Ну вот и определилось. Значит, либо снова бои, либо… Либо БР.
Глава 19Молилась ли ты на ночь?
Смутило другое. Что еще за «Отлично, Саня!»? Меня тут выперли из команды, а Витаутыч, гад, радуется? То есть это отлично по его мнению?
Отлично, что меня несправедливо выгнали, когда я за месяц добился результата, к которому многие идут долгие годы? Отлично, что на моих глазах один старый пердун разрушил перспективную команду и перечеркнул работу талантливого тренера? И просто великолепно, что большинству людей, принимающих решения, не нужны сильные игроки, им надо прикрыть свой зад?
«Разговор по поводу чего?» — написал я, не особо рассчитывая на что-то конкретное. Думал, Витаутович вообще проигнорирует вопрос или ответит расплывчато, но он написал: «Есть предложение о сотрудничестве. С тобой хочет поговорить Ш. О чем — не знаю, я лишь посредник. Ложись, Саня, спать. И поосторожнее там».
Шуйский? Никто другой на букву «Ш» в голову не приходил. Логическая цепочка выстроилась: отлично, что меня выгнали — со мной хочет поговорить Шуйский — о чем? Вероятно, хочет предложить карьеру бойца.
От мысли об этом челюсть заныла. Интересно, если отказаться, будет ли он мне палки в колеса вставлять? Отдать долг Родине можно не только служа в армии и делая ее футбольной державой, но и защищать честь СССР на ринге.
Меня передернуло. Футбол, конечно, тоже довольно травматичный вид спорта, но мне как вратарю никто не будет наносить повреждения. Только если сам упаду неудачно. Что касается запястий, на которые приходится основной удар, их можно укрепить с помощью способностей.
А если отказаться от предложения будет нельзя? Вдруг Шуйский надавит, станет шантажировать?
Я помотал головой, избавляясь от мыслей. Все равно это лишь предположения. Вдруг Шуйский просто мне квартиру захочет подарить? Пригласить в академию одаренных? Инициировать? Записать в разведчики? Все что угодно может быть.
Нафиг! Вот приеду, встречусь с таинственным Ш. (вдруг это не Шуйский вовсе?), тогда и буду думать.
Скоростной поезд очень напоминал привычную «Ласточку», только был быстрее, и более удобные сиденья располагались дальше друг от друга, при необходимости приподнимались и раскладывались практически горизонтально. Вот только незачем это делать, я доеду до Лиловска всего за полтора часа. До областного центра, Михайловска, так и всего пятьдесят пять минут пути, потому поезд и заполнен даже в столь поздний час.
В голове закрутились мысли: а за какое время в той реальности «Ласточка» преодолевала двести тридцать километров? Учитывая ее среднюю скорость, часа за два с половиной.
Я прилепился к окну, чтобы полюбоваться работающими заводами, убедиться, что страна процветает, но видел лишь серый бетон — практически везде выделенная колея движения была огорожена. Если на полотно выйдет, скажем, корова, то от столкновения на такой скорости поезд, наверное, может сойти с рельс. Или нет? Или не просто так у него острый нос, похожий на таран?
Размышляя над странными, но успокаивающими вещами, например, что будет с поездом и коровой при столкновении, сможет ли сто человек без подручных средств отмудохать бегемота, я задремал, и снилось мне что-то про поезд и бегемота.
Только глаза сомкнул — и вот он, вокзал Лиловска. Немногочисленные пассажиры неторопливо потянулись к выходу.
От вокзала до моей общаги было двадцать минут ходьбы быстрым шагом. Я втянул морозный воздух и направился мимо паренька с цветами, ожидающего девушку, за женщиной с чемоданом на колесиках, помог спустить чемодан и дотащить до такси, а сам решил прогуляться до своей комнаты, чтобы утомиться и сразу же заснуть, а не мучиться предположениями. Благо мои берцы совсем не скользили.
Под ногами хрустел недавно выпавший снег, в носу пощипывало от мороза. Ночью понедельника, точнее уже вторника, улицы были пустынными, только желтые такси мелькали туда-сюда. Разительный контраст с многолюдной Москвой!
Впереди, хохоча и дурачась, шли молодые люди — тройка то ли студентов, то ли школьников. В пятидесяти метрах от меня на трассе остановился белый неприметный хэтчбек, включил аварийку. Водитель открыл капот и принялся ковыряться там. Потирая подбородок, задумался, перевел на меня взгляд. Слишком внимательный взгляд, словно этот человек хотел попросить о помощи.
Может, у него что-то с аккумулятором или стартером, и машину надо толкнуть? Хотя если аккумулятор разрядился или вышел из строя стартер, с утра не заведешься, у этого же до момента остановки все было нормально — ни фары не погасли, ни тарахтело нигде.
Встретившись со мной взглядом, мужчина отвернулся, и я чисто автоматически сосредоточился на его желаниях. Он хотел, чтобы я шел вдоль проспекта, никуда не сворачивая, потому что возле ювелирного меня ждут двое.
Меня? Им нужен именно Александр Нерушимый, или они приглядели хорошо одетого лоха у вокзала и теперь ведут, чтобы ограбить? Вспомнилось окончание сообщения Витаутовича: «Осторожнее там». Он что-то знает, или это просто совпадение? Как бы то ни было, ничего выяснять я не собирался, хватит с меня приключений.
Я глянул на номер авто — этого было достаточно, чтобы его запомнить — и не спеша отправился дальше, вызывая такси. Ожидая его, сделал вид, что восторженно фотографирую фонарь, а когда машина приехала, сел на заднее сиденье, назвал адрес и попросил опустить стекло.
Возле ювелирного меня действительно ждали двое у пикапа. Один делал вид, что замеряет тротуар, второй разговаривал по телефону, глядя на проезжую часть.
Проезжая мимо, я высунулся из окна и показал им средний палец. Конечно же, гнаться за мной они не стали. Тот, что меня увидел, сделал удивленное лицо и покрутил пальцем у виска.
Еще плюс одна загадка. Интересно, имеют ли люди, которые меня вели, отношение к Ш., желающему мне что-то предложить? Или у меня паранойя?
В общежитие я приехал в два часа ночи. Прежде чем постучать, потянул входную дверь на себя — она отворилась, я вошел в темный коридор и поймал себя на мысли, что в евпаторийском спорткомплексе я больше чувствовал себя дома.
На цыпочках я проскользнул мимо пустой проходной, поднялся к себе на этаж. Тихонько провернул ключ в замочной скважине, закрыл дверь и включил свет. Взгляд зацепился за старинную новогоднюю игрушку, висящую на гвоздике над столом — оранжевую лисицу с острым носом. Талисман. Связь той жизни и этой.
Когда укладывался спать, на ум лезли инфантильные мысли, что ничего у меня не получилось, потому что не взял с собой талисман, и казались они не такими уж и глупыми…
Проснулся я чуть свет — за время сборов выработалась привычка вставать в одно время. Вскочил, одолеваемый желанием бежать в душ, и понял, что спешить никуда не нужно! Можно валяться хоть до обеда, размышляя о своей дальнейшей судьбе.
Глобальных планов строить не стоит, пока я не услышу предложение Ш. Если откажусь, разошлю резюме по более-менее приличным клубам второй лиги. Или не гнать коней, пойти в местное «Динамо», чтобы не прерывать тренировки, а параллельно, разослав резюме, ждать, вдруг Сан Санычу удастся что-то организовать.
Шансов, что на резюме ответят, практически нет, потому что я — безвестный футболист. У меня за плечами даже какой-нибудь мало-мальски футбольной школы нет! А вот парни что-то найти могут, у них сложилась определенная репутация.
Вспомнилась вчерашняя слежка и показалась плодом разгулявшегося воображения. Ну кому я на фиг сдался? Грабители? Три раза ха! Не слишком ли много криминальных элементов на одного меня? Или у меня виктимность зашкаливает, потому их и тянет магнитом?
Да и не похожи те ребята на гопоту, на вид вполне приличные люди. Они больше похожи на агентов под прикрытием. Во мне вычислили одаренного? И если так, Витаутович должен быть в курсе. Но не слишком ли странный способ поговорить?
«Доброе утро, Лев Витаутович, — написал я. — В последнем вашем сообщении вы намекнули, чтобы я был осторожнее. Возвращаясь домой с вокзала, я заметил слежку. Вы что-нибудь об этом знаете?»
На быстрый ответ я не рассчитывал: Тирликас был в сети в два ночи, а сейчас семь, нужно же ему когда-то спать. И магазины, наверное, еще не работают, а жрать охота.
Надо было умыться и в душ, но катастрофически не хотелось встречаться с той же Наташей и Вадиком, которые меня окрыленного провожали в Москву, желали всех победить и передать им привет, когда у меня будут брать интервью. Как бы еще с Мищенко не пересечься, который наверняка станет расспрашивать, что да как, в еще свежей ране ковыряться.
Два часа, пока все собирались на работу и ходили по коридору в душ и обратно, я провалялся, не зная, чем себя развлечь. В полдевятого голод выгнал меня из комнаты, и я отправился в магазин.
Мищенко был на посту. Улыбнулся в пышные усы.
— Привет, Сашко! Рад тебе видеть!
Я поздоровался с ним. К его чести, он не стал приставать с расспросами, пожелал хорошего дня, отпустил восвояси, и я вышел в морозное февральское утро, осмотрелся в поисках слежки, никого не обнаружил, успокоился и задумался о будущем, которое казалось безрадостным.
Возвращаться мыть полы в спорткомплекс? Однозначно нет. Пойти к тренеру местного «Динамо», как его там? Белькевичу… Да, но — потом. Сперва — разговор с Тирликасом и Ш.
Я зашел в магазин, где из посетителей была только старушка в пальто кораллового цвета и такой же шляпке-таблетке и заморенная мамаша с сыновьями трех-пяти лет.
Тут было четыре отдела: спиртное и табачные изделия; сыры, колбасы, молочка; шикарнейшая кондитерка с тортами на развес и хлеб; полуфабрикаты и выпечка из дрожжевого теста. В середине зала стояли морозильные камеры, откуда посетители насыпали себе пельменей, или котлет, или замороженных овощей-фруктов столько, сколько нужно.
Пискнул телефон. Я первым делом открыл сообщение от Витаутовича, который писал:
«Ничего не знаю. В Лиловске тебе точно никто вредить не будет. Или ты кому-то так насолил в Москве, что он следом за тобой поехал».