— И у тех, и у тех не лучшие времена, — вздохнул Костя и замолчал, он еще не отключился от игры. — Да и Криштиану уже не тот…
Бус вернулся к стадиону, откуда нас забрали, но подъехали мы с другого конца. У второго входа нас встретил тот самый индус и повел, куда следует, пустынными коридорами, где металось эхо шагов.
Я рассчитывал увидеть ультрасовременный медицинский центр, но мы оказались в довольно скромном коридоре без окон. У входа — пустующая стойка, справа и слева — рядок белых пластиковых дверей.
Как и положено, в процедурном у меня и Кости взяла кровь белозубая медсестра-мулатка. Формальность соблюдать не стали, пренебрегли анализом мочи — мы здесь не для этого. Цель обследования — результаты энцефалограммы.
— Глупость какая, — размышлял Костя перед тем, как войти в кабинет. — Нафига это? Было бы что-то страшное, мы не смогли бы играть!
— Кто первый? — спросил Онойко.
Я понимал: чем больше времени пройдет, тем выше вероятность проскочить, потому сказал:
— Костя.
— Ладно, — пожал плечами он и исчез за дверью.
— Результат нам сообщат сразу же? — спросил я у нашего врача и по совместительству — бээровца.
— Думаю, да.
Процедура длилась стандартные двадцать минут. Пока ждал, я старательно скрывал волнение, убеждал себя, что мне нечего скрывать. Но все равно подтачивали сомнения, а вдруг меня раскроют? К такому повороту событий я готов не был. К тому же могут аннулировать нашу победу. Или нет? Это надо как-то мотивировать, а об одаренных и здесь говорить не принято, слишком опасны знания.
— Кто выиграл? — спросил Костя, выходя из кабинета.
— Нет доступа к местным сетям, — равнодушно отчитался Онойко, его гораздо больше волновали мои результаты.
Я вошел в кабинет и уселся в удобное кресло. Молодящийся пожилой доктор с подозрительной жестикуляцией посмотрел на меня томно и спросил:
— Вы говорите по-английски?
— Да, пойму все, что вы хотите сказать, — ответил я.
— Ты же вратарь сборной СССР? Я за вас болел, спасибо за эмоции, это была фантастика!
— Сам не пойму, как так получилось.
Вот интересно, он знает, зачем делает энцефалограмму?
— Не понимаю, зачем это нужно, — прикинулся дурачком я.
— Так надо, — уклончиво ответил врач. — Формальность.
А дальше — стандартная процедура. Как обычно в такие моменты, время текло невыносимо медленно. Я сидел с закрытыми глазами и считал овец. Сбился на пятисот, возобновил счет. Встрепенулся, начав засыпать.
Врач смотрел в монитор, и, подсвеченный синеватым светом, напоминал восставшего мертвеца. По его лицу ничего нельзя было прочесть, и я надеялся, что он не подавляет эмоции, а не видит ничего необычного.
Думать я старался о насущном: о том, кто пройдет в четвертьфинал, Уругвай или Португалия. Шансы у команд равны.
Первого июля Испания играет с Ирландией: южане против северян, темперамент против расчета. Вроде как испанцы должны выиграть, и привычная жара им в помощь, но никто не отменял сюрпризы.
В этот же день, но в 21.00 Италия сойдется с Данией. Вот тут пятьдесят на пятьдесят.
Второго в пять вечера Аргентина — Мексика. Я поставил бы на Аргентину. Полагаю, счет будет не 5:0, но разгромным. Вот если бы Мексика играла с Японией, которая вышла в одну восьмую на чистом везении, им относительно слабые команды попались: Сенегал, Польша и Колумбия — была бы интрига. А так Япония досталась на растерзание сборной Бельгии, которая по прогнозам экспертов и букмекеров считается фаворитом мундиаля.
Закончатся игры четвертьфинала третьего июля. В пять вечера сойдутся Швеция и Швейцария, и у вторых шансов на победу больше, но ненамного. Никто не удивится, если дальше пойдут шведы.
И в девять вечера Англия сыграет с Колумбией, и тут все понятно. Хотя и с нашей сборной многим все было понятно. Будем всей командой болеть за Колумбию: во-первых, потому что англичанка гадит, во-вторых, чем больше слабых команд в четвертьфинале, тем выше вероятность, что они достанутся нам. Но надежда невелика: нынешняя Колумбия погрязла в склоках и играет как бог на душу положит.
В принципе, для нас и за третье место побороться — уже большое достижение, лишь единожды за всю историю, в Англии, в 1966, наша сборная заняла четвертое место.
После неудачного ЧМ-1990 в Италии, когда мы даже в одну восьмую не вышли, наступил такой же неудачный 1994 в США: страна боролась за свое существование, наращивала мощности и спасала то, что можно было спасти. Если есть точка бифуркации для футбола, то она была именно здесь, ведь в реальности Звягинцева Союз уже распался.
В этой реальности 1998 год принес стране выход в одну восьмую. Это было во Франции.
2002 в Японии и Южной Корее тоже закончился одной восьмой, выше, чем в моем мире у России.
2006, в Германии, — четвертьфиналом, и в 2010, в ЮАР, выше подняться не удалось.
А в 2014 на нас наложили санкции из-за Болгарии, и двенадцать лет сборная оттачивала мастерство и накапливала злость. Теперь у нас есть шанс отыграться и доказать русскую народную мудрость: лупят нас, а мы крепчаем.
— Все, — с некоторым облегчением сказал врач.
— Спасибо, — дежурно ответил я и вышел в коридор, натолкнулся на вопросительный взгляд Онойко, пожал плечами.
— Наши выиграли! — радостно воскликнул Костя. — В смысле — Уругвай! Разгромили портосов!
— Как ты узнал? — хрипнул я и запоздало сообразил, что не взял с собой воду, подошел к кулеру.
— Милая девушка сказала! Медсестричка! Орала, как ненормальная! Она родом из Уругвая!
На базе я от Микроба, который тоже болел за Уругвай, узнал, как все прошло: в конце второго тайма, за пять минут до конца де ла Крус как влупит! Мяч отскочил от штанги, а тут Нуньес башкой — бац! И гол!
Мне пока было не до радости, потому что непонятно, норма ли на моей ЭЭГ.
Еще Микроб сообщил, что Акинфеев выбыл из строя, теперь победа сборной на мне, потому что третий наш вратарь, Максат Тойлыев, все-таки слабоват, не вытянет.
Но сам он так не считал и жутко расстроился, когда я приехал и не привез конкретики. Он подозревал, что я — одаренный, и, видимо, рассчитывал, что обман вскроется, и у него будет шанс постоять на раме, доказать, что он достоин… И облажаться на весь мир.
Вот же самоуверенность у человека! Не понимает, что все неудачи повесят на него, и конец его карьере. Как в английском есть глагол «ту кержаков», что означает промазать по воротам с пяти метров, когда ничего не мешает, так появился аналогичное слово «ту тойлыев», но касаемо вратаря.
Лишь только утром я сообразил, что все нормально. Если бы мне было что предъявить, это уже сделали бы, но тренерский штаб молчал.
Сборная СССР отыграла первой, и теперь у нас было пять дней на тренировки, а также наслаждение красивым футболом.
Первое июля преподнесло сюрпризы: Ирландия обыграла Испанию в серии пенальти! Причем, если бы рослый Адам Ида на последней минуте основного времени попал бы не в крестовину, а в девятку, обошлось бы даже без дополнительного времени и пенальти.
Как я и думал, Италия и Дания сыграли вничью 1:1, в пользу первых все решилось благодаря пенальти: 3:2. Итальянцев выручил Джанлуиджи Доннарумма, который просто феерил в воротах, отразив четыре пенальти, причем один из них — в конце второго тайма!
Второе июля обошлось без неожиданностей: Аргентина победила Мексику 2:0 (молодой Энцо Фернандес сделал дубль), а Бельгия одолела Японию 3:2, причем — с трудом одолела, решающий мяч был забит на исходе дополнительного времени благодаря тому, что ветеран Ромелу Лукаку обыграл потерявшего бдительность вратаря японцев.
Третьего июля Швеция предсказуемо выиграла у Швейцарии 1:0, отличился Александер Исак, а Англия с Колумбией сыграли вничью, дополнительное время ясности не внесло, и лишь пенальти определили результат в пользу Англии. И снова это случилось благодарю подвигу вратаря — англичанин Джордан Пикфорд дважды спас команду от верного гола, отразив выходы один на один.
Определились победители, осталось выяснить, кто будет нашим соперником: Уругвай, Ирландия, Италия, Аргентина, Бельгия, Швеция или Англия.
Глава 19Сиэтл
Третьего июля вечером у нас был сеанс видеосвязи с близкими. Поскольку в этом мире я сирота, единственный близкий человек — жена.
Как только нас соединили, Рина улыбнулась, ее глаза засияли. Через месяц ей рожать нашего первенца, а мы еще не знаем, будет мальчик или девочка, во время УЗИ ребенок будто стеснялся и так переворачивался, что ничего нельзя было сказать наверняка.
Я тоже улыбался и гладил экран, стараясь представить, что под пальцами кожа Рины. На ранних сроках беременности она тревожилась, что будут осложнения в виде разбалансировки эндокринной системы, пиелонефрита, цистита или разрушения зубов, как было у ее матери, но беременность протекала идеально. Рина не растолстела, даже похорошела, стала женственнее и начала будто бы светиться изнутри.
— Господи, какой же ты у меня круто-ой! — проговорила она в который раз. — Как я тобой горжусь! Когда ты вместо Акинфеева вышел, я думала, рожу от нервов.
— Ты мне это брось, — по возможности строго сказал я и погрозил пальцем. — Запрещаю тебе смотреть свою игру. Ну правда, Рина. Риски слишком велики, я знаю, как близко к сердцу ты принимаешь мой футбол.
Будто не слыша меня, Дарина продолжила:
— Жители окрестных домов прознали, где квартира Нерушимого, и они меня уже замучили. Целая комната цветов и сувениров. И они хотят твой автограф! Нам или охрану надо нанимать, или переезжать. Так и кажется, что твои поклонницы меня прибьют. Это, конечно, сложно, но, учитывая мое положение…
Она погрустнела, замолчала. Вид у нее был такой, словно она решалась, говорить мне или нет. Наконец сказала:
— А еще я видела в нашем дворе странных людей. Все время кажется, что кто-то за мной следит. — Она повела плечами.
— Скажи Тирликасу, он разберется, — посоветовал я.