Немецкие государства объединялись в зыбкую конфедерацию, именовавшуюся Германским союзом и ставшую ареной борьбы между Австрией и Пруссией.
В раздробленной на микроскопические княжества Центральной Италии самой влиятельной силой был Папа Римский, а в Италии Южной восстанавливалась династия Бурбонов.
Испании предоставили самой разбираться с ее сражавшимися за независимость американскими колониями. Бельгия и Голландия объединялись в единое государство – Нидерланды, а Швейцария получала международные гарантии своего нейтралитета. Англия сохраняла отобранные у французов колонии и продолжала «править морями».
В результате почти полугодичных дипломатических «плясок» Россия получила новые территории с населением около 3 миллионов душ, тогда как Австрия пополнилась 10 миллионами новых подданных, а Пруссия – более чем 5 миллионами.
С точки зрения простой арифметики принципы «христианской любви и евангельского бескорыстия», которыми хотя бы на словах руководствовался русский император, принесли ему гораздо меньше выгод, нежели принципиальное отсутствие всяких принципов, практиковавшееся Меттернихом.
К счастью, дальнейшие события предоставили возможность русскому императору воочию убедиться в уязвимости его собственных «принципов» перед тактическими приемами оппонентов. И предоставил ему эту возможность не кто иной, как сам Наполеон, который в начале марта 1815 года покинул остров Эльба и высадился на южном побережье Франции. Уже к концу месяца Бонапарт был в Париже и вступил в королевский дворец, который в полной панике оставил Людовик XVIII. Среди царившего во дворце беспорядка Наполеон обнаружил секретный договор – предмет гордости Талейрана.
В скором времени Александр I получил из Парижа секретный пакет. Царь тут же пригласил к себе Меттерниха и дал канцлеру возможность внимательно изучить содержание собственноручно подписанного им документа. Пока австриец мысленно подбирал оправдания и просчитывал возможные последствия, Александр I заявил: «Меттерних, пока мы оба живы, об этом предмете никогда не должно быть разговора между нами. Теперь нам предстоят другие дела. Наполеон возвратился, и поэтому наш союз должен быть крепче, нежели когда-либо»[161].
Договор бросили в камин, где он и превратился в пепел вместе с теми широкими возможностями для русской дипломатии, которые открывались с его оглаской.
Общая угроза заставила европейских государей забыть об оставшихся разногласиях, возникших при дележе земель, и сплотиться для новой борьбы против Наполеона, который был снова разбит и уже окончательно водворен на далекий остров Святой Елены.
Европа начала жить по Венской системе, которая, впрочем, постоянно корректировалась жизнью. В общем, карта, зафиксированная решениями «танцующего конгресса», достаточно сильно отличалась от того, с чем Европа входила в Первую мировую. Неизменным оставался лишь принцип, согласно которому все основные решения принимались «великими державами» (Россией, Британией, Францией, Австрией, Пруссией-Германией), а все остальные принимали их указания к исполнению. Америка тихо жила в собственном мире, Китай в виде «желтого дракона» спал, никого не тревожа.
В какой-то степени это был тот самый многополярный мир, о котором многие сегодня мечтают.
Мистик на троне
Александр I после завершения конгресса вступил в новый этап своего правления, характеризующийся странными политическими метаниями, которые, в свою очередь, объяснялись его внутренними духовными поисками. Метания эти привели к тому, что ни один из крупных политических проектов так и не был доведен до благополучного завершения.
Наиболее сложной и, как показало время, так и не решенной проблемой оказалась проблема польская. На перешедших к России землях бывшего герцогства Варшавского император учредил Царство (Королевство) Польское, даровав ему широкую автономию с конституцией, парламентом и собственными вооруженными силами.
Командующим польской армией стал брат царя Константин Павлович (1779–1831), но основу ее составили те, кто еще недавно воевал против русских под знаменами Бонапарта.
В 1818 году в речи на открытии сейма Александр I, хотя и туманно, но высказал готовность распространить польский конституционный опыт на другие регионы империи, что породило определенные надежды в среде российских либералов.
В том же 1818 году Н.Н. Новосильцев действительно разрабатывал проект конституции (Государственной уставной грамоты), а сразу три видных сановника – А.А. Аракчеев, адмирал Николай Семенович Мордвинов (1754–1845) и министр финансов Дмитрий Александрович Гурьев (17511825) – готовили проекты освобождения крестьян от крепостной зависимости.
На этом либеральном фоне уже упоминавшийся Аракчеев создавал т. н. военные поселения. Обитавшие в них казенные крестьяне должны были сочетать службу в армии с обычным сельскохозяйственным трудом, что, с одной стороны, должно было снизить бремя военных расходов, а с другой – отчетливо обозначило перспективу превращения всей России в большую казарму.
