Всё.
Последние полчаса были кошмаром. Наши ложились костьми и больше не пропустили… Но счет — не табло: 2:1 в пользу хозяев.
Не сдержав негодования, я выругался. Потом еще и еще раз. Первый наш проигрыш! У болел «Титана», как и у меня, сегодня черный день. Казалось, над Михайловском даже небо потемнело и солнце светило не так ярко, с трудом пробиваясь сквозь тучу фанатского недовольства.
Все, надо на ворота, а то насобирает Васенцов мячей, и плакали наши планы! Я улегся на диван, закрыл глаза, сосредоточившись на ключице. Она была зеленоватой, а место трещины обозначилось желтой полоской. Вот приедут наши — встану на ворота, проверю функциональность, так сказать, верхних конечностей.
Что там в турнирной таблице, интересно? Открывать ее я опасался, ну а вдруг нас уже оттеснили?
В таблице воцарилось троевластие: одесский СКА, мы и тернопольская «Нива» — у всех по 15 очков. Дышали в спину «Ротор» и «Днепр-2», отставая на очко и два соответственно, но у них было на матч больше.
Вроде бы неплохо, но смущала излишне осторожная тактика Саныча, для которого время под началом Кирюхина, видимо, не прошло даром. Из пятерки лидеров «Титан» забил меньше всех голов, всего тринадцать. Правда и пропустили всего три, но наладить дела в атаке не помешало бы.
Ладно, время покажет. Следующий матч — с «Балтикой», у нас.
Глава 21Дел столько, что и подумать страшно
Сегодня у меня особенный день: я официально освободился от бандажа — раз, два — у Лизы началась сессия, а значит, лекций у нее нет, и она может чаще приезжать ко мне.
Дарина, которая наблюдала за динамикой моего выздоровления в Михайловске, говорила, чтобы я ориентировался на свое самочувствие, ведь трещина заживает быстро, а мышцы и связки не повреждены. Но, как показала практика, девушка слишком неопытна, к тому же реабилитолог — не врач.
Анжелика же, уехавшая вместе с командой в УССР, запретила мне что-либо делать без ее дозволения. Потому утром, полечившись своим способом и убедившись, что ключица сменила желтый цвет на зеленоватый, я отправился на рентген, попросил сразу же расшифровать результат. Врач, похожий на гибрид Айболита и Эйнштейна, сперва сказал, что у них очередь на расшифровку, и результат — только завтра, но узнал во мне Нерушимого, и как-то все сразу стало можно.
Протягивая распечатку и снимок, он сказал:
— Александр, все в полном порядке. Зажило, как на…
Неужели скажет — «собаке»?
— …ребенке. Будто и не было перелома. Как врач я должен вас предостеречь от чрезмерного усердия, — он сверкнул ясными глазами из-под очков, — но как болельщик говорю: побыстрее возвращайтесь в команду! Без вас игра — просто безобразие какое-то.
— К тому и стремлюсь. Побыстрее встать в строй.
С результатом я рванул к Дарине. Наши приезжают сегодня в обед усталые и злые, соответственно, в спорткомплексе их ждать не стоит. Все это время я рассчитываю заниматься в щадящем режиме, делать упражнения на мышцы груди, спины, рук — пусть вспоминают нагрузку и становятся крепче. Так несколько дней — и можно в ворота.
Распахнув дверь в массажный кабинет, я застал Дарину за делом — она разрабатывала плечо полуголой девочке-подростку — извинился и остался в коридоре. Чтобы не терять времени, принялся опускать-поднимать руку, работать пальцами и не мог нарадоваться ощущению свободы. Ничего нигде не ныло, не давило. Не удержавшись, я встал в планку и не испытал неприятных ощущений.
В этот момент из кабинета выглянула Дарина, и я скорее инстинктивно вскочил. На ее лице удивление сменилось радостью, а затем она напустила на себя строгости.
— Ты бы поосторожнее в первый день. Все-таки молодая костная ткань может быть более хрупкой.
Ну не объяснять же ей, что — точно не в моем случае. Настроение было на двести из ста. Еще вчера беспомощность камнем тянула ко дну — наших же бьют, а я не у дел и ничем не могу помочь! И вот теперь наконец могу! Теперь совсем другая игра пойдет, камня на камне, точнее кремня на кремне не оставим, когда «Кремень» к нам в гости приедет!
Больше всего на свете Дарина сейчас хотела, чтобы я побыстрее восстановился. Серьезно? Даже как-то стыдно стало за свои мысли, когда Васенцов отбил пенальти, и меня жаба задушила.
— Я, вот, результат рентгена принес, чтобы Анжела мозг не выедала.
Дарина взяла у меня из рук распечатку, пробежалась по ней взглядом, улыбнулась.
— Здорово ты регенерируешь, всем бы так!
Из кабинета вышла девочка-подросток, глянула на меня и залилась краской. Дарина кивнула на дверь.
— Пойдем, своими глазами хочу убедиться, что все в порядке.
Я сразу же стянул футболку, подавил желание посмотреться в зеркало, прижал подбородок к шее, осматривая пострадавшую ключицу. Дарина, которая видела ее каждый день, зачем-то снова провела пальцами, надавила.
— Вот так не больно? — Я помотал головой. — А вот так? Руку теперь подними. — Я поднял, она чуть потянула ее назад, и в этот момент в дверь постучали и, не дождавшись приглашения, вошла Лиза, округлила глаза. Теперь я ощутил себя той полуголой девочкой. Дарина, нужно отдать ей должное, не шарахнулась от меня, поздоровалась с Лизой, но без особой радости:
— Привет, сестрица. Присядь пока.
Блин, Дарина же внучка сестры или брата генерала Вавилова, то есть Лизина троюродная сестра. Лиза, похоже, все-таки приревновала и все внимание сосредоточила на Дарине, словно меня тут нет.
— Можно, да, посмотреть, как ты моего парня совращаешь?
Часто слышал от женщин «увела из семьи». Типа пасется бычок на лужайке, а тут пришла воровка и увела болезного. Вот сейчас почувствовал себя тем бычком и хотел сказать: «А меня спросить» — но подумал, что Дарина может обидеться, и потому промолчал.
Дарина вздохнула и ответила, на нее не глядя:
— Опоздала ты, а то бы и раздеть его попросила помочь — а теперь, видишь, сам может.
Лиза прищурилась, но ничего не сказала. Я ей писал, что сегодня собираюсь снять бандаж, и про массаж Рины писал — вроде бы она нормально реагировала. Да и вообще думал, что с нею будут проблемы, все-таки девушка из обеспеченной семьи, должны быть капризы, то-се, ан нет! Нормальная девчонка оказалась, с ней нескучно, если интеллект оценивать, то как будто и не восемнадцать ей. Ну, загоны детские, это у всех, многим сложно обуздать эмоции, когда гормоны бурлят.
— Пациент полностью здоров, — объявила Дарина голосом строгой учительницы, искренне желая, чтобы эта мажорка поскорее ушла.
Завидует, что дед троюродной сестры обеспечил своим детям и внукам будущее? Или что-то личное? Сейчас этого все равно не узнать, я надел футболку, накинул ветровку.
— Спасибо, Рина, за помощь.
Лиза ушла не прощаясь. Мы с полминуты молча топали по коридору, и наконец она не выдержала, пожаловалась:
— Она меня с детства не любит, потому что я красивее, и у меня всегда было все лучшее. Сперва игрушки и вещи. Теперь, вот, — она взяла меня под руку, — парни. Поедем в номер?
Она соблазнительно облизнула губы, и у меня случилось раздвоение желаний: тело, предвкушающее удовольствие, воскликнуло «да-а-а!», а разум напомнил про самолеты. То есть о том, что надо укреплять мышцы и связки. Тело предложило компромисс: сделать это… в общем, в процессе. Ум возразил, что теперь Лиза будет приезжать чаще, и у меня скоро закончатся деньги — раз, два — эти встречи в ущерб главной цели, а цель у меня — Высшая лига, а потом еврокубки и чемпионат мира в США и Канаде.
Как бы так сказать, чтобы ее не обидеть? А то начнется женская любимая песнь: «Я так хочу, чтобы ты много зарабатывал, но все время проводил со мной, неужели это так сложно?»
— Солнце, ты не обидишься, если я часок позанимаюсь? Нужно приходить в норму, а то наши проигрывают.
— Ну что ты такое говоришь? Надо значит надо. Я поучу пока английский. Ты на поле пойдешь?
И снова Лиза меня удивила: вместо нытья проявила взаимопонимание. Определенно в каждым днем все больше ее люблю.
Переодевшись, я оставил Лизе медицинское заключение и отправился в спортзал разминаться. Результат меня не порадовал: я меньше месяца проносил чертов бандаж, но теперь не мог сделать элементарного: мышцы дрожали, связки ныли. Хотелось дать нагрузку побольше, а когда начнется крепатура, подлечиться, но я поостерегся.
Все это сделаю завтра, сегодня просто подготовлю тело к нагрузке.
Как и планировал, занимался я час, а потом вернулся к Лизе, мы условились, что она будет ждать на трибунах. Она и ждала, увлеченная конспектом так, что заметила меня, только когда на ее тетрадь упала моя тень. Встрепенулась, улыбнулась и предложила странное:
— Слушай, а можно я мяч попинаю, хоть прочувствую, как это.
Мой взгляд остановился на ее белых кроссовках, и в голову пришла замечательная идея:
— Нужно. Я встану на ворота, а ты будешь забивать.
— Ух, круто!
Развлекались мы так часа два. Поначалу Лиза вообще мазала по мячу или била по скользящей — так, что мяч катился мне в ноги, но под конец он стал лететь выше, и я немного поработал руками. Ничего не болело, хотя, конечно, ее неумелый удар по силе несравним с ударами профи.
Димидко, провожающего Анжелику на рабочее место, я заметил раньше, чем он — меня, что неудивительно: Саныч обнимал врачиху за талию, а она хохотала, то прильнув к нему, то погладив по спине. Увидев меня, Анжелика остановилась, кивнула вперед, и Димидко тоже посмотрел на меня, погрозил мне кулаком и ринулся в атаку.
Лиза, глядя, как он стремительно приближается, спросила:
— Это же ваш тренер? К нему что, жена приехала?
— Врачиха наша новая, — вздохнул я, оставляя свое занятие.
— Рехнулся? — возопил Димидко издали. — Хочешь усугубить? Кто тебе позволил?
В его голосе прямо-таки проскользнули интонации Анжелики. На поле Сан Саныч не пошел, поманил меня. Лиза поняла без слов, что нужно сделать:
— Иди, я выписку принесу. — Она побежала к сумке, поставленной прямо на траву.