– Дочь, ты жива? – посмеивается папа. Мычу отрицательно. Нет! – Автобус подъезжает, просыпайся давай, сейчас на регистрацию пойдем.
Это сложно… Но я и правда стараюсь очнуться и оторвать себя от лавки. Прячу пальцы в длинных рукавах, а капюшон подгибаю под шею как шарф, тепло!
Толпа огромных мужиков начинает вываливаться из автобуса, и папа идет в их сторону. Пожимает всем руки и останавливается чуть дальше, чтобы о чем-то поговорить с одним из них. Они достают сумки, громко смеются и шутят, а я рядом с ними чувствую себя просто дюймовочкой, пока не слышу…
– Какая встреча! Привет, Диана-сиськи! – Слышу смех. Поворачиваюсь. Что…
Это шутка, да? Не смешная такая. Которую вот пошутили без абсолютного умения это делать. Иначе какого черта Дима стоит в метре от меня в толстовке «Феникса», с сумкой и со всей командой? Он же не…
Мать твою за ногу, вот каким он спортом занимается, да?!
Бежа-а-а-ать отсюда, срочно бежать!
Мы вчера с ним попрощались на всю жизнь, а сейчас вместе летим на выезд, да? Серьезно? Господи, а тут есть медики? Помощь нужно оказать девочке, у нее сердце в пятки ушло.
Я на автомате выдаю придуманное вчера прозвище, даже не подумав о том, как это звучит.
– И тебе привет, Димка-член…
Парни рядом смеются, сам Дима тоже, а…
– Еще раз, – звучит голос папы, и я совершенно точно оказываюсь на грани потери сознания. – Как ты сказала?
Ой… Ой-ей!
Я вот вроде нормальный человек. Ну, отчасти. В себе уверенный, могу постоять за себя, ответить что-то остроумное. Но не в такой же, блин, ситуации!
Все внутренности скукоживаются в один комок, который дрожит от страха, а сердце, что до этого было в пятках, убегает прочь отсюда без оглядки, и мне катастрофически хочется побежать за ним!
– Да это шутка! – выдаю я глупо. Папа выходит из-за спины Димы, а сам парень смотрит на меня о-о-о-очень странно. Господи, тугодум ты, догоняй давай, что мы оба влипли! – Па, просто шутка, я… эм…
– Папа? – шепчет сам Дима, наконец осознав весь звездец ситуации. Сматериться вот тут хочется очень, но, боюсь, скажу вслух и папа меня точно прибьет.
– Папа, – рычит обожаемый всеми Виктор Палыч. – Что тут, блять, происходит? Вы знакомы? Каким чудом?!
– Па, успокойся! Дима просто был тем знакомым, который вчера не оставил меня одну и проводил до дома! Похвали его, вот.
– Да, похвалите меня, – выдает придурок. Молчи! – Не оставил девушку одну.
– А есть хоть одна девушка на планете, которую ты оставил бы одну? – папа психует так, что вся команда замолкает и следит за этой сценой. Утро – вау! Всегда мечтала.
Он так тонко намекает, что Дима – бабник, да? Да это видно, боже. Не удивил. Я как бы и замуж за него не собираюсь, реально же два раза случайно встретились.
– Па! – набираюсь я откуда-то смелости. – Ничего же не было, чего ты злишься? Проводил до дома и все!
– И из-за этого «все» ты в его толстовке второй день шатаешься?
Да что-о-о-о-об тебя, угораздило меня ее надеть!
– А ты же свою не дал! – перевожу стрелки. – Где она? В машине, как обычно?
– Она… – начинает папа и вдруг зависает. – Не важно, где она. Какая разница вообще, что ты мне мозг припудриваешь? Значит, так, – подходит он ко мне и поворачивается ко всем парням, которые очень непрофессионально сдерживают смех от развернувшейся сцены. Смешно им, конечно! А меня чуть не казнили тут… – Это – моя дочь, – представляет он меня всем. Как неловко! – В скором будущем еще и руководитель нашей группы поддержки, поэтому едет сегодня с нами как первый пробный раз. Зовут Диана, восемнадцать лет…
– Па, ну ты еще знак зодиака мой скажи, – шиплю на него, ну что это такое?
– Знак зодиака Овен! – реально говорит он. – Очень упрямый и порой бестолковый. Кто обидит – оторву голову. Тронет – оторву руки. Скажет что-то плохое – вырву язык. Дальше по органам объяснять надо? – спрашивает он и в этот момент смотрит на Диму. Ужас! Тот качает головой, мол, объяснять не надо, а все уже не скрываясь ржут. – Отлично. Прошу уважать и жаловать – Диана Викторовна.
– А любить? – спрашивает кто-то из парней, намекая на то, что папа неправильно сказал устойчивое выражение.
– А любить буду я. На регистрацию бегом!
Они слушаются его беспрекословно, а я просто в ужасе стою рядом, точно тихая мышка, и жду, пока пройдут все, чтобы потом зайти с папой последней.
Он смотрит на меня так, словно я от этого Димы уже жду тройню и забыла его об этом предупредить.
– Ну что, пап? – шепчу, пытаясь смягчить его. Я не люблю, когда он злой! – Он правда просто меня проводил.
– Он не лучший вариант, дочь, – рычит, понимаю, что заботится так и волнуется.
– Он вообще никакой не вариант, па, не придумывай. Я вообще была уверена, что вижу его первый и последний раз, а это все случайность.
– Ну-ну, – выдает он лаконичное, подхватывает мой чемодан и заходит в аэропорт, а я бегу за ним.
Интересная, однако, выйдет поездочка…
Глава 13Марина
Уже два года первым делом, когда просыпаюсь, выглядываю в окно. А как начинается ваше утро?
Знакомая машина стоит на месте, и я даже не понимаю, что чувствую по этому поводу. Глупо было надеяться, что он испарится после того, как увидит меня с другим мужчиной, да? Видимо, да…
Но надежда умирает последней, я правда надеялась. Настолько хотела пропитаться даже запахом другого мужчины, что спала в толстовке Громова всю ночь. Была бы возможность пойти в ней на работу – пошла бы, честное слово.
Черный тонированный седан – это мое прошлое, мое частично настоящее и… моя самая огромная боль. В этой машине сидит человек, в которого я когда-то была влюблена без памяти. И верила в то, что это взаимно. До определенного момента…
Стараюсь не думать о том, что он снова внизу, о том, что будет преследовать меня по пути на работу и встречать, когда буду идти обратно. Он в целом меня не трогает, только преследует. Иногда звонит. Пару раз пытался вручить мне букеты цветов, ничего особенного. Но жизни при этом совсем не дает. Он психопат? Возможно. Но загвоздка в том, что едва ли я сильно лучше.
Иду на кухню и завариваю себе кофе, выливаю уже холодный из кружки, которую, видимо, не успел выпить Димка. Он всегда делает себе кофе за пять минут до выхода, а потом не успевает его выпить. Все равно его люблю, несмотря даже на то, что он в какой-то момент просто свалился мне на плечи и совершенно не входил в мои жизненные планы. Но мы всё преодолели. И, несмотря на его невыносимый характер, Горин – лучший племянник на свете.
Я не стала говорить Виктору, что мой племяш играет в его команде, не знаю почему… Как-то это было бы словно не в тему, мы не особо говорили о работе и семьях, поэтому и не стала. Интересно, он удивится, когда узнает, что на самом деле мы увиделись далеко не первый раз за последние двадцать лет? Я классная тетя, я болею за племянника на всех играх, что проходят на нашем стадионе.
Отчего-то смеюсь сама над собой: надо же как бывает! Я ведь и правда была влюблена в него, когда была ребенком. Он разбил мне сердце, уехал, а я все равно продолжала писать ему письма детским почерком и рисовать открытки с сердечками, словно бы он мог их когда-то увидеть. Любила до шестнадцати лет, между прочим! А потом втрескалась в одногруппника в колледже, и все как рукой сняло.
Кофе вкусный. Только ни черта не бодрит. А еще утро какое-то очень прохладное… Бегу в комнату и надеваю теплые носки, прохожу мимо зеркала и посмеиваюсь: классный лук. Огромная кофта, как платье, и носки до колена. Почти сексуально, кстати сказать. Было бы кому – точно оценил бы.
Катастрофически сегодня не хочется на работу, но я отдаю себе отчет в том, что дело не в работе, а в пути на нее. И в том, что я совершенно не хочу встречаться с Пашей даже мысленно, после того как устроила вчера перед ним показательное выступление с Виктором.
Нужно брать себя в руки. Этому я научилась за тридцать лет, хотя каждый раз это все еще дается с трудом. Но уже через час я полностью собрана, поправляю прическу у зеркала в прихожей и выхожу, параллельно вызывая такси. Было бы гораздо удобнее, конечно, приобрести машину, ведь права у меня есть, но… Уже три года я не вожу и вряд ли решусь еще когда-то сесть за руль.
Пока еду в лифте, замечаю, что дрожат руки. Черт… Давно такого не было. Мне казалось, что я справилась, но отголоски прошлого всё еще не дают мне нормально жить.
Выхожу из подъезда, меня сразу бросает в жар, потому что всегда, абсолютно всегда Паша сидит в машине. Сейчас же он стоит, опершись на капот. Господи… Мне иногда кажется, что он ненастоящий. Я придумала его себе и всё. Если бы Громов вчера не подтвердил, что тоже видит машину, я бы до сих пор так думала.
Иду мимо. Мне не о чем с ним говорить, да и здороваться тоже нет желания.
– Что? Нашла себе нового, да? – летит мне в спину. Я просто иду… Хотя мне никуда не надо, такси приедет через минуту как раз сюда. – Забыла все, что было между нами?
Я всё еще молчу. Прошло три года, два из которых он меня преследует. В этой ситуации поехавшая крышей точно не я, поэтому просто не буду обращать на него внимания.
Хотя, признаться честно, видеть его на своих двоих – немного приятно. После всего, что было…
– Ты ответишь мне, нет? У тебя серьезно с ним?
Мне не нужно ему отвечать, он не дружит с головой, провоцирует, все равно ничего не поймет, но… Мне просто так отчаянно хочется верить, что он отстанет, что я поворачиваю голову и говорю ему:
– Более чем. Я выхожу замуж.
Ну да. Очень правдоподобно. Осталось на свадьбу его пригласить – и дело в шляпе. Идиотка…
Стараюсь не подавать виду, что разочаровалась сама в себе. Займусь самокопанием дома, после работы.
– На свадьбу пригласишь? – транслирует он мои мысли. – А кольца? Новые купили или наши оставила?
Господи… Где чертово такси?!
Я едва нахожу в себе силы ровно стоять, а не рухнуть на землю от того груза, который он прямо сейчас складывает на мои плечи. Я все это время пыталась сбросить его с себя и просто начать жить заново, а он парой фраз верну