сторженных возгласов и аплодисментов слушателей». Когда ему присудили приз, Нерон так обрадовался, что выбежал на сцену и сам объявил о своей победе, улыбаясь и чуть не плача.
Однако настало время, когда менее восторженным представителям римского общества наскучили выступления императора, которые стали такими частыми, что превратились в своего рода испытания, в особенности если были немузыкальными. Дело в том, что Нерон, окрыленный аплодисментами, не мог остановиться и перестать выходить на бис. Его энергия была неистощима, память поразительна, репертуар огромен, и когда он заканчивал петь классику, то обычно переходил к собственным сочинениям, и некоторые из них были очень длинные. Узкая группа его друзей и сторонников, поклоняясь ему, как герою, никогда не уставала его слушать, а простые люди часто заражались их энтузиазмом. Но те, кто боялся остаться дома из опасения, что их обвинят в неуважении к императору, и вместе с тем не увлекался этими музыкальными представлениями, страдали от почти невыносимой скуки.
В конце концов дошло до того, что слабеющий интерес приходилось поддерживать солдатам, стоявшим недалеко от театра, и специально обученным группам «хлопальщиков» и держать двери закрытыми, чтобы никто не мог уйти, пока император не закончит выступление, которое он обычно завершал обещанием, что уже в ближайшее время снова встретится со своей дорогой публикой. Закрытые двери приводили к самым невероятным ситуациям. Люди, лишенные возможности выйти из театра по понятной нужде, терпели это неудобство, сколько могли, а потом либо тихонько перелезали через стену позади рядов, либо делали вид, что падают в обморок, чтобы их вынесли на улицу. Был случай, когда человек, скучавший до безумия, сделал вид, что умер, после чего его вынесли из театра, будто намереваясь немедленно похоронить. Одной женщине удалось ускользнуть, заявив, что она вот-вот родит.
Светоний рассказывает, что на этих концертах и состязаниях «волнение, тревога Нерона, его острое желание завоевать награду и страх перед судьями были так велики, что в это трудно поверить». Он пристально наблюдал за другими исполнителями во время их выступлений, словно в жизни они занимали такое положение, как он, пытался заручиться их дружбой или, наоборот, бранил их за спиной и, даже встретившись с ними, затевал ссору в хорошо известной манере профессиональных певцов.
Тем временем весь двор старательно добивался его благосклонности, посещая уроки музыки, пения, танцев и драматического искусства. Среди светских людей считалось очень модным появляться на сцене в хоре, играть на каком-нибудь инструменте в оркестре, и даже пожилые люди участвовали в театральных и танцевальных представлениях, чтобы развлечь своих гостей. Один ловкий дипломат, собиравшийся устроить важный прием, предложил Нерону большие деньги, чтобы тот спел у него дома. Таким образом, оценив императора как успешного профессионала, чей голос дорого стоит, он сделал ему очень лестный комплимент. В результате мы начинаем понимать тот удивительный факт, что Нерону казалось более важным и достойным похвалы быть великим певцом, чем великим императором. Учитывая такое его отношение, у нас нет сомнений, что по своему темпераменту Нерон был артистом – человеком, глубоко и искренне относившимся к своему искусству. В его душе таилось что-то требовавшее выражения, что-то, о чем он хотел рассказать человечеству посредством музыки, что-то, что он считал важнее империи. Он часто говорил, что отречется и удалится в какой-нибудь тихий греческий город, где посвятит себя пению, которым будет зарабатывать на жизнь.
Но тогда, если он был истинным артистом, легко возбудимым, драматичным, эмоциональным, исполненным важности своего призвания, нетерпеливым и, как все артисты, не терпевшим, чтобы его прерывали, он должен был пользоваться своей властью, чтобы избегать любого судейства по принципу «большого пальца». Потому что никакое жюри из «двенадцати добропорядочных людей» не в состоянии понять артиста.
Глава 14
Теперь двор, где царили Нерон и Поппея, превратился в художественный и интеллектуальный центр мира и дворец, как уже упоминалось, был полон всевозможными художниками и мыслителями. Сам император стал знатоком и ценителем, человеком достаточно начитанным и ученым. Помимо того, что он каждый день по нескольку часов занимался пением, он изрядное время посвящал сочинению стихов, и, как говорили, его стихи свидетельствовали о его учености. Судя по всему, самым известным сочинением Нерона была длинная эпическая поэма под названием «Тройка», рассказывавшая о падении Трои. Но, к сожалению, это произведение утрачено, как и другая поэма «Луцио», представлявшая существенный интерес. Упомянем также, что он написал стихотворения, где воспевал золотые волосы Поппеи. Несмотря на то что Нерон отказывался следовать общественным традициям прошедших веков в применении к современным ему более просвещенным временам, он очень любил древность, и блеск римской истории приводил его в восторг. Он начал грандиозный труд, намереваясь вместить всю историю Рима в огромный эпос, но философ Анней Корнут разубедил его, честно сказав, что никто не станет это читать. Очевидно, император был человеком огромного трудолюбия, так что с учетом его занятий пением, гимнастикой, борьбой, ездой на колеснице, сочинения стихов и государственных дел в его лихорадочной жизни едва ли нашелся бы хоть один свободный час.
Будучи сам способным скульптором-любителем, Нерон наполнил дворец шедеврами в камне и металле. Подтверждением его любви к гению древних греков является то, что статуэтку амазонки работы знаменитого греческого скульптора V века до н. э. Стронгилиона он везде возил с собой, куда бы ни ехал. Прекрасный Аполлон Бельведерский и «Сражающийся гладиатор» были обнаружены в его доме в Антиуме, а знаменитый Лаокоон – в его дворце в Риме. Нерон восхищался статуей Александра Великого работы замечательного греческого скульптора Лисиппа, которую он, согласно моде того времени, покрыл золотом.
В связи с этим стоит заметить, что это была эпоха позолоты, золота, ярких цветов и богатых украшений. Являясь талантливым художником, Нерон покровительствовал этому виду искусства и среди прочих давал крупные заказы Доротею – лучшему мастеру настенной росписи своего времени. Тогда модно было изображать на стенах главных комнат и холлов важных строений огромные фигуры и группы фигур. Так, во дворце в Ламианских садах на Эсквилине была изображена фигура Нерона высотой не менее 120 футов. Кроме того, были очень популярны гобелены, и Нерон заплатил огромные деньги за несколько их, привезенных из Вавилонии, которые за сто лет до этого Катон покупал в пять раз дешевле. Изящные вазы и другие objets d'arts (предметы, относящиеся к произведениям искусства (фр.). – Ред.) были куплены императором за баснословные суммы, а его позолоченная посуда и драгоценности поражали своей красотой и ценностью.
Желая избавить Рим от его злополучной репутации мещанского города и превратить его из культурного посмешища в преподобную матерь всех искусств, Нерон поощрял тех, кто вез туда художественные ценности со всего мира, и вскоре дворец и дома богатых людей стали похожи на настоящие музеи и художественные галереи. В городе находилось много древних храмов и других зданий, достойных восхищения и обладающих романтическим очарованием истории, и Нерон очень гордился этим. Он хотел, чтобы его столица была престолом мировой учености, и в своих библиотеках собрал книги со всего света. Рим должен был стать новыми Афинами и второй Александрией, и, чтобы доказать его право на это, император максимально использовал его историю и древности.
Благодаря Поппее, роскошь двора не знала себе равных. Когда Нерон ехал за границу, сотни государственных повозок, запряженных лошадьми и мулами, облаченными в серебро, с возницами, одетыми в красное, заполоняли дороги на многие мили, а возглавляли процессию отряды живописной африканской конницы. Публичные развлечения, которые устраивал император для народа, стали грандиозными, как никогда. Он взял за правило бросать в толпу маленькие шарики с номерами. Люди, представившие такие шарики в казначейство, получали подарки, которые варьировались от небольших денежных сумм до домов и поместий. Также это могла быть еда, одежда, драгоценности, картины, рабы, животные, корабли и так далее. Странная история о том, что Нерон использовал крупный изумруд как окуляр, через который он смотрел представления в театре, так и не нашла подтверждения.
Напомним, что, когда Нерон впервые встретил Поппею, он все еще находился под влиянием своей расчетливой матери. В то время дворец был обставлен достаточно бедно, каждая монета была на счету, и Нерон посчитал фантастической экстравагантностью капнуть несколько капель дорогих духов на своего друга Оттона. Однако теперь он научился у Поппеи и ее друзей жить без оглядки, и его артистическая душа отозвалась на эту науку с таким пылом, что ни один человек на земле не мог соперничать с ним в щедрости подарков и безудержности трат.
«Теперь он думал, – пишет Светоний, – что нет лучшего применения деньгам, чем щедро тратить их. Людей, которые ограничивали свои траты, Нерон считал низкими и убогими, а благородными и великодушными называл тех, кто растратил все, что имел. Он хвалил своего дядю Калигулу за то, что тот в такой короткий срок спустил огромное состояние, доставшееся ему от Тиберия, и сам отличался безграничной щедростью».
Таланты Нерон награждал сверх всякой меры. Так, музыканту, некоему Менекрату, он подарил дом и поместье, сравнимое с самыми большими в стране. Аналогичный подарок он сделал искусному гладиатору Спициллу. Играя в кости, он ставил на кон целые состояния.
До нас дошло описание одного из празднеств, устроенных для него в Риме Тигеллином в начале лета 64 года. Недалеко от Пантеона на озере Агриппа построили плот, покрытый пурпуром, на котором был накрыт роскошный стол. Несколько лодок, «украшенных золотом и слоновой костью», медленно и плавно перемещали плот по поверхности озера. На одном берегу озера были установлены павильоны, где сидели гости, не попавшие на плот Нерона. На противоположном берегу построили шалаши, перед которыми расположились музыканты и обнаженные девушки-танцовщицы, чьи танцы должны были развлекать благородное собрание. В течение вечера многие гости, как мужчины, так и женщины, прогуливались вокруг этих шалашей и разговаривали с девушками, в результате чего имело место несколько инцидентов неподобающего свойства. Панибратское обхождение богато одетых модных дам с этими маленькими голыми девицами, зарабатывавшими тем, что светские дамы считали развлечением, породило самые скандальные слухи.