Вообще образованная часть общества и широкие слои народа испытывали после наполеоновских войн чувство разочарования, видя, как Александр I, очаровывая французов, немцев, англичан, поляков, почти не думает о собственных подданных.
В 1819 году вспыхнули восстания в Чугуевских военных поселениях, в 1820 году – среди донских казаков.
В октябре 1820 года, возмутившись бесконечной муштрой и придирками своего командира, взбунтовался личный состав элитного лейб-гвардии Семеновского полка, который отправили в Петропавловскую крепость.
Молодые офицеры, мечтавшие об установлении в стране конституционной монархии или даже республики, создали в 1816 году «Союз спасения», трансформировавшийся затем в «Союз благоденствия», в 1821 году на базе «Союза благоденствия» появились «Северное» и «Южное» тайные общества.
Масонские организации, деятельность которых Александр I разрешил в начале своего царствования, согласно указу от 1 августа 1822 года подлежали ликвидации.
Во внешней политике император стал инициатором создания Священного союза, объединявшего европейские монархии в их борьбе с революционным движением. На практике другие участники использовали Священный союз в собственных геополитических интересах, и только Александр I руководствовался идеалистическими и зачастую вредными для России целями. Наиболее явно это проявилось в 1821 году, когда греческое восстание дало Петербургу отличный шанс для усиления собственных позиций на Балканах. Однако вместо помощи братским православным народам царь предпочел осудить тех, кто рискнул бунтовать против своего «законного монарха» – турецкого султана.
В последние годы царствования Александр I метался между различными мистическими и религиозными учениями, между конституционными позывами молодости и личным опытом, толкавшим его в сторону усиления собственной власти. Кажется, сам император больше других устал от этих метаний, жалуясь, что уже отслужил положенные солдату 25 лет и хотел бы уйти в отставку.
Именно усталость и стремление к уединению сблизили его с женой, которая и сопровождала его во время последней поездки к Черному морю.
Александр I скончался в Таганроге 19 ноября 1825 года, оставив после себя мощную империю со многими нерешенными проблемами и очень немногих родственников, которым предстояло решать эти проблемы.
Александр I не имел законных детей, доживших до зрелого возраста. Две дочери, рожденные Елизаветой Алексеевной, Мария (1799–1800) и Елизавета (1806–1808), умерли во младенчестве, причем отцом Елизаветы многие современники считали кавалергарда Алексея Яковлевича Охотникова (1780–1807), сраженного кинжалом не найденного убийцы при выходе из театра.
Число внебрачных детей императора некоторые исследователи доводят до 11, но ни в одном случае столь высокопоставленное отцовство не доказано со стопроцентной уверенностью.
Его отношения с супругой охладели примерно на третьем году брака, но вплоть до 1814 года супруги сохраняли внешне корректные отношения. Императрица поддерживала мужа в самые тяжкие месяцы Отечественной войны, а затем купалась в лучах его славы в период освобождения Европы[162].
Однако начиная с Венского конгресса, когда царь буквально окунулся в омут любовных развлечений, он фактически третировал жену, бросив, например, одному из сделавших ей комплимент придворному слова: «Вы говорите, она прелестна? Я этого вовсе не нахожу!»[163]. Супруги вновь сблизились в последние месяцы жизни Александра I, и даже скончались они с промежутком всего в полгода. В связи с этим в обществе долго ходили слухи о том, что царь и его жена не умерли, а удалились от мирских соблазнов, познать которые им довелось в полной мере.
Общие итоги. Александр I
Во внешнеполитическом плане главным итогом правления императора Александра I стало то, что Россия превратилась в доминирующую державу. Это доминирование не было столь явным, как доминирование наполеоновской Франции, а потому и не привело к сколачиванию антироссийской коалиции. Формально поддерживалась любимая англичанами политика «равновесия», однако в любом случае ни одна великая держава не могла самостоятельно бросить вызов России на суше.
В территориальном плане приобретения начались с Грузии, добровольно вступившей в 1801 году в состав империи. Процесс расширения кавказских владений продолжился за счет ханств Северного Азербайджана и завершился в 1813 году подписанием Гюлистанского мира с Персией. Следующий этап кавказской экспансии начался с назначением на пост наместника А.П. Ермолова, который главную свою задачу видел в усмирении горцев Северного Кавказа и установлении прямых связей с Закавказьем.
На балканском направлении Александр I фактически отказался от курса Екатерины II на создание Греческой империи, что объясняется не столько его личными предпочтениями, сколько необх