Мяч накатывается под удар, хлестко звучит под куполом, сетка взлетает… Тощий нескладный Васенцов только расставил руки. Чисто.
И тут вдруг что-то получилось. Наши забегали, вспомнили игру, пошел перепас, держимся в центре, держимся, держимся, под неодобрительный гул трибун. Пас вперед! Сан Саныч вспомнил молодость, рванул напрямик. Мяч аккуратно перелетает через его плечо прямо под ногу — бей! И тут ему в ноги кинулся динамовец. Подсечка, и вот Саныч летит на землю. Покатился, прилег, подскочил в горячке, упал…
Я выбежал на поле, кинулся к нему… Его лодыжка стремительно опухала и синела прямо на глазах. Сильное растяжение или даже разрыв связок — нужен рентген, и срочно.
Такое судья проигнорировать не смог: желтая карточка — динамовцу и пенальти. Виновник тряхнул патлами и возмущенно выматерился.
Витаутович вскочил с кресла, вытянулся, чтобы рассмотреть, что у нас.
Что там было дальше, я не видел. С подоспевшим Кошкиным мы потащили тренера под руки, как раненого бойца — он прыгал на одной ноге, вторую согнув в колене. Только бы не разрыв связок!
Сзади трель свистка.
Гол! Наш первый гол! Трибуны возмущенно взвыли. Я на ходу обернулся и увидел бегущего навстречу нашим орущего Погосяна. Он так разинул рот, что мяч бы пролетел.
Пока тащили Саныча к врачу, тот стоял и смотрел — просто стоял и смотрел. Даже шага не сделал навстречу. Ощупав отекшую лодыжку Димидко, он покачал головой.
— Вывиха нет.
— Растяжение? Разрыв? — обреченно поинтересовался тренер.
Врач пожал плечами:
— Это вам на МРТ надо, так точно не скажешь.
А на поле — опять гол, теперь уже нам.
Команда посыпалась. Со скамейки управления нет — какое управление от Древнего? В поле лидера нет. Игроки не сыгранные, да уже и бросили играть, только обозначали свои места на поле. Вратарь, Лёня Васенцов, еще прыгал, и даже несколько мячей отбил, но больше, конечно, пропустил.
Итог матча: один — восемь.
Завтра в «Лиловском вестнике» будет статья «„Титаник“ на дне».
Молча переодевшись, мы направились к автобусу — будто воры, через запасной выход. Димидко, опираясь на Матвеича и Гребко, доковылял до автобуса. Придерживаясь руками, запрыгнул по ступенькам в салон, уселся на сиденье, повернутое к остальным, где обычно располагались экскурсоводы. В первом ряду устроился Лев Витаутович. Подождал, пока все соберутся, и сказал. Не сказал даже, отчитал Димидко тоном строгого наставника:
— Александр, вы зря вышли в поле. Все равно игра велась нечестно, и вы ничего не доказали бы.
— Задним умом все мы сильны, — проворчал Димидко.
Хоть врачи ему запретили играть, но Саныч уж очень это дело любил, думал, если на полшишечки, то не считается. Психанул, подставился.
Автобус тронулся с места. На площадке перед центральным спорткомплексом толпились болелы, праздновали победу. В их руках мелькали бутылки. Кто-то даже салют пустил.
Витаутович продолжил:
— По-моему, парни держались достойно.
— Ага, держались — обеими руками за поручни. И стояли скалой. То есть недвижимо. Не «Титан», а «Титаник», — с некой долей горечи проговорил Димидко, проваливший свою контрольную.
Он хотел что-то еще сказать, но в сердцах махнул рукой. Причем опечален наш тренер был не своей травмой, а проигрышем.
Я ожидал разбора полетов, но Димидко смотрел в окно и молчал, словно видел там, в черноте, что-то важное. Витаутович тоже молчал. Наши обменивались возмущением, титановцы, кроме Левашова, Гусака и Васенцова, языки поглубже затянули — чувствовали, что накосячили.
Когда приехали в Михайловск, Матвеич и Витаутович сразу потащили Димидко в травматологию, а мы собрались в его квартире ждать результат. Как на игрока мы на Сан Саныча не рассчитывали, но все равно обидно. Да и если Димидко надолго охромеет… Для команды это, конечно, ничего, но для самого Сан Саныча — больно.
Приехали Витаутович, Матвеич и Димидко в одиннадцать. Предвосхищая наши вопросы, Сан Саныч заявил с порога:
— Растяжение. Разрыва нет.
Димидко проскакал на одной ноге в гостиную, опустился на маты и сказал:
— Это какой-то сипец. Шлак, отстой и далее по списку. Местных нужно менять или менять.
Каламбур поняли не все, и Димидко объяснил:
— Если они не изменятся, мы их поменяем на более толковых ребят.
— Это ишаку понятно, — изрек Колесо. — Вот только где взять тех ребят?
Димидко улыбнулся так широко, что стало ясно — он знает где.
Глава 6Ваше благородие, госпожа Удача!
Наверное, футбольный бог (или богиня?) все-таки есть. И он наконец обратил благосклонный взор на нашу многострадальную команду.
Но по закону равновесия, если кому-то что-то дали, значит, у кого-то другого это что-то забрали. «Титану» не просто повезло, а что говорится — нам поперло. В отличие от белорусского «Витебска». Эта команда, играющая в Первой лиге, переживала не лучшие времена и распустила дубль. Молодые футболисты заметались в поисках команды, а тут авторитетный Димидко зовет к себе под крыло. Да, условия не очень, зато есть перспектива!
Новенькие приехали в воскресенье на завтрашний просмотр — четверо восемнадцатилетних мальчишек, никому неизвестных, а потому ненужных. «Мальчишек» — ха! Все не привыкну, что я такой же.
Поскольку трансферное окно для Второй лиги закрывается 1-го марта, за пять дней нам нужно определиться с составом. Так-то, с учетом новеньких, команда полностью укомплектована, но утром Димидко обмолвился, что он не собирается держать лишние рты.
Всех так утомили ленивые и наглые резервисты «Титана», что мы принесли коллективную жертву богу футбола — скинулись на квартиру для парней. Большую часть денег внес Димидко, который, лишившись семьи, стал гореть футболом, ни о чем другом не говорил и не думал. Утром мы тренировались, а он скакал по полю и когда орал, когда подбадривал. Каждый вечер мы собирались у него, смотрели матчи, анализировали игру, обсуждали сильные и слабые стороны футболистов.
В прошлой реальности футболисты Второй лиги бедствовали, половина тренеров бухала по-черному и не работала, а просто мотала срок. Многие команды были предоставлены сами себе. От отчаяния и футболисты, обреченные барахтаться в этом болоте до пенсии, начинали бухать. Как тут вырваться, когда всем плевать на результат?
Интересно, как в этой версии Союза? Много ли энтузиастов, таких, как Димидко? Есть ли договорняки? Бухающие тренеры? Наверняка мы столкнемся и с договорняками, и с нечестным судейством, на боях без правил я все это видел, да и товарняк с лиловским «Динамо» неприятно удивил. Удастся ли нам взбить масло из субстанции, в которой барахтаемся? А если это не сметана?
Вся надежда на связи Витаутовича, ведь не просто так он с нами.
В понедельник мы — и бывшие «динамовцы», и белорусы, пришли раньше, переоделись и расположились в нашем микроскопическом конференц-зале. Димидко ехал на такси и сегодня собирался представить четверку новых футболистов титановцам.
На подъезде он должен был позвонить, чтобы мы его встретили, и он не скакал двести метров, но Сан Саныч почему-то молчал.
Я накинул куртку и обратился к Погосяну:
— Пойдем поможем ему. Костылей-то у него нет.
Мика кивнул, оделся, мы вышли в коридор и увидели, как по ступеням спускается Димидко в сопровождении девушки, которая ему помогала, стоя к нам спиной. Одной рукой он держался за стену, второй опирался на девушку, зажимавшую под мышкой два костыля.
— Александр Александрович, это ведь всего на несколько дней, пока связки заживут. Потом костыли будут не нужны, хватит и трости. Вот так. Теперь держите.
Девушка отдала ему костыли и повернула голову. Дарина? Та самая? Внучатая племянница генерала Вавилова и любительница смешанных единоборств, которая за это чуть не поплатилась жизнью? Увидев меня, девушка оцепенела и часто заморгала, а я протер глаза и, все еще им не веря, спросил:
— Рина? Что ты тут делаешь?
— Работаю. Реабилитологом.
Вспомнилось, что она вроде медсестра, но девушка сразу объяснила:
— Я учусь на реабилитолога заочно. После училища берут сразу на третий курс… Это раз, а два… — она зарделась, отвела взгляд. — У меня есть личные причины.
Димидко встал на костыли и заковылял по коридору, ворча себе под нос, что неудобно, он не инвалид и не старый дед. Погосян приосанился и подошел к Рине.
— Как жаль, что у такой девушки, — он томно вздохнул, — личные причины. Я уже почти влюбился. Я Мика.
Она представилась и проговорила, глядя на меня:
— Мой любимый… тренер сюда переехал. Лев Витаутович. Я буду ходить к нему на тренировки.
Погосян отвесил челюсть. Рина пару секунд молча наслаждалась эффектом, а потом рассмеялась.
— Тренер? Это наш, что ли, директор? А… ну да. — Погосян приблизился к Рине вплотную. — Ты такая красивая. Не бойся, солдат ребенка не обидит.
— Но ребенок вполне может оторвать солдату… шлем, — сказал я.
Рина снова рассмеялась и защебетала со мной, как со старым знакомым:
— Витаутович будет тренировать новичков, а меня — индивидуально. На профи замахиваться не стал из-за постоянных разъездов, а тем, кто тренируется для себя, его непродолжительное отсутствие сильно не навредит. Ты сам как? Придешь на спарринг? — Она толкнула меня в бок кулаком.
— Спасибо, меня футбол полностью удовлетворяет.
Димидко проковылял в зал, мы проводили его взглядом, и я спросил:
— Насколько серьезная травма у нашего тренера?
— Растяжение, микроразрыв. Через недели три совсем пройдет, но дней семь надо поберечься, походить на процедуры. — Рина посмотрела на дверь. — Проследите за ним, чтобы не наступал на ногу. Больно он у вас резвый… И вообще, рада тебя видеть!
Одарив меня лучезарной улыбкой, она направилась к выходу. Погосян посмотрел на нее влажным взглядом и спросил, когда захлопнулась дверь:
— Ты ее знаешь?
— Немного. Она заявлялась на бои без правил. Вообще серьезный боец.