Бедро. Высокие. Чулки.
Мой член становится твердым, когда я медленно проезжаю мимо нее.
Я хочу покончить с этим дерьмом прямо сейчас. Выскочить из машины, стащить ее с тротуара и бросить в багажник. Но я вижу четырех полицейских у здания, помогающих охране, и уверен, что мои действия не останутся незамеченными.
И хотя я уверен, что мне это сойдет с рук, именно такого внимания я пытаюсь избежать с Пейтон.
Вцепившись в руль так крепко, что он скрипит, я кружил по следующему кварталу, пока не нашел место для парковки.
Мой гнев растет, когда я подбегаю к зданию и обнаруживаю, что Пейтон уже прошла через очередь. Тогда я окидываю взглядом почти сотню людей и решаю, что это невозможно. Это значит, что этот маленький придурок достал ей какой-то билет на боковой вход.
Задыхаясь, я иду в конец очереди и жду, как и остальные эти гребаные рты. Это один из тех случаев, когда я хотел бы, чтобы обычные люди знали, кто я такой, чтобы я мог запугать их, чтобы они меня пропустили.
Надо было отменить встречу с Абдулом, как только Пейтон согласилась поделиться своим номером.
Но я и так уже достаточно отсутствовал из-за этой маленькой сирены. Я больше делегирую. Что заставляет людей говорить. Конечно, все предполагают, что это женщина. И в этом случае они правы. Только вместо того, чтобы проводить ночи в ее постели, я провожу их через дорогу от нее, ожидая проблесков, как проклятый гад.
Уже совсем стемнело, и температура резко упала, когда я, наконец, добрался до охраны.
— Ремень, сэр. — Глубокий голос вышибалы останавливает меня, прежде чем я прохожу через металлоискатели, и я рад, что решил разоружиться в машине.
Стиснув зубы, я снимаю ремень, достаю из кармана телефон и бумажник и кладу все это в небольшой лоток.
Мое терпение истощается, и то, что меня гонят сюда, как гребаный скот, быстро надоедает.
— Все в порядке, — кивает мне вышибала, чтобы я забрал свои вещи.
Я беру ремень. Затем быстро понимаю, что это не мой ремень. Он черный, не кожаный и усыпан квадратными серебряными шипами. Отложив его, я беру свой ремень, тоже черный, но из натуральной кожи, без липких шипов. Пока я продеваю его в петли брюк, я обращаю внимание на толпу вокруг меня. Много черного. Много кожи. Много длинных волос. На всех.
Что это, черт возьми, за концерт?
Я шаркаю вперед, мой костюм и мокасины выделяются в этом море… что это вообще такое?
— Телефон? — спрашивает меня женщина. Она примерно возраста Пейтон, волосы коротко подстрижены, на ней красное поло, сигнализирующее о том, что она здесь работает. Когда я не отвечаю достаточно быстро, она протягивает мне ручной сканер. — У вас есть билет?
Черт. Я.
Моя челюсть дергается.
— Нет.
Она поднимает бровь, затем оглядывает меня, как бы говоря, что ты проиграл? Ее вес смещается, одно бедро выпячивается.
— Ты здесь ради шоу? Или ради этого нового владельца?
— На шоу, — отвечаю я, прежде чем успеваю подумать об этом. Я не знаю, кто владелец, но я должен был это сделать.
— Хорошо. — Ее тон говорит, что она мне не верит, но она показывает в сторону. — Иди туда и купи себе билет, а потом возвращайся ко мне, и я не заставлю тебя снова проходить через очередь.
— Спасибо. — Мой голос грубее, чем она того заслуживает, но я на одной задержке от того, чтобы выйти из себя.
Очередь за билетами, к счастью, короткая, и я просовываю свою кредитку в отверстие под стеклом еще до того, как парень успевает поприветствовать меня.
— Один билет.
Он забирает мою карточку.
— Обычный или балкон?
Я не ожидал вариантов.
— В чем разница?
— Обычный билет позволит вам попасть в любое место на главном этаже. Балкон дает вам доступ на верхние уровни.
— Балкон, — говорю я ему. Я не знаю, где будет Пейтон, и не собираюсь рисковать.
Поскольку сейчас, очевидно, 1994 год, парень вручает мне бумажный билет, и я разворачиваюсь, чтобы вернуться к женщине у входа.
— Мило. — Она делает впечатленное лицо, когда читает билет. — Дайте мне вашу левую руку.
— Зачем?
Женщина закатывает на меня глаза. На людях. На меня.
Что происходит с моей жизнью?
Она поднимает неоновый зеленый браслет.
— Чтобы люди знали, что ты можешь подняться наверх.
— А они не могут просто посмотреть на мой билет?
Это разумный вопрос, но женщина просто моргает на меня.
Со звучным выдохом я поднимаю левую руку вверх, и, клянусь, это специально, когда она ловит один из моих волос на руке.
— Наслаждайтесь шоу! — кричит она мне вслед, когда я удаляюсь.
Наконец, войдя в здание, я прохожу через обычный вход, прежде чем ступить в приличных размеров концертное пространство. На главном этаже только стоячие места, и они заполнены зрителями. Как и сказал билетер, в задней половине зала есть балкон, с которого открывается беспрепятственный вид на зрителей.
Ведущий объявляет, что главный концерт вот-вот начнется, а это значит, что я провел все время, пока выступала группа открытия, в очереди.
Все еще пытаясь понять, что мы будем слушать, я смотрю мимо моря людей на большой баннер, вывешенный позади группы.
Söta Kakor.
Что это за херня — Söta Kakor?
Затем опускается свет и начинается хеви-метал [2].
ГЛАВА 37
Пейтон
Музыка настолько громкая, что я чувствую каждый удар барабана и удар гитары, и они вибрируют в моих костях.
Я никогда не был на концерте, но когда я представлял его себе, он был не таким. И музыка была не такая.
Оказывается, она мне нравится. Очень нравится.
Я пропустил часть выступления Карлтона, но он действительно очень хорош. Я никогда бы не подумала, что у него хороший голос, но это так. И он выглядел как дома с блестящей красной гитарой, перекинутой через грудь.
Когда раздаются вспышки стробоскопов, я закрываю глаза. Лазерные огни и меняющие цвет прожекторы на музыкантах — это одно, но стробоскопы — это слишком для меня.
Впитывая музыку, я делаю вид, что вокруг меня нет моря человечества. Если я буду слишком много думать обо всех людях, которые находятся здесь со мной, я впаду в панику. Не то чтобы кто-то был груб или смотрел на меня как-то не так, просто здесь больше людей, чем я привыкла. И в основном это мужчины. Большие, волосатые, одетые с ног до головы в черное мужчины. Еще одна причина, почему я нашла место, чтобы стоять у задней стены.
Мне не нужно быть близко к сцене, и я не хочу быть рядом с людьми, которые дико прыгают друг на друга. К тому же, я предпочитаю, чтобы за моей спиной не было незнакомых людей. А благодаря балкону, выступающему надо мной, это место кажется почти уединенным.
Скрестив руки на груди, я позволяю своей голове покачиваться в такт. И даже несмотря на быстрый ритм, переполняющий мои чувства, как всегда, когда я закрываю глаза, мои мысли блуждают по Неро.
Только сегодня мысли о нем заставляют мое сердце болеть.
Я действительно не знаю, что думать обо всем, что произошло в кафе.
И когда он оставил это нелепое голосовое сообщение… Я закончу работу сегодня пораньше. Увидимся дома… — Я знала, что не могу просто пойти домой после работы. И это стало еще яснее, когда я прочитала сообщения, которые он прислал мне, пока я разговаривала с Карлтоном.
Неизвестный: Ответь мне.
Неизвестный: Пейтон.
Неизвестный: Клянусь богом, если ты улыбнешься ему…
Неизвестный: Ты не пойдешь на его гребаный концерт.
Неизвестный: Заканчивай этот разговор.
Неизвестный: Это не очень хорошо для его здоровья в долгосрочной перспективе.
В конце концов я добавил контакт Неро в свой телефон. Не потому, что я планирую им пользоваться, но видеть неизвестного стало еще страшнее.
Поэтому, чтобы избежать конфронтации в своей квартире, я снова поехала на автобусе в торговый центр, чтобы потратить сто долларов Неро. Только вместо того, чтобы купить средство для мытья тела, я поехала в Marshall's и провела три часа, перебирая все вешалки в поисках наряда на вечер.
В автобусе я немного погуглила и нашла фотографии концерта Söta Kakor, чтобы увеличить людей в толпе и посмотреть, что на них надето. Фотографии были размытыми, но я получила достаточное представление. И, находясь здесь лично, я чувствую себя довольно хорошо в отношении своих покупок.
Когда я садилась в этот Uber, я начала беспокоиться, что мой наряд может быть слишком… показушным. Теперь я вижу, что мой выбор не имеет ничего общего с некоторыми вещами, которые я видела на нескольких женщинах. Не поймите меня неправильно, они выглядят потрясающе. Чертовски сексуально. Но из-за этого моя юбка до середины бедра кажется монашеской привычкой.
Юбка была удачной находкой, так как она была точно моего размера. То же самое и с толстым вязаным темно-серым свитером. Вырез не очень низкий, но он привлекает внимание к моему декольте и отвлекает от моей не очень аккуратной талии.
Венцом моего наряда, деталью, которая заставляет меня чувствовать себя сексуальной, чего я не привыкла чувствовать, являются черные чулки до бедер.
Я видела их в фильмах и на моделях в журналах, но никогда не думала, что их может носить такая девушка, как я. Я думала, что они будут слишком тесными и вызовут странный валик в середине бедра, но эти чулки мягкие и эластичные, и есть что-то с внутренней стороны верха, что заставляет их держаться на месте. Кроме того, толстые ленты служат буфером между ногами, поэтому я не страдаю от того, что мои бедра трутся друг о друга при каждом шаге.
В меня врезается чье-то тело, и я открываю глаза.
— Извините! — кричит парень поверх музыки, а затем продолжает двигаться мимо меня, стремясь куда-то попасть.
Я отступаю на шаг назад в своих не новых черных ботинках по щиколотку, становясь спиной на расстоянии вытянутой руки от задней стены.
Я думаю, может быть, мне стоит сделать еще один шаг, чтобы прислониться к стене, когда рука мягко нажимает на мой бок.