ол сына недавно умершего Августа Сильного курфюрста Саксонии Августа III. Франция выдвинула собственного кандидата – Станислава Лещинского, в 1704–1709 годах уже занимавшего польский престол, на который он был возведен с помощью шведской армии Карла XII[50].
Старый недруг России закрепился в Данциге (современный Гданьск), осажденном в феврале 1734 года русскими войсками под началом П.П. Ласси. Осада протекала вяло, и командование передали Б.Х. Миниху, который предпринял неудачный штурм, стоивший русским почти 700 человек убитыми и 1,5 тысячи ранеными, потери противника – в два раза меньшие.
В мае французский король Людовик XV (женатый на дочери Станислава Лещинского Марии) послал к Данцигу эскадру, на борту которой находился двухтысячный десантный отряд во главе с бригадиром де Ла-Мотом. Подойдя к устью Вислы и оценив позиции войск Миниха, эскадра ретировалась в Копенгаген. Здесь к ней присоединился французский посланник в Дании граф Плело, который принял на себя общее командование, настояв на новой экспедиции к Данцигу.
Б.Х. Миних
Французские суда вторично подошли к данцигскому рейду и высадили десант, который с ходу атаковал передовое укрепление русских. Приступ был отбит. Нападавшие потеряли около 200 человек, а сам Плело погиб одним из первых, «не успев раскаяться в результатах своей предускорительности»[51]. Десант отступил к морю и переправился на пустынный островок недалеко от побережья. Вскоре на данцигский рейд вошел русский флот. Используя фактор внезапности, французская эскадра захватила фрегат «Митава» и ретировалась, оставив своих соотечественников на произвол судьбы. После этого 17 июня 1734 года остатки отряда Плело (около 1,8 тыс. чел.) сложили оружие и были вывезены в Россию до окончания военных действий. Так успешно для русских закончился первый, очень скромный по масштабам, военный конфликт с Францией. 28 июня Данциг капитулировал, а в декабре 1734 года на голову Августа III в Кракове возложена польская корона.
На фоне этой войны обострились отношения с Османской империей, в противовес которой Петербург решил укреплять отношения с Персией. Еще в январе 1732 года заключен Рештский договор, согласно которому Россия отказывалось от провинций вдоль южного берега Каспия, удержание которых, по мнению А.И. Остермана, требовало слишком больших расходов.
Выполняя союзный договор с правителем Персии Надир-шахом, в июне 1733 года разбили при Горанчи крымских татар, пытавшихся прорваться на помощь осажденному персами Багдаду.
В марте 1735 года заключен Ганджинский договор, согласно которому Персия получала еще и восточное побережье Каспия (нынешний Азербайджан) в обмен на право беспошлинной торговли и обещание не заключать сепаратного мира с Турцией.
Обещание было нарушено в 1736 году, как раз когда Россия и Австрия начали против Османской империи боевые действия.
Армия Миниха штурмом взяла Перекоп. Впервые в истории Крымского ханства вражеские войска вторглись на его территорию, обращая в прах взятые города, в том числе и столицу – Бахчисарай. Правда, несмотря на огромный внешнеполитический эффект, реальная польза от этого похода была немногим больше вреда, поскольку во время обратного марша из-за бескормицы и болезней войска Миниха потеряли почти половину своего состава. Тем временем армия Ласси взяла Азов, а состоявшие на царской службе калмыки нанесли поражение союзным крымским татарам ногайцам[52].
В 1737 году Миних захватил Очаков и успешно отбил попытку турок вернуть крепость. Ласси взял Азов и совершил успешный рейд в Крым, нанеся значительный урон неприятелю.
А вот кампания 1738 года оказалась провальной. Поход Миниха за Днестр закончился отступлением через безводную степь, сопряженным с большими потерями. Потери из-за жары и бескормицы понесла и армия Ласси, совершив рейд по уже опустошенным годом ранее крымским маршрутам.
Зато кампанию 1739 года Миних завершил блестящей победой при Ставучанах и взятием Хотина. Однако австрийцы, потерпев целую серию поражений, заключили сепаратный мир. И русское правительство решило последовать примеру союзников. Ценой несоразмерных жертв империя получила Азов и небольшой участок побережья, но не могла иметь на Черном море военный и торговый флот, а также строить порты и крепости.
За Уральским хребтом продолжалось освоение сибирских земель, началась Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Протекторат Российской империи установился над племенами Младшего Жуза, что стало первым шагом к включению казахских земель в состав России[53].
В целом внешняя политика правительства Анны Иоанновны не была достаточно эффективной, но, во всяком случае, и не привела к падению авторитета России на европейской арене. По большому счету такой же оказалась и ее внутренняя политика.
«Немецкое засилье»
Сама Анна Иоанновна, подобно Екатерине I и Елизавете Петровне, не проявляла тяги к государственным делам, отдавая предпочтение разнообразным увеселениям. Не случайно самым, вероятно, знаковым событием ее царствования стала свадьбы шута-аристократа князя М.А. Голицына (по прозвищу Квасник) и придворной калмычки Бужениновой. Между Зимним дворцом и Адмиралтейством построили огромный дом из ледяных плит, внутреннее убранство которого (вплоть до мебели, посуды и даже дров в камине) также изготавливалось изо льда.
Собравшуюся публику развлекали демонстрацией через ледяные стекла «смешных картин», а также в ночное время стрельбой огнем из ледяных пушек (зарядами служила изготовленная из нефти зажигательная смесь).
Празднество имело некоторое образовательное значение, поскольку сопровождалось своеобразной этнографической выставкой, на которую в качестве живых экспонатов выписали «по три и по две пары мужеска и женска пола… собою не очень гнусных» и представлявших различные народы, населяющие империю. Все эти пары были наряжены в свои национальные костюмы и имели при себе оружие и музыкальные инструменты, «какие у них употребляются»[54].
Ледяной дом
Ледяной дом растаял в апреле 1740 года, после чего грянуло т. н. «дело Волынского». Главный фигурант кабинет-секретарь императрицы А.П. Волынский пытался выступить в роли борца с немецким засильем и добиться отстранения от власти Бирона. Потерпев неудачу, он вместе со своими единомышленниками литератором А.Ф. Хрущевым и выдающимся архитектором П.М. Еропкиным обвинен в государственной измене и казнен 27 июня 1740 года.
«Дело Волынского» фактически обозначило финал царствования, поскольку 5 октября Анна Иоанновна слегла с приступом мочекаменной болезни. Никто уже не сомневался в скорой смерти императрицы, но вопрос о престолонаследии выглядел решенным.
У самой Анны детей (во всяком случае законных) не было, зато у ее сестры Екатерины Иоанновны, герцогини Мекленбургской, в 1718 году родилась дочь Анна. В 1722 году герцогиня Мекленбургская вернулась в Россию, не выдержав дурного обращения своего супруга. После кончины Петра II ее кандидатура в качестве возможной российской императрицы также обсуждалась «верховниками», но отклонена, прежде всего из-за опасения, что ее супруг попытается вмешиваться в дела России. Учитывая, что герцог Мекленбургский был изгнан собственными подданными и весьма неугоден Австрии, сама перспектива появления подобного персонажа на политическом горизонте должна напугать любого рационально мыслящего политика.
В 1733 году Екатерина Иоанновна скончалась, и государыня взяла под опеку ее дочь Анну Леопольдовну. Однако, опасаясь претензий все того же Леопольда Мекленбургского, вместо того чтобы провозгласить наследницей престола свою племянницу, императрица заявила о намерении передать престол ее еще не родившемуся и даже еще не зачатому ребенку[55].
Этот ребенок – сын Иоанн – появится на свет в августе 1740 года.
16 октября того же года, предчувствуя кончину, государыня подписала указ, передававший регентство при новорожденном императоре Э.И. Бирону, и на следующий день скончалась. Последние ее слова были обращены к Б.Х. Миниху: «Прощай, фельдмаршал».
Общие итоги. Анна Иоанновна
Анна Иоанновна выступила как продолжательница проводимого Петром Великим курса вестернизации, причем этот политический курс был для нее самой абсолютно логичным и естественным. Стопроцентно русская по крови, как личность она сформировалась в атмосфере немецкой культуры, причем в самом захолустном, провинциальном (курляндском) варианте.
Именно эта провинциальность мышления во многом объясняет вторичность и эпигонство той политической линии, которая проводилась при Анне Иоанновне, – поддержание и сохранение основ самодержавия во внутренней политике и ориентированность на активное участие в европейских делах в политике внешней.
Стремясь контролировать все механизмы государственного управления, но при этом не перегружать себя текущей работой, Анна Иоанновна создала Кабинет министров, занимавшийся текущими делами, но не располагавший полномочиями, достаточными для проявления какой-либо инициативы. Контроль за работой этого органа осуществлялся через Бирона, Остермана и Волынского – деятелей, соперничавших за близость к государыне, а потому контролировавших друг друга. Попытка Волынского стать ведущей фигурой на политическом Олимпе, сама по себе опасная для сохранения основ самодержавия и к тому же облаченная в одеяния борьбы против «немецкого засилья», вполне естественно привела к падению и гибели этого яркого, но не обладающего даром стратегического мышления государственного деятеля.
Возвращение столицы на берега Невы стало не только декларацией преданности петровскому курсу, но и вполне логичным шагом, подтверждавшим, что в европейской атмосфере Анна Иоанновна чувствовала себя комфортней, чем в старомосковской.