В 1882 году великий князь оказался в числе учредителей и занял кресло первого Председателя Императорского Палестинского общества, оказывавшего помощь паломникам, посещавшим Святую землю. Отметился он и в качестве члена и покровителя многих других благотворительных, просветительных и образовательных организаций, хотя в большинстве случаев членство его носило достаточно формальный характер.
Александр III ценил своего дядю за безусловную лояльность и преданность самодержавной идее, назначив в 1891 году московским генерал-губернатором и командующим войсками Московского округа.
Великий князь Сергей Александрович
В качестве градоначальника Первопрестольной он отметился строительством новой очереди Мытищинского водопровода, открытием Музея городского хозяйства и Художественно-общедоступного театра. Вероятно, самым мрачным эпизодом его правления стала произошедшая в дни коронационных торжеств трагедия на Ходынском поле, когда в давке погибло более 1300 человек и примерно столько же получили увечья. Однако Николай II не стал отправлять дядю в отставку, ограничившись увольнением московских полицейских чиновников. Непотопляемость Сергея Александровича во многом объясняется тем, что новый царь и он сам были женаты на родных сестрах.
Будучи консерватором, великий князь при необходимости мог проявлять определенную гибкость. Так, он весьма активно поддерживал начальника Московского охранного отделения Сергея Васильевича Зубатова (1864–1917), создававшего «карманные», верноподданнические профсоюзы[318].
Но общество знало прежде всего о том, что именно великий князь – один из главных противников конституционной реформы.
Учитывая обстановку в стране 1 января 1905 года, Сергей Александрович покинул пост генерал-губернатора Первопрестольной, но остался на должности командующего войсками Московского округа.
Великая княгиня Елизавета Федоровна
Четвертого февраля великий князь убит в результате взрыва бомбы, брошенной эсером-террористом Иваном Платоновичем Каляевым (1877–1905). Общественность встретила это известие с плохо сдерживаемым одобрением.
Супруга Сергея Александровича принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадт-ская (1864–1918) считается одной из самых светлых личностей в семействе Романовых. Ее отец великий герцог Гессенский Людвиг IV (1837–1892) приобрел известность как военачальник, командуя гессенским корпусом во время войн Пруссии с Австрией (1866 г.) и Францией (1870 г.). Мать принцессы Алиса (1843–1878) – дочь английской королевы Виктории и принца-консорта Альберта, герцога Саксен-Кобург-Готского (1819–1861)[319].
В юности за Елизаветой ухаживал будущий германский император Вильгельм II и, по некоторым сведениям, даже сделал ей предложение, которое было отвергнуто.
Замуж за Сергея Александровича Гессенская принцесса вышла в 1884 году, причем жених и невеста давно знали друг друга.
Будущий супруг приходился ей одновременно двоюродным дядей (по общему предку Вильгельмине Баденской (17881836)) и четвероюродным братом (общий прапрадед – король Пруссии Фридрих Вильгельм II). Отец принцессы писал: «Я дал свое согласие не колеблясь. Я знаю Сергея с детского возраста; вижу его милые, приятные манеры и уверен, что он сделает мою дочь счастливой».
Прогноз оказался слишком оптимистичным. Великий князь был известен своими гомосексуальными наклонностями, что порождало множество сплетен. Поскольку собственных детей у супругов не было, они воспитывали племянников – сыновей великого князя Павла Александровича.
Получив имя Елизавета Федоровна, супруга московского генерал-губернатора, в отличие от других немецких принцесс, приняла православие только в 1891 году, сообщив об этом отцу: «Я все время думала, читала и молилась Богу – указать мне правильный путь – и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином»[320].
Интересно, что политические взгляды Елизаветы Федоровны можно охарактеризовать как консервативные и даже реакционные.
В письме Николаю II, написанном после убийства министра внутренних дел Сипягина, она спрашивала, почему таких «животных», как убийца, нельзя судить военно-полевым судом: «Необходимо сделать все, чтобы не допустить превращения их в героев, чтобы убить в них желание рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления (я считаю, что пусть бы он лучше заплатил своей жизнью и таким образом исчез!). Но кто он и что он – пусть никто не знает. и нечего жалеть тех, кто сам никого не жалеет»[321].
Однако смерть мужа во многом изменила ее представления о политике. Так, она узнала, что в первый раз убийца отказался от покушения, увидев, что Сергей Александрович отъезжает в карете из театра не один, а с женой и приемными детьми. В тюрьме великая княгиня посетила Каляева, простив его от имени Сергея Александровича и передав Евангелие. Более того, она подала прошение Николаю II с просьбой о помиловании, в котором было отказано.
После этого Елизавета Федоровна целиком посвятила себя делам милосердия и благотворительности, которыми достаточно активно занималась и в период своего замужества. В 1892 году она организовала Елизаветинское благотворительное общество, чтобы «призревать законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский воспитательный дом под видом незаконных».
Николаю II она писала: «В моей жизни было столько радости, в скорби столько безграничного утешения, что я жажду хоть частицу этого отдать другим. Ни одной минуты я не думаю, что совершаю подвиг, – это радость, я не вижу и не чувствую своих крестов по безмерной милости Божией, которую я всегда к себе видела»[322].
Елизаветинские комитеты существовали при всех московских церковных приходах и во всех уездных городах Московской губернии.
Великая княгиня возглавила Дамский комитет Красного Креста, а в дальнейшем стала председательницей Московского управления Красного Креста. Во время Русско-японской войны (1904–1905 гг.) она организовала Особый комитет помощи воинам, устроила в Большом Кремлевском дворце склад пожертвований, где заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали походные церкви.
Продав после гибели мужа свои драгоценности, великая княгиня приобрела на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и садом, устроив на этом участке Марфо-Мариин-скую обитель милосердия, занимавшуюся благотворительной работой.
Не являясь монашенками, служившие в обители сестры приносили обеты целомудрия, нестяжания и послушания, но имели право вернуться к мирской жизни. Естественно, такие проекты вызывали осуждение со стороны ревнителей традиционного православия и многих церковных иерархов.
Сестры оказывали духовную, материальную и медицинскую помощь больным и нуждающимся людям, исходя из чего при обители был создан целый комплекс учреждений, включавший приюты, больницу, аптеку, бесплатную столовую. Сама Елизавета Федоровна лично ухаживала за больными, занималась миссионерством, ходила по беднейшим кварталам, включая самое криминогенное место тогдашней Москвы, Хитров рынок.
В период Первой мировой войны на Елизавету Федоровну пала тень слухов и откровенной клеветы, порочивших ее сестру Александру Федоровну. Великую княгиню подозревали едва ли не в шпионаже в пользу Германии, хотя в реальности всю силу и энергию она направляла на помощь армии, прежде всего больным и увечным воинам. Так, в 1915 году Елизавета Федоровна деятельно участвовала в организации мастерской по сборке протезов из элементов, поставляемых Петербургским заводом военно-врачебных изготовлений. Великая княгиня выделила средства для организации первого в России протезного завода, продолжающего работу и в наше время.
После Февральской революции помощь, оказываемая пленным германским и австрийским военнослужащим, навлекла на великую княгиню обвинения в пособничестве противнику.
18 июля 1918 года великая княгиня убита большевиками в Алапаевске Пермской губернии, а в 1992 году вместе с сестрой Варварой причислена к лику святых и включена в Собор новомучеников и исповедников российских[323].
ОпальныЙ Павел Александрович
Младший из сыновей царя-Освободителя великий князь Павел Александрович (1860–1918) дослужился до чина генерала от кавалерии, являлся шефом трех гвардейских полков и в разное время командовал еще двумя гвардейскими полками, 1-й гвардейской дивизией и даже Гвардейским корпусом.
Однако вся его карьера и государственное служение оказались перечеркнуты скандальной женитьбой, при этом сам великий князь, человек вполне благовоспитанный и достойный, слишком прямолинейно бросил вызов матримониальным традициям Дома Романовых.
Великий князь Павел Александрович и великая княгиня Александра Георгиевна
О.В. Пистолькорс
В 1889 году он вступил в брак со своей двоюродной племянницей греческой принцессой Александрой Георгиевной – дочерью короля эллинов Георга I и великой княгини Ольги Константиновны[324]. После кончины супруги Павел Александрович 11 лет жил холостяком, пока в 1902 году не вступил в морганатический брак с женой своего бывшего подчиненного Ольгой Валерьяновной Пистолькорс (урожд. Карнович; 1865–1924). Грянувший скандал сделал возвращение молодоженов в Россию невозможным. Один из родственников, Баварский принц Луитпольд (1821–1912), даровал Ольге Пистолькорс и ее детям титул графов фон Гогенфельзен.
Николай II смягчился только в 1908 году, разрешив супругам и их детям вернуться в Россию, а в 1915 году даровав им титул князей Палей. Столь необычный титул объяснялся тем, что семейство Карновичей находилось в родстве со старым запорожским родом Палеев, самый известный