Может быть, я смогу за нее ухватиться? Дернуть за ручку, и задняя дверь откроется.
Но что, если это не сработает, и я просто предупрежу их, что проснулась?
Поражение давит на меня, слезы все больше наполняют глаза.
Даже если дверь откроется, что я буду делать? Выкатиться через заднюю дверь, как каскадер? Убежать от похитителей прямо на тротуар, чтобы меня сбила машина, которая едет прямо за нами.
Нет.
Неро придет за мной.
Он найдет меня.
— Надеюсь, Босс знает, что делает, — ворчит другой мужчина.
Кто-то другой выдохнул.
— Лучше, чтобы никто больше не слышал, как ты это говоришь.
— О чем ты говоришь? — спрашивает первый голос.
— Неро не собирается принимать это в штыки, — отвечает ворчливый человек.
Надолго воцаряется тишина, прежде чем первый мужчина заговорит снова, только он уже не хихикает.
— Кого, блять, мы только что схватили?
— Его женщину.
Никто не отвечает, когда густая энергия заполняет салон машины.
Это страх.
И не только мой.
ГЛАВА 77
Неро
Мой телефон в одной руке, когда я открываю дроссель на своем недавно приобретенном самолете. Мне нужно было что-то более быстрое, и к тому времени, как этот будет упущен, все уже закончится.
Рокко звонит рядом со мной, выполняя приказ, о дерьме в Чикаго забыли.
Кинг должен был начать работу, используя кодовое имя для активации местных активов, но мне нужен Рокко, чтобы согласовать последние детали.
Мой взгляд метался туда-сюда между скоростью полета и точкой на экране телефона. Точка показывает мне местоположение Пейтон.
Я не уверен, как она отнесется к трекеру, который я вставил в кулон на ее шее, но когда он приведет меня прямо к ней, я уверен, она будет мне благодарна.
Я еще не решил, скажу ли я ей, что сделал его из переплавленного кольца Артура, она может воспротивиться этому. Но трофей его смерти принадлежит ей.
А она принадлежит мне.
После сегодняшнего дня, когда я верну ее домой, я установлю маячок под ее гребаную кожу.
И если Роберт не умрет сам, я сам разорву его на части. А кусочки скормлю Тото.
С каждой секундой мне становится все хуже и хуже.
Мой худший кошмар разыгрывается передо мной. Точка движется все дальше и дальше от нашего дома. И все ближе к дому Михаила.
Чертов Михаил.
Этот идиот забывает, что я знаю этот дом, что я уже делал это раньше.
И на этот раз я собираюсь убить его. Как и должен был сделать в первый раз. А потом сожгу все дотла.
Быстрыми пальцами я на секунду отстраняюсь от экрана слежения, чтобы сделать еще один звонок.
Как только он начинает звонить, я включаю громкую связь и переключаюсь обратно на просмотр Пейтон.
Федерал отвечает.
— Это должно быть хорошо.
— Мне нужна услуга.
— Да? А мне нужно сохранить работу.
— Мы оба знаем, что это ложь.
— Справедливо. Но я бы хотел держаться подальше от тюрьмы.
Быть федералом в тюрьме было бы тяжело. Но, будучи одним из лучших подпольных бойцов ММА, которых я когда-либо видел, я сомневаюсь, что у него будут большие проблемы.
Он вздыхает.
— В чем дело?
— Мне нужно держать дорогу свободной.
— Надолго?
Я смотрю на точку, видя, что она медленно движется.
— Двадцать минут.
— Где?
Я говорю ему название улицы и название перекрестков, обозначая длину, которая мне понадобится.
Район очень похож на мой. Кварталы, если их можно так назвать, длинные. И милосердно прямые. Так что мой план должен сработать.
— Что ты для меня сделаешь? — спрашивает он.
— Как насчет того, чтобы убить Михаила? — Я держу голос ровным.
Федерал смеется.
— Учитывая адрес, который ты мне только что дал, у меня такое чувство, что ты все равно это сделаешь.
— Тогда я буду у тебя в долгу.
Он вздыхает.
— Я не хочу войны на моем заднем дворе, Неро. Я не могу отмахнуться от этого.
— Войны не будет.
— Нет?
— Это истребление.
Он замолчал на мгновение.
— Что случилось?
Мой рот открывается, и мне приходится сглотнуть, прежде чем я могу вымолвить слова.
— У него моя женщина.
— Черт, — ругается федерал. — Ладно, хорошо. Я буду глушить дерьмо со своей стороны, держать своих парней подальше от тебя. Но двадцать — это все, чем я могу тебя угостить. — Я слышу, как он печатает на клавиатуре. — Когда это начнется?
Я смотрю на свой GPS и на неподвижную точку трекера Пейтона.
— Я приземлюсь через тридцать.
— Приземлюсь? Какого хрена…
Я вешаю трубку.
Держись, детка. Я почти на месте.
ГЛАВА 78
Пейтон
Остаток поездки прошел в молчаливой пытке.
Я пыталась придумать способ освободить руки, но никак не получалось сделать это тихо. Возможно, вообще никак. По крайней мере, не для меня.
Последние несколько минут мы ехали все медленнее, и когда машина почти остановилась, чтобы сделать резкий правый поворот, который должен быть подъездной дорогой, я закрыла глаза.
Мы здесь.
Где бы это ни было.
Машина останавливается, и когда двери впереди начинают открываться, я стараюсь замедлить дыхание.
У меня нет никакого оружия. Я понятия не имею, как защитить себя, не от таких мужчин, как этот. Поэтому мой главный план — притвориться, что я все еще в отключке. Может быть, если они подумают, что я без сознания, они просто уложат меня где-нибудь и оставят в покое.
У меня нет никаких грандиозных иллюзий по поводу побега. Но я лучше буду ждать Неро в одиночестве, изображая опоссума, чем придется разговаривать или взаимодействовать с тем, кто за это отвечает.
Они не хотят моей смерти. Если бы это было целью, они бы просто взорвали обе машины.
Нет, я им нужен как приманка. Они пытаются заманить Неро.
И это сработает.
Я только надеюсь, что для них это будет ужасно плохо.
Дверь распахивается, и я пытаюсь расслабить свои черты. Я понятия не имею, как должен выглядеть вырубившийся человек, или как долго человек должен быть без сознания после удушения. Но, судя по просмотренным мною боевикам, а это, скорее всего, полная чушь, люди могут находиться в бессознательном состоянии минуты или часы.
Холодный воздух обдувает меня, обжигая порезы, которые испещряют каждый дюйм моей открытой кожи.
Мужчина раздраженно вздыхает.
— Хорошо, давайте занесем ее.
Руки, которые становятся, к сожалению, знакомыми, грубо хватают меня.
— Подождите, — прерывает другой голос, сопровождаемый тихим чавкающим звуком, как будто мужчина только что использовал тыльную сторону своей руки, чтобы ударить кого-то другого по груди. — Этот может нести ее.
Руки оставляют меня.
— Будьте моим гостем.
Я чуть не подпрыгиваю, когда новая рука прокладывает себе путь между моим боком и полом подо мной.
Оставаться мертвым грузом гораздо труднее, чем я ожидала, но каким-то образом мне это удается, когда мужчина поднимает меня вверх и перекидывает через плечо. Когда моя попа в воздухе, а голова и руки болтаются над землей, дышать труднее, но борьба сделает все еще больнее, поэтому я держусь изо всех сил.
Он толкает меня с каждым шагом. И я чувствую, как слезы стекают из уголков моих глаз по лбу в волосы.
У меня возникает искушение смахнуть их, попытаться рассмотреть окружающее, но я не решаюсь открыть глаза, не уверенная, что кто-то находится достаточно близко, чтобы увидеть.
В любом случае, это не имеет значения. Даже если я прослежу путь из дома и найду способ вырваться из незанятой комнаты, я никогда не смогу бежать. Эта автокатастрофа испортила меня.
И пульсация в черепе предупреждает меня, что у меня может быть сотрясение мозга. Перевернутый прилив крови только усиливает головную боль.
Двери открываются, потом захлопываются.
Меня поднимают на несколько ступенек. Спускаюсь на несколько ступенек. И я уже на грани того, чтобы разрыдаться от пульсации внутри моего черепа, когда мужчина останавливается.
Раздается стук, открывается еще одна дверь, и мы снова начинаем двигаться вперед.
Кто-то медленно хлопает, и я мгновенно ненавижу его.
— Так это она, да? — Голос смазливый, и я предполагаю, что он главный. — Хорошая задница, я полагаю.
Звук, которого я не ожидала, раздается по комнате.
Высокие каблуки.
Что-то внутри меня начинает разворачиваться. Женщины помогают женщинам. Это может…
Рука вцепилась в мои волосы, дергая голову вверх, шея кричит мне в знак протеста.
Я начинаю кричать от шока, но мой крик затихает, когда что-то твердое ударяет меня по лицу. Удар пришелся по щеке и уголку рта.
Рука отпускает меня прежде, чем я успеваю сфокусироваться на человеке, который меня ударил, и мое лицо падает обратно вниз, мой нос сталкивается со спиной мужчины.
— Эта сучка просто притворялась. — Женский голос полон такой ненависти, что я не понимаю его. — Она очнулась.
— Сейчас, сейчас. Так нельзя обращаться с нашей уважаемой гостьей, Никки.
Это имя всплывает в памяти, но тут мужчина, держащий меня, наклоняется вперед, и я соскальзываю с его плеча, падая на неудобную кушетку.
Из меня вырывается жалкий крик.
Внутри и снаружи все ощущается как оголенный нерв.
Сколько боли может испытывать один человек?
У меня так сильно болит голова. И из всех издевательств, которые я испытала от рук других, это самое худшее.
Каблуки снова щелкают в мою сторону, и я вздрагиваю.
В ответ раздается женский смех, пронизанный угрозой.
— Достаточно, — говорит мужчина со скрипом, который, должно быть, был его сидением на стуле.
— Эта шлюха стоила мне моих волос! — рычит она, ее шаги приближаются.
— Я сказал, хватит! — Его тон переходит от непринужденного к психотическому так плавно, что я окончательно теряю последнюю хватку самоконтроля.
Дрожь прокатывается по моему телу, и, не имея причин притворяться сильной, я выгибаюсь на бок. Страх и агония слишком сильны.