Что до Константина Павловича, то он начал хлопотать о разводе, что не одобрили ни мать, ни царствующий брат. В 1803 году в качестве возможной невесты он рассматривал Иоанну (на французский манер Жаннету) Четвертинскую, но вступить с ней в брак «матушка и брат не позволили». Жаннета приходилась родной сестрой Марии Антоновне Нарышкиной (1779–1854), официальной фаворитке брата Александра, и в случае, если бы этот брак состоялся, мог бы образоваться весьма взрывоопасный династический коктейль. Четвертинскую выдали замуж за некоего пана Вышковского. Она прожила тихую спокойную жизнь и мирно скончалась в 1854 году.
Вскоре мать и брат намекнули, что согласятся на развод цесаревича, если им будет предоставлена возможность подобрать ему новую невесту. Жениться на еще одной немецкой княжне Константину Павловичу не хотелось, и теперь уже он ответил отказом и даже сочинил песенку, которую впоследствии постоянно напевал: «Избави мя, Боже, от пожара, наводнения и немецкой принцессы»[170].
Ж. Фридрихс с сыном
В 1805 году на одном из придворных балов Константин Павлович познакомился с 20-летней Жозефиной Фридрихс. Родилась она в Париже в семье ремесленников. В 14 лет поступила на службу в модный магазин. Хозяйка и продавщицы ласково называли ее Фифиной. На очаровательного ребенка обратил внимание один из покупателей, некий английский лорд. Заплатив родителям изрядную сумму денег, он увез ее к себе на родину, где дал хорошее образование. Подобно Пигмалиону, эксцентричный британец решил сотворить себе идеальную жену. Фифина представлялась ему подходящим материалом. Но внезапно лорд умер, и его воспитанница осталась без средств к существованию. Началась охота за женихами. Жозефина вышла замуж за служащего российского посольства, именовавшего себя флигель-адъютантом бароном Фридериксом. Оказавшись в России, юная француженка с негодованием узнала, что ее супругом является всего лишь фельдъегерь Фридрихс. Она начала хлопотать о разводе и нашла себе покровителя в лице Константина Павловича.
Вплоть до 1820 года Жозефина Фридрихс являлась гражданской женой цесаревича и даже в 1807 году родила ему сына, известного под именем Павла Константиновича Александрова. Ребенок считался воспитанником Александра I. Впоследствии он поступил в армию, исполнял при своем отце обязанности ординарца, а со временем дослужился до звания генерал-адъютанта.
Где-то в 1810-х годах злополучный фельдъегерь Фридрихс скончался, и его вдова задалась целью вступить с цесаревичем в законные отношения. По ее настоянию Константин Павлович осаждал брата новыми прошениями.
Наконец 8 (20) марта 1820 года император Александр I подписал манифест (официально не публиковавшийся) о расторжении брака цесаревича и Анны Федоровны. А всего двумя неделями ранее госпожа Фридрихс, устав от своего положения вечной любовницы, вышла замуж за полковника Вейсса. Повремени она еще несколько дней – и ее давняя мечта войти в семью Романовых могла воплотиться в реальность. Случившееся стало для новоявленной полковницы Вейсс страшным потрясением, от которого она так и не смогла оправиться. Скончалась экс-фаворитка Константина Павловича в Ницце в марте 1824 года. К тому времени ее бывшей покровитель уже вновь был женат и счастлив.
С 1815 года цесаревич занимал пост главнокомандующего польской армией. Формально Царство Польское входило в состав Российской империи, но при этом имело свой парламент (сейм), свою конституцию, свою армию. Разумеется, имелись в Царстве Польском и прекрасные полячки. Одна из них, Иоанна Четвертинская, в свое время уже покорила сердце цесаревича. Теперь настало время ее тезки.
Как и со всеми своими предыдущими пассиями, с графиней Иоанной Грудзинской (1795–1831) великий князь познакомился на балу. Торжество проходило во дворце польского наместника князя Зайончека[171].
Графиня И. Грудзинская
Родоначальник Грудзинских сражался под знаменами короля Станислава Лещинского против войск Петра I. Владения семейства находились в Познаньском крае, и поэтому после раздела Речи Посполитой Грудзинские стали прусскими подданными, но, естественно, они довольно часто гостили у своих многочисленных родственников в русской части Польши.
Отец Иоанны, Станислав Грудзинский, женился на известной всей Польше красавице Дерновской. Ветреный характер супруги заставлял его постоянно терзаться от ревности (вероятно, не без оснований) и в конце концов привел дело к разводу. Впоследствии он женился вторично и был вполне счастлив в новом браке.
Его бывшая супруга вышла замуж за своего бывшего ухажера – графа Бронница, «человека веселого нрава и отличного собутыльника» (по свидетельству Д.В. Давыдова). От первого брака она имела трех дочерей-красавиц. Старшая, Жозефина, вышла замуж за шталмейстера российского императорского двора графа Венцеслава Гутаковского, средняя, Антуаннета, – за бывшего ординарца Наполеона Хлаповского.
Младшая, Иоанна, получила образование в варшавском пансионе французской эмигрантки мадам Воше. Вместе со своей гувернанткой мисс Коллинз несколько лет прожила в Париже. Несмотря на то что Иоанна пользовалась огромным успехом в свете, ее скромное поведение не давало никаких поводов для сплетен. «Глубокая религиозность и доброта составляли здоровую нравственную основу этой личности».
Константин Павлович с первой же встречи влюбился в стройную, белокурую красавицу с ангельскими голубыми глазами. Целых пять лет он трогательно ухаживал за своей дамой сердца (не разрывая отношений с госпожой Фридрихс), но Иоанна видела себя лишь супругой и ни в коем случае не любовницей великого князя.
За эти пять лет цесаревич совершено потерял голову и сразу же по получении долгожданного развода предложил ей руку и сердце. Разумеется, Иоанна ответила согласием. Однако у Константина Павловича вновь возникли проблемы с родственниками. Брак наследника престола всего лишь с графиней представлялся явным мезальянсом. К тому же эта графиня – полячка и пламенная католичка, наотрез отказывавшаяся перейти в православие. Невольно возникали ассоциации с Мариной Мнишек и Смутным временем. Представить Иоанну Грудзинскую на Российском престоле было просто невозможно.
Однако и цесаревич ни за что не желал отказываться от своих планов. В результате Константину Павловичу пришлось пойти на жертву: он получал право жениться на Иоанне, но при этом отказывался от прав на Российский престол в пользу брата Николая. 16 (28) февраля 1823 года в Царском Селе Александр I издал соответствующий манифест. Как и предыдущий манифест о разводе, этот документ не был опубликован, и в течение последующих двух лет о его содержании знали лишь члены императорской семьи и узкий круг сановников. Большинство же населения России по-прежнему считало наследником престола Константина Павловича и при этом даже не представляло, на ком именно он женат[172].
12 (24) мая 1820 года в Королевском замке Варшавы, сначала в православной, а затем в католической часовнях, прошла церемония венчания великого князя и прекрасной Иоанны. На церемонии присутствовали всего четыре свидетеля. На обратном пути Константин Павлович лично правил одноколкой, в которой сидела новобрачная.
Варшавяне каким-то образом узнали о свадьбе, и толпы горожан заполнили улицы, приветствуя молодоженов. Полячки всегда были известны не только своей красотой, но и патриотизмом, и теперь варшавяне надеялись, что Иоанна сумеет позаботиться об их несчастной родине.
Новая жена, несомненно, оказывала на Константина Павловича самое благотворное влияние. «Лев был побежден голубицею», – говаривали современники по этому поводу. Иоанна (получившая титул княгини Лович) стремилась помочь всем просителям и благодаря своему такту и кротости умело укрощала приступы неконтролируемого гнева, которые были присущи ее супругу. Лишь изредка и в самых крайних случаях она позволяла себе резкости, вроде: «Константин! Надобно прежде подумать, а потом делать, а ты поступаешь совершенно наоборот!». Даже гордые Романовы приняли новую родственницу и регулярно приглашали ее на все официальные церемонии и семейные мероприятия.
При этом в государственные дела она не вмешивалась и даже не пыталась лоббировать перед мужем интересы своих соотечественников. Польские патриоты по-прежнему обожали прекрасную Иоанну, но были несколько разочарованы и окончательно пришли к выводу, что в деле восстановления независимой Речи Посполитой им остается надеяться только на силу.
Но в борьбе с российским самодержавием «ляхов» опередили русские революционеры, причем формальным поводом для их выступления как раз и стала ситуация, сложившаяся именно по милости Константина Павловича.
После кончины Александра I новый наследник престола Николай захотел, чтобы Константин Павлович вторично и уже на всю страну отказался от прав на корону, указав на то, что «Отречение великого князя не есть отречение императора». До получения из Варшавы соответствующих известий сам Николай, армия и чиновники принесли Константину Павловичу присягу как своему законному императору. После того как Константин повторно отрекся от престола и сам присягнул младшему брату, пришлось заново присягать Николаю[173]. Естественно, подобная ситуация породила некоторую неразбериху, которой умело воспользовались декабристы. Под предлогом отстаивания прав Константина они смогли поднять мятеж в нескольких воинских частях петербургского гарнизона. Восставшие солдаты шли на Сенатскую площадь с возгласами «За Константина! За конституцию!», и многие из них (если не большинство) искренне считали Константина и конституцию супругами.
События 14 декабря произвели на великого князя тягостное впечатление. Все чаще он подумывал о том, чтобы выйти в отставку и зажить тихой семейной жизнью в каком-нибудь немецком городке. К подобным размышлениям располагала и все больше накаляющаяся обстановка в Царстве Польском.