– Мариночка, как дела?
– Спасибо, неплохо! Пытаюсь учиться отдыхать, – улыбаюсь. – Уже пора выходить на работу? Я готова!
– Нет-нет, – говорит мне она, и я почему-то напрягаюсь. – Как раз хотела предложить тебе еще немного дней отдыха. У меня на обучении новый администратор, она неплохо справляется, так что…
Так что «что»? Я уволена? Меня хотят уволить…
Иначе зачем им новый администратор? Я работала шесть дней в неделю, а один день меня заменяла сама Александра, ну или на крайний случай Тимур. Брать человека на один день в неделю они вряд ли стали бы, так что… Либо меня увольняют, либо сокращают рабочие дни в неделе, что в целом тоже не очень весело, так как я прилично теряю в зарплате.
Настроение сразу же падает, я не могу даже задать нормально вопрос, язык просто отказывается шевелиться. Я люблю свою работу, мне комфортно там, мне все очень нравится и… Мне казалось, я довольно неплохо справляюсь, для того чтобы меня хотя бы предупредить о замене, а не так в лоб говорить, что они просто нашли нового человека.
Падаю на стул и качаю головой. Обидно… Очень, признаюсь честно. Возможно, я даже поплачу. Только завершу разговор.
– Да, я… Я поняла, да, и… Когда мне приехать тогда? Ну, вещи там собрать и… что еще нужно по документам подписать будет.
– В целом в любой удобный тебе день! – отвечает Саша весело. Жаль только, что я ее веселья не разделяю. – Это не горит как бы, можешь сделать после отпуска сразу, но если хочешь заранее – заезжай в любой день! Документы уже готовы, тебе только поставить подпись, да и кабинет в целом тоже готов! Я не рискнула трогать твои личные вещи, поэтому наводить уют там будешь уже ты.
Что?
– Что? Простите, я, честно, ничего не понимаю…
– А… – запинается Саша, а потом резко начинает хохотать. – Ужас, в декрете совершенно не работает голова! Господи! Мариночка, мы даем тебе повышение! Ты самый работающий человек в нашем заведении, и мы посовещались и поняли, что должность администратора тебе не подходит, учитывая количество обязанностей. Теперь ты – директор! Ой… А я и не спросила. Ты же не против? В твоем графике меняется только то, что ты можешь отлучаться чаще, в обязанностях – тебе не нужно будет обслуживать столики и торчать в зале, ну и зарплата в два раза выше. Согласна?
– Я… ой.
Если бы стояла, давно упала бы от внезапно рухнувшей на голову информации.
Она просто забыла меня спросить… С ума сойти! Как вообще это все возможно? Из обычного администратора до директора, правда? Это не шутка?
Я минуту назад собиралась плакать из-за того, что меня увольняют, а теперь она говорит мне, что я директор… Это вау! Да это больше чем вау!
Настроение подскакивает в три раза выше, чем было. Мне вдруг кажется, что жизнь налаживается. На глазах слезы, но уже счастья, я подскакиваю на ноги и совершенно по-детски прыгаю по кухне, прикрывая рот рукой, чтобы не пищать в телефон.
– Марин, ну так что? – хихикает Саша в трубку. Думаю, она все-таки услышала мои вопли.
– Да! То есть… я согласна конечно, и приеду на днях или, может, сегодня. Или на днях. В общем, спасибо огромное за доверие, я не ожидала…
– Так себе мы начальство, конечно, что лучший сотрудник не ожидает повышения, – смеется она, и я подхватываю это веселье. – Хорошо, тогда в любой день тебя ждем, набери только заранее, чтобы кто-то из нас точно на месте был. А, отпуск две недели у тебя! Это подарок перед трудной новой должностью.
– Спасибо, – шепчу и сбрасываю вызов, потому что чувствую, как подбородок уже дрожит, а на глаза наворачиваются слезы.
Хожу по кухне во все стороны, счастье из меня бьет ключом, я не могу контролировать улыбку, если убираю ее, она все равно появляется, это происходит непроизвольно! В очередной, наверное десятый, круг по кухне звонят в дверь. Я на радостях бегу открывать даже не спросив, кто там, и застываю, увидев курьера с огромным букетом цветов. Ой…
– Здравствуйте, – говорит он мне. – Марина Евгеньевна?
– Я, – киваю ему.
– Вам доставка, распишитесь.
Подписываю, что доставка получена, забираю, недоумевая… В моих руках поистине огромный букет темно-темно бордовых роз. Они почти черные, настолько глубокий цвет. Я хмурюсь, пытаясь понять, кто мог подарить цветы. Громов? Как-то после нежнейшего букета белых тюльпанов эта мрачность словно не вяжется. Ну или я просто выдумываю, не знаю.
Но букет и правда красивый, а еще пахнет приятно. Рассматриваю со всех сторон, замечаю записку. Достаю ее двумя пальцами и тут же отбрасываю от себя вместе с цветами так, словно они обжигают.
Ты пожалеешь об этом!
Хочется орать, что я уже пожалела. Давным-давно. Но только не о том, что Витя его ударил. А о том, что позволила в какой-то момент этой слабости съесть меня.
И сейчас я снова слабая. Где-то глубоко в мыслях крутится фраза Вити, что я ни в чем не виновата, что он не имел права бросать весь этот груз на мои плечи и прочее, но… С этой виной и болью я жила гораздо дольше, чем со словами Виктора, и именно поэтому первое, к сожалению, побеждает.
Мне снова больно и страшно, я снова одинокая девушка, пережившая острую боль. Я снова та самая кукла, которую прямо сейчас со всей силы бросают на пол и все разбивается заново.
Мне хочется кричать, но хватает меня только на то, чтобы отпрыгнуть от букета подальше. Есть ощущение, что он – как бомба. Разорвется сейчас и убьет меня сразу же, чтобы я не мучилась больше. Не хочу его касаться даже для того, чтобы просто выкинуть, я… Я боюсь. Мне очень страшно.
В кармане пиликает телефон, и я достаю его, закрывая глаза сразу же, как только вижу уведомление на экране. По щекам льются слезы.
У меня нет его номера, он каждый раз пишет с разных, но я прекрасно знаю, когда пишет или звонит именно он. На экране вопрос, получила ли я цветы, и я не знаю, откуда беру смелость, но нажимаю на звонок и подношу телефон к уху.
Жуткие гудки простреливают мозг, чувствую, как сильно дрожат мои руки. Держаться… Главное – держаться.
– Алло, – звучит ужасный, холодный, абсолютно чужой голос по ту стороны телефона. – Неужели, вау! Я дождался, ты сама звонишь мне, милая? Неужели букет смог растопить твое сердце?
– Просто ответь на вопрос, – спрашиваю я дрожащим голосом. Глаза крепко зажмурены, свободная рука сжата в кулак до боли. – Зачем?
– Зачем что?
– Зачем ты меня добиваешь? Преследуешь? Зачем все это? Столько лет прошло, оставь меня в покое, живи своей жизнью!
– Понимаешь, милая моя, в чем вся проблема, – говорит он, и я слышу усмешку. Меня тошнит. – Проблема в том, что мою жизнь ты украла, когда мы попали в аварию по твоей вине. У меня была невеста, ребенок, и я был здоров. А теперь у меня ничего этого нет, и забрала все это ты. А раз ты забрала, то тебе и возвращать. Подумаешь, поссорились. Ты бросила меня, пока я был в инвалидной коляске! Это твоя громкая любовь, да? – срывается он на крик. – Так ты любила? Бросила в самую трудную минуту, как собаку! Я…
– Я ни в чем не виновата! – кричу в трубку, срываясь в истерику. Из глаз слезы, я падаю на колени и впервые за все время кричу эту фразу, убеждая не только его, но и себя. – Ни в чем не виновата, ясно тебе, ни в чем! Это ты! Ты все, твоя вина! И мне было ни капли не легче, чем тебе, ясно? Оставь меня в покое, уйди из моей жизни, я тебя ненавижу, понял? Ненавижу!
Отбрасываю телефон на пол, закрываю глаза руками, не контролирую свои действия совершенно. Истошно кричу, рыдаю, качаюсь из стороны в сторону, пытаясь себя успокоить. