Девять операций я пережил, но почти научился ходить не хромая. Тридцать семь лет, черт, а мне пророчили, что я в тридцать уже с тростью буду. Но ни черта подобного, я сильнее, чем им кажется. Но играть сам, конечно, уже не могу. Путь тот для меня закрыт.
На телефон приходит сообщение. Там Марина желает доброго утра, удачи на игре и благодарит, что Влад с утра за ней тоже заехал, хоть она и не просила. Не просила, да. Но я не мог иначе, как-то чувство ответственности мне теперь свербит внутри. Прилетим завтра домой, надо будет как-то разруливать ситуацию, вообще не вариант девушке вот так в страхе всю жизнь пребывать.
Кто-то стучит в дверь, тру глаза и иду открывать. Мышка. Моя заботливая Мышка стоит в дверях с подносом еды и улыбается во все тридцать два. Видел я, ага, как вчера Горин такой же поднос утаскивал из столовой, поглядывая на меня. Как будто я идиот какой-то и не понимаю ни черта. Я понимаю все! Даже больше, чем хотелось бы, честно признаться. Но контролировать до старости я ее не буду конечно, поэтому придется надеяться на ее благоразумие.
– Принесла завтрак, – говорит с улыбкой и входит внутрь. – Ты, как обычно, перед встречей с Егором Николаевичем не спал, не ел и страдал от боли в ноге, да?
Этот маленький любопытный нос совершенно не меняется с годами.
Киваю и целую дочь в висок, в очередной раз смиряясь с тем, что она стала уже очень взрослой.
– Ты же знаешь, что да.
– Садись ешь, – говорит она мне и ставит поднос на стол. – И я с тобой. Чтобы ты не один.
– Пацаны все на завтраке были? – спрашиваю у нее, хотя и сам знаю, что все, там Сергеевна контролирует.
– Я пока всех не выучила, но сделала хитрее: как в детском саду, пересчитала их, – хохочет она. – Все! А тебя нет. Чего ты так волнуешься? Выиграете и домой.
– Ага, – киваю. Не так все просто. – «Титан» сильный, а у меня вратарь не самый техничный. Горин сложные шайбы не тащит, а у основного травма, все, выпал. Я думал, хоть серию перед переходом доиграет, а он слег.
– А чего это ты так в Горина не веришь?
– А чего это ты так о нем печешься? – спрашиваю, прищуриваясь. – Что между вами, а?
Надежда на то, что бабник Горин не дотронется до моей дочери, потому что у нее есть голова на плечах, конечно, сильная штука, но мало ли! Лучше перестраховаться. Если она у меня на груди из-за разбитого им сердца выть будет, я же не сдержусь и ноги ему вырву, вместо них – спички, так и будет ходить.
– Между нами все о-о-о-очень серьезно, пап, – говорит она, откусывая сырник, и хитро прищуривается. Вот врет же, засранка, а чего бесит тогда так?
– Диана, – рычу, – не надо так со мной шутить.
– А кто шутит? Между нами очень серьезный спор! Это поможет ему собраться, а команде – выиграть матч. А еще смотри, как ты хорошо от своей прошлой темы отошел. Уже не так «Титан» волнует, да? – улыбается коварно.
– Когда речь идет о тебе и Горине, мне на «Титан» вообще плевать, веришь?
– Верю! – говорит весело, хватает еще один сырник и почему-то встает. Подходит, чмокает меня в щеку и говорит: – Ну, представляй тогда, что я замуж за него выхожу, а тебе на нашей свадьбе тост говорить.
Не успеваю ничего понять, как она хихикает и убегает, закрывая дверь, и только тогда до меня доходит. Вот же… Мышка!
О «Титане» я и правда не думаю, но картинки перед глазами, которые она поселила в мою голову, едва ли лучше моего придурошного братишки.
Вот взял на свою голову! Как лучше хотел. А в итоге что? Замуж она за Горина выйдет. Даже звучит пугающе.
– А галстук криво завязал, – говорит дочь, когда мы стоим у гостиницы и ждем наш автобус до ледового дворца. До игры два часа, пролетят они так быстро, что даже никто ничего не успеет понять. Дианка перевязывает мне галстук, а я вдруг понимаю, что ненавижу чертовы костюмы. Потому что последние пару часов перед моими глазами картинки Горина в таком же костюме, и рядом с ним – моя дочь в свадебном платье. Спасибо, отвлекла от мыслей, блин!
– На победу все настроены?! – спрашиваю у команды. У них настрой заметно лучше, чем у меня. Во-первых, они идут на «Титан» просто как на главного соперника, у них нет личных причин, им побороться хочется и уйти победителями. Во-вторых, у них в головах не было целый день мысли, что их дочь выходит, блин, замуж! Параноиком меня сделала…
– Естественно! – отвечает Колосов. – Проигрыш никому не нужен, будем рвать их.
– Ничего вам не говорю сегодня, вы и так всё знаете. Нужна победа. Дайте ее мне.
Едем. Дианка рядом даже молчит, а не болтает сто слов в секунду, как обычно бывает. Самый понимающий ребенок в мире.
– Па, – не выдерживает она, – а можно я ему скажу, что он мой дядя? – выдает внезапно, я чуть с сиденья не падаю.
– На кой черт?
– Чтобы потом сказать, что я очень рада, что мы никогда не были с ним знакомы, – улыбается коварно. Она поддерживает не так, как все, но каждый раз как-то по-особенному, и это действует! Всегда.
– Можно, – киваю.
Ледовый дворец, где мы сегодня играем, нам очень знаком. Всем, кроме Мышки, поэтому провожу ей небольшую экскурсию, рассказываю, кто из игроков к нам отсюда пришел, как перевоспитывали их после такого тренера.
Вокруг дворца уже начинают собираться люди, хотя еще рановато, у всех шарфы и джерси «Титана», это тоже, к слову, морально давит очень сильно на парней. Одно дело – дома играть, когда весь стадион выкрикивает название твоей команды и радуется забитым шайбам. Тут же все иначе. Приходится пробиваться не только через соперника, но и через стену болельщиков, которые давят своей энергией.
Заходим в ледовый дворец, конечно же, сразу сталкиваемся с «Титаном». По закону подлости, чтобы подпортили нам настроение перед игрой.
Они стоят всей командой в холле во главе со своим тренером, который меняется в лице сразу, как замечает меня.
Пожать ему руку – уважение как к сопернику и коллеге, но делаю я это, каждый раз очень сильно переступая через себя. Мне пора к психологу, видимо, чтобы отпустить эту ситуацию, я осознаю масштаб проблемы.
– Какие люди! – говорит он мне. Парни сразу становятся за моей спиной как защита, мои! Дианка же рядом, плечо к плечу. Чувствую я, что выдаст что-то сейчас, ох чувствую… – Здравствуй, Виктор Павлович.
– Привет, Егор Николаевич. – Жму-таки руку, отпускаю, убираю в карман.
– Ты стал набирать в команду девушек? – хмыкает он, глядя на Дианку. – Ну правильно, давно пора! Твои-то как раз как бабы и играют.
– Познакомьтесь, кстати, – говорю ему и вижу ухмылку на лице дочери, – это Диана. Племянница твоя родная, моя дочь.
Я слышу, как за спиной у команды случается шок от переизбытка информации. Никто из них ни единого раза не слышал от меня, что тренер «Титана» – мой брат. Никто и никогда. И предпосылок не было. Отчества у нас разные, фамилии тоже. Мать общая только…
– Племянница? – хмурится он, не веря своим ушам. Не знал, что у меня дочь, и маму я просил не рассказывать.
– Да! – вскрикивает Дианка так радостно, словно ждала этого момента всю жизнь. – Дядя Егор, ну наконец-то! – Она прирожденная актриса. Мышка тянется обнять его за шею и на пару секунд сжимает крепко, а он так теряется, что даже в ответ похлопывает ее по спине. Умереть не встать… Я с трудом сдерживаю смех. – Папа мне та-а-а-ак много хорошего о вас рассказывал! Я давно мечтала познакомиться, даже ради этой встречи попросила взять меня с собой! А почему вы в гости не заходите? А я фотки ваши детские видела, вы почти не изменились, только поправились немного, но это ничего! Как здорово, божечки!
Она даже подпрыгивает на месте, а Егор, кажется, раздумывает над тем, не обратиться ли ему в дурку. Дианка профессионально сбивает его агрессивный настрой, а еще, мне кажется, заставляет о многом задуматься. Я уже говорил, что она лучшая дочь?
– Ну ладно, – прерываю я их, – попозже пообщаетесь, хорошо? – говорю, почти не веря в свои слова. А Егор верит! Удивительно. Так и стоит в шоке. – Нам уже пора. Идем, дочь. Удачи вам на игре!
Меня хватает на последнюю фразу только благодаря Диане, честно. Она не только его вражду сбила этим спектаклем, но и мою нервозность! Как рукой сняло.
Идем к раздевалкам, пока все молчат, но я чувствую кожей, насколько много у всех вопросов. Утаскиваю Дианку за собой, не хочу, чтобы она тут одна ходила, не внушает мне их команда доверия. На вопросы ответим и на трибуны пойдем, а пацаны пусть готовятся.
– Палыч! – говорит Сава, как только заходим в нашу раздевалку. – Серьезно брат?! И ты молчал столько лет?
– А что, мне надо было вам древо семейное показать? Ну, брат. Не общаемся никак, чужой человек мне. В детстве враждовали.
– И чё было? – спрашивает Захаров. – Ну явно же в спорте что-то, колись уже.
– Сломал он меня, я играть из-за него перестал, – признаюсь, потому что вдруг по какой-то причине эта история перестает меня трогать. Буквально совсем! Не знаю, надолго ли этот вау-эффект, но мне нравится.
– Колено? – спрашивают. Это-то знают. Киваю.
– А теперь, раз вы удовлетворились сплетнями, переодеваемся и на раскатку, бегом! Дочь, пошли.
Забираю Дианку и идем с ней на пустые пока трибуны. До игры надо как-то убивать время, будем болтать. Например, о том, что она снова в толстовке Горина…
Глава 18Диана
Первый период. Я сижу на трибуне, и у меня трясутся не только руки, но и вообще все тело. Этот матч важен как никогда. Все важны, но эта игра – особенная по многим причинам.
Сижу снова прямо за папой и ребятами, те на лавке и ждут своей смены. Папа волнуется очень, и от его нервозности я начинаю трястись еще больше. Никогда не думала, что в свои восемнадцать внезапно стану фанаткой хоккея, но, кажется, выбора у меня и не было. Тут такая сумасшедшая атмосфера, что невозможно не влюбиться. А особенно когда ощущаешь себя частью команды…
Игра сложная, это видно невооруженным взглядом. Наши борются всеми силами, а дурацкий «Титан», как обычно, пытается сломать наших мальчиков. Наде