Голова его наклонилась к моему плечу, я отчаянно вертела шеей, стараясь высвободиться. Все это время я громко рычала, а когда увидела его гигантские клыки, жалобно заскулила от страха. В момент, когда паук укусил меня в бок, я вцепилась зубами в его ногу.
Раздался страшный удар, и послышался звук раздираемой плоти, сменившийся хлюпаньем вытекающей жидкости. Паук попятился и выпустил меня, я отползла в сторону. Из ран на теле паука вытекала бледно-голубая жидкость. Шей ударил его двумя ледорубами сразу. Он стоял позади паука и продолжал яростно наносить удар за ударом по незащищенной спине чудовища. Паук пришел в ярость и попытался развернуться к нападавшему. Я подскочила к нему и оторвала еще одну конечность. Паук зашатался. Голубоватая кровь, вытекавшая из ран на спине, струилась по полу пещеры. Ноги чудовища подогнулись, и он рухнул на землю. Шей обогнул конвульсивно изгибающееся тело, подбежал к пауку спереди, сжал зубы и нанес удар ледорубом прямо в голову, между двух основных глаз чудовища. Паук последний раз дернулся и затих. Шей шумно вздохнул и отошел от бездыханного тела. Руки его сжимали ручки ледорубов так сильно, что было видно, как в раздувшихся венах неистово пульсирует кровь. Я принюхалась, но признаки опасности исчезли. Я обернулась человеком и подошла к нему.
Он посмотрел на меня удивленно, так как я стояла спокойно, опустив руки, и не пыталась занять боевую позицию.
— Ты уверена, что здесь нет еще одного паука? — спросил он.
— Нет, он был один, — ответила я, потирая спину в том месте, куда вонзились клыки противника. Я почувствовала, что рана кровоточит. На счастье, Шей подоспел вовремя и паук не успел укусить меня в полную силу. Рана была неглубокой, но болезненной.
— Что это? — спросил Шей, посмотрев на гигантского паука.
— Коричневый паук-отшельник, — ответила я тихо. — Это можно сказать точно, потому что у него только шесть глаз.
Шей поднял брови. Я пожала плечами.
— Мы как раз недавно изучали пауков.
— Калла, но это же не паук, — взмолился Шей. — Пауки не бывают такими огромными. Что это за чудовище?
— Это паук, но Хранители изменили его. Они могут делать такие вещи. Изменять что-то, существующее в природе. Паук, наверное, представлял собой последнюю линию обороны пещеры Халдис. Его поселили здесь на случай, если кто-то прорвется сквозь Воинов. Но кто из Хранителей сотворил это чудовище, я не знаю. Мне также неизвестно, когда они приходят сюда, чтобы проверить, все ли в порядке. Не стоило его убивать, — добавила я, поразмыслив. — Это еще один признак того, что мы здесь были.
— Ты с ума сошла? А что мы должны были сделать? Взять медвежий череп и попытаться поиграть с ним, как с собакой? — спросил Шей.
— Хорошая мысль, — ответила я. — Но проблема все равно остается.
Он ничего не ответил, просто стоял и смотрел на паука. Лицо у него было белое, как мрамор.
— Что с тобой? — спросила я, подходя к нему.
— Ты даже не представляешь, как я не люблю пауков, — ответил он и осмотрел свои плечи, словно опасаясь, что по ним ползают пауки.
Я улыбнулась кривоватой улыбкой.
— Да уж. Для человека, утверждающего, что у него арахнофобия, ты неплохо разделался с этим экземпляром.
Я посмотрела на ледорубы, свисавшие из обеих рук Шея; с острых наконечников все еще капала голубоватая кровь.
— Где ты этому научился? Ты двигался как хорошо обученный воин.
Бледное лицо Шея слегка зарделось. Он подбросил в воздух оба ледоруба, а потом без труда поймал их за ручки. Внезапный приступ боли на мгновение отвлек мое внимание. Я приложила руку к боку и обнаружила, что кровь продолжает течь из раны.
— Я поняла, — предположила я, стараясь не обращать внимания на боль. — У тебя был период, когда ты хотел стать ниндзя?
Он покраснел и покачал головой.
— Нет, я увлекался приключениями Индианы Джонса. Мне нравилось, что он может воспользоваться первым попавшимся предметом, чтобы выйти из затруднительного положения. Такой, знаешь, находчивый.
— А что, есть комиксы, посвященные его приключениям?
— Да, — ответил он, пиная труп паука.
— Ага, — добавила я, глядя на него с озорной улыбкой. — Ты, наверное, и с кнутом неплохо обращаешься.
Он уклончиво улыбнулся в ответ и пожал плечами. Я повернулась, чтобы взглянуть в дальний конец туннеля.
— Ну, хорошо, запомню это на будущее.
Мы осторожно пошли вперед. Я старалась не смотреть на кости, разбросанные по полу вдоль нашего пути. Попутно я массировала место укуса. Кровь остановилась, но боль стала сильнее и, казалось, начала распространяться по телу. Я споткнулась о камень и чуть не упала. Шей схватил меня за руку.
— Ты в порядке?
— Да. Все нормально, только что-то хуже видеть стала.
Я подвигала плечами, стараясь сфокусировать взгляд на полу под ногами. Воздух в пещере, казалось, стал холоднее, но на самом деле, поняла я, под кожей начал распространяться жар. Даже при свете лампы на голове Шея видеть мне было все труднее, с каждым шагом зрение становилось все хуже и хуже.
— Что с тобой, Калла? — спросил Шей. — Тебе тяжело идти? Ты никогда не была неуклюжей, я точно помню.
— Не знаю, — ответила я.
Тьма вокруг сгущалась; стоять стало тяжело, я упала на колени, нагнулась и оперлась на локти, чтобы не рухнуть на пол.
— Ты ранена? — спросил Шей. У меня дрожали руки и ноги, становилось все холоднее.
— Да, наверное. Паук укусил меня, но мне казалось, что не слишком глубоко.
— Куда он тебя укусил? — сказал он, опускаясь на пол рядом со мной. — Покажи.
Я расстегнула куртку и начала задирать футболку, но остановилась и с сомнением закусила губу.
Он засмеялся.
— Я не собираюсь тебя трогать, Кэл. Нужно осмотреть рану, и все.
Я кивнула и задрала футболку. Паук укусил меня под ребра, в правый бок. Я выгнула шею, но увидеть место укуса через плечо не удавалось. Шей изумленно вздохнул.
— Что там? — спросила я и изогнулась еще больше. В итоге мне удалось краем глаза увидеть место укуса. Я завыла от злобы и страха.
— Как он мог такое сделать? — спросил Шей напряженным голосом.
Я покачала головой.
— Черт, все правильно. Я забыла…
Руки и ноги тряслись все сильнее. У меня начинались конвульсии.
— Укус этого паука обладает некротическим действием.
— Некротическим? — спросил Шей, тяжело дыша. — Ты хочешь сказать, яд разрушает плоть?
— Похоже, так и есть. Я вспомнила, что читала о быстром разрушении тканей, — ответила я, закрывая глаза, чтобы сдержать приступ тошноты.
— О боже, Кэл, я вижу, как распространяется омертвение! — воскликнул Шей. — Яд словно выедает плоть вокруг раны.
Я попыталась улыбнуться, но вместо улыбки у меня вышла болезненная гримаса.
— Отличная новость. Мне сразу стало лучше.
— Почему тебя не защищает чудодейственная кровь? — спросил он, и я почувствовала панические нотки в его голосе. — Я думал, кровь Воинов помогает от всего.
— Да, кровь защищает меня, — с трудом произнесла я. — Но не от всего. У ядов сложные свойства, а я никогда не имела дела с ядом гигантского паука. Может быть, я не смогу поправиться без чужой помощи.
— В чем заключается помощь?
— Мне нужен другой Воин, — сказала я. — Из моей стаи. Его кровь.
— Может, позовем Брин или Анселя?
— Насколько быстро распространяется омертвение?
Он не ответил.
— Тогда у нас нет на это времени, — сказала я. Руки уже не держали меня, и мне пришлось лечь на холодный пол пещеры.
— Калла! — воскликнул Шей, обхватывая меня руками и притягивая к себе. — Держись, мы должны что-то придумать.
Я покачала головой.
— Ничего уже не сделаешь. Уходи отсюда.
— Нет.
— Шей, тебе нужно уйти с горы. Если кто-то найдет тебя здесь, он убьет тебя.
— Я не оставлю тебя умирать в пещере, — отрезал он.
— У тебя нет выбора. Ты ничего не можешь сделать.
Боль, от которой сводило мышцы, стала утихать, сменившись онемением, быстро распространявшимся по всему телу. От этого стало еще страшнее.
— Нет, могу.
Я постаралась сфокусировать взгляд на лице Шея. Даже сквозь пелену, окутавшую мои чувства, я почувствовала серьезность его слов.
Шей сорвал с себя куртку, снял свитер через голову и разорвал белую футболку.
— Что ты делаешь?
— Тебе придется превратить меня в Воина, — сказал Шей. — И как можно скорее, а то я начинаю нервничать.
Он поежился, и я поняла, что причиной этого был страх, а не холодный воздух пещеры.
— Нет.
— У нас нет времени на споры.
Он сменил позу и прижал мою голову к своей шее. Тело мое охладело уже до такой степени, что жар, шедший от его обнаженного тела, казалось, обжигал мне лицо.
— Давай. Ты должна сделать так, чтобы моя кровь помогла тебе исцелиться.
— Ты сошел с ума, — сказала я тихо. — Я не могу этого сделать. Не важно, что случится со мной. Уходи немедленно. Беги. С тобой все будет хорошо.
— Да, все будет просто отлично. Если ты умрешь, мне тоже жить недолго останется. И ты это прекрасно знаешь, — возразил он. — Мне нужна твоя помощь.
— Я никогда никого не превращала, — сказала я. — Может не получиться.
— Давай же, — сказал он повелительным тоном. — Укусить и произнести заклинание, ты сама говорила. Разве это трудно?
Он схватил меня за шею и крепко прижал мое лицо к плечу.
— Прошу тебя, Калла.
Приятный и сильный запах, исходивший от его кожи, развеял туман, окутавший мои мысли. Боль снова пронзила тело; каждая клеточка молила о спасении. Я вонзила ногти в кожу на его груди, сильно, до крови. Он напрягся, но не выпустил меня. Клыки мои стали острыми, как ножи. Шей крепко держал меня за плечи, наши тела слились воедино. Он изумился, когда почувствовал, что руки его касаются шерсти; теперь он держал в объятиях белую волчицу. Я всадила клыки в его обнаженное плечо. Он вздохнул и задержал дыхание. Мускулы напряглись, но он даже не пошевелился. Из глубоких ран заструилась кровь. Он застонал и закатил глаза. Его тело закачалось, и он крепче прижал меня к груди. Я обернулась человеком, поднесла руку к губам и вонзила зубы в тонкую кожу на запястье, а потом прижала руку со свежей раной к его полуоткрытым губам. Силы почти покинули меня; я едва могла держаться прямо. Стараясь изо всех сил не позволить яду завладеть рассудком, трясясь всем телом, я заговорила нараспев, едва слыша сама себя: