Я выкинул мяч на Рябова. Тот принял на грудь спиной к чужим воротам. Опустил на землю и легонько катнул направо, где разбегался Самат, как будто штрафной удар исполнял. Мяч уже не катился, и здоровенный казах со всей мочи лупанул по нему. Видно было, что ему играть нравится, а уж бить-то!
Мяч со свистом пролетел над перекладиной и, мне показалось, Васенцов готов был перекреститься, потому что такая пушка протащила бы в сетку мяч вместе с вратарем.
— Далеко отпустил, — подсказал Сан Саныч. — Бил вдогон, вот и попал пыром. Как в бильярде, когда шар вылетает за бортик.
В следующий раз Самат попер сам. От него, как кегли, отлетали защитники, но нарушения нет — просто он такой мощный и устойчивый, а еще — быстрый.
Димидко свистнул и сказал:
— Сэм, стой! Смотри, теперь ты шагнул за мяч и тянул его уже из-под себя. Вот удар и не вышел. Как тут прицелиться, когда мяч — фактически сзади тебя?
— Спасибо, тренер! — прокричал Самат и с радостным воплем понесся дальше.
Сан Саныч улыбался добро, но записывал, записывал, записывал.
После двусторонки к нам подошел наблюдавший за игрой Матвеич и спросил:
— Ну что, Сань? Как тебе?
Я подумал, что он обратился ко мне, и ответил:
— Да вообще моща! А если его научить попадать, так он всю команду потащит! У него же сил сколько! И вынослив же, зараза.
Я снял перчатки и потирал покрасневшие ладони — пару раз звонко прилетело от Сэма. Димидко покачал головой и прошептал:
— Вот я не уверен. — Он покосился на Сэма, которому нагрузки было явно мало, и он расстреливал пустые ворота, и попросил меня: — Как старослужащий и как самый умный, останься с ним на полчасика после тренировки. Не в пустые же ворота ему бить?
— Э-э-э… — протянул я; появилось ощущение, что меня бросают под танк… бульдозер, каток — в общем, подо что-то, после чего не выжить.
— Задание тебе такое: потренируй парня. — Саныч мне подмигнул. — А я пока команде пистон вставлю.
Пистон — это понятно. И очень хорошо, что без меня. Конечно, я останусь после общей тренировки. Сам так оставался и просил побить мне, а теперь наоборот.
— Сэм! — крикнул я, парень обернулся не сразу. — У тебя со временем как?
— Времени вагон! — откликнулся он.
После тренировки мы с Саматом пошли к правым воротам — просто они мне как-то больше нравятся. Есть такое суеверие у вратарей, а я не верю в приметы — мне и правда больше правые нравятся.
Я прищурился, изучая казахского богатыря. «Кайрат» пытался его обуздать, не смог, Димидко пытается научить попадать по воротам, не вытянул.
Дедка за репку, бабка за дедку… Тут не напор нужен, а хитрость: мышка прибежала, хвостиком махнула…
— Сэм, — позвал его я. — Ты мне побей, только поточнее. Мне тренироваться надо. Играть же скоро!
Психология — тонкое дело. Если бы я сказал, что ему тренироваться надо и что его оставили специально, а я за старшего, что бы вышло? Вот. А тут он снова разулыбался — ему доверили большое дело, потренировать основного вратаря! Как тут ударить… в грязь лицом?
— Пеналь бить? — серьезно спросил он.
— Только не это, слушай! У тебя же ударище — поломаешь меня!
И снова обрадовал парня. Признал силу удара.
— Давай с линии штрафной. Оттуда-отсюда. С угла, с центра. В общем, походи там. А я подскажу, если что.
Самат поставил мяч по центру, разбежался — бух! Вжик! Мяч пролетел над перекладиной, я даже рук не поднимал. Разозлившись на себя, Сэм топнул и выругался по-казахски:
— Шешенс-с-с!
— Так не пойдет, — покачал головой я. — Ты поточнее лупи. Ты же меня тренируешь, а не силу удара отрабатываешь!
— Ага.
Опять по центру. В этот раз он не разбежался, а сделал всего два шага. Бац! Не успел бы руки поднять, в лицо бы прилетело.
Ух, ёлки! Опять все отбил.
— Круто! А попробуй попасть не в меня, а в угол зарядить.
— В какой? — В голосе Сэма чувствовалась заинтересованность.
— Бей под мою левую — туда всегда стараются попасть, — объяснил я. — Считается, что вратарю правый угол роднее.
Снова мяч посередине линии штрафной — видать медом там Сэму намазано. Бац! Я мог бы отбить, но специально не допрыгнул, пропустил.
— Гол! — воскликнул Сэм и давай скакать, радоваться, как пацан. Гол забил!
— Слушай, может, в этом дело, а? — поощрил его я. — Ты когда на силу лупишь — не целишься. А когда целишься — то не так сильно, но зато офигенно точно. Давай с угла попробуем, в обвод вратаря.
Так и с угла он, если заранее предупредить, как бить, куда бить, даже — чем бить, показывает неплохие результаты. А один из пяти мячей и вовсе в дальнюю девятку просто забросил. И ничего я сделать не мог, хотя пропускать больше не планировал.
Полчаса повозились, потом еще полчаса, потом…
— Эй, парни! — крикнул Димидко. — Ужинать никто не хочет?
— Сан Саныч, да Сэм бьет в любой угол по требованию! Ему только сказать надо — куда и как. И забьет!
— Тренер, только скажите мне, да, я все сделаю! — И снова он заулыбался радостно.
Закралась мысль, что это даже хорошо, что Погосян сбежал. Иначе бы мы такого нападающего никогда не заполучили.
Сэм помчался в раздевалку, и Сан Саныч сказал задумчиво:
— Что, и правда все у него хорошо?
Я кивнул.
— Более чем, просто надо направить. Вот только не придумал еще, как закрепить эффект в игре.
Саныч потер подбородок.
— Жаль, я этого не видел.
— Так завтра посмотришь!
— Завтра… — проговорил он задумчиво. — Завтра двое придут на место Матвеича, посмотрим.
— Кто такие? — спросил я.
— Один из «Уралмаша», молодой, недооцененный, второй — из «Целтниекса». Посмотришь.
— Начались центростремительные процессы, это очень хорошо, — резюмировал я. — Так к январю закроем вопрос с некомплектом.
Глава 11Пума и медведь
Переодевшись в футбольную форму, готовые по команде Димидко выбегать на поле, мы собрались в конференц-зале спорткомплекса «Северный», а не в тренерской, куда еле помещались. Нам должны были представить новеньких. Их имена Сан Саныч не говорил, дабы мы не были предвзятыми, а может, чтобы сохранялась интрига. В общем, поддерживать интерес ему удавалось.
Мы расселись в зале, Димидко топтался на сцене возле трибуны.
Пока ждали, я вспоминал поездки в другие города, множество раздевалок и конференц-залов, где мы побывали, и понимал, что вот это все никуда не годится. Большая часть Второй лиги и то тренировалась в лучших условиях. Единственное, что у нас было неплохо — трава на стадионе и современный манеж. Все остальное… Ну да, ремонт сделали, но теперь нам нужен дубль, а где им тренироваться, когда мы и так еле в раздевалку помещаемся. А собираться где? Каждый раз бегать через весь стадион в большой зал спорткомплекса?
Да, пообещали построить новый стадион, но это минимум три года. Как и где принимать команду соперников?
Самойлов и обкомовские лихорадочно готовили второй стадион, «Торпедо», где команда загнулась еще десять лет назад, за травой ухаживали плохо… Но зато там две раздевалки. Правда, они Хрущева помнили, но можно ж поднажать и к марту сделать ремонт. Вот и будем тренироваться здесь, а гостей принимать там.
А то после прошедших игр устал читать, как плевались футболисты, которые приезжали к нам в Михайловск. Дескать, только заходишь в раздевалку, где воняет плесенью, так сразу ноги бегать отказываются, зато бить — хотят.
Ну ладно, это не наша вина, как и не вина власть имущих, что они не предсказали стремительный взлет «Титана». Вот сейчас новенькие посмотрят на всю эту жесть и передумают с нами играть.
Ровно в девять дверь открылась, но никто не спешил заходить. Наши смолкли, вытянули шеи. Димидко встал возле трибуны. Засуетился наш фотограф Олег, взял под прицел вход.
— Товарищи! — проговорил Димидко. — Коллеги. Представляю вам новых членов команды, взятых на испытательный срок. Марк Круминьш! — Мы зааплодировали, я вспомнил, что точно слышал эту фамилию, начал перебирать памятью футболистов, с которыми мы играли в Риге, но Димидко упростил задачу, напомнил: — Центральный защитник «Целтниекса»!
Под наши овации к трибуне неторопливо вышел высокий, тонкий в кости щеголь в песочном пальто до колен. Шевелюра тоже песочного цвета, волосок к волоску. Такого же цвета ботинки, клетчатые брюки. Не хватало тросточки и перчаток. И кошачья грация. Лев. Нет — гепард. Нет, цветовая гамма не та. Пума!
— Здравствуйте, коллеги, — проговорил он хорошо поставленным баритоном почти без акцента, разве что голос его звучал чуть тверже привычного. — Наши команды конкурировали два года подряд. И «Титан», и «Целтниекс» боролись во второй лиге, вышли в Первую, и тут вы нас обошли. — Он улыбнулся, позволил себя сфотографировать и продолжил: — Я говорю «нас» по привычке. На самом деле я очень надеюсь, что скоро буду говорить «мы» о «Титане».
Мы снова зааплодировали, Марк сел в первый ряд и уставился на сцену. Я его плохо помню, потому что защитники «Целтниекса» были далеко и редко забегали в нашу штрафную. Но лицо Марка казалось знакомым.
— Встречаем. Егор Борода! Бывший левый защитник «Уралмаша»!
Вот этого парня я не помнил, хоть расстреливай мня, потому что, если увидел бы такого, точно не забыл бы. Полная противоположность Марка. Тоже высокий, но кряжистый, угловатый и встрепанный, как медведь-шатун, не нагулявший жира за лето, весь будто собранный из квадратов и прямоугольников. Движения его тоже казались угловатыми. А еще сложно было определить его возраст: то ли двадцать, то ли тридцать лет, а может, и больше.
— Здравствуйте. — Его низкий голос напоминал гудок теплохода. — Я… очень хочу играть с вами, парни. Надеюсь, всю получится.
— Получится, да! — крикнул Сэм. — Привет!
Колесо толкнул его в бок, и он смолк. Зато Егор немного оттаял, заулыбался.
Димидко обратился к Древнему:
— Петр Казимирович, выдайте, пожалуйста, форму ребятам, и ждем вас в манеже.