равно случился бы этот удар, — пробормотал Стэнли.
— Откуда ты знаешь? У тебя есть медицинский диплом? Тебе отлично известно, что ты желал ее смерти, вот ты и забрал ее таблетки, а вместо них насыпал сахарин, и тогда она умерла. Ты убил ее. Ты убил ее, все равно как если бы застрелил.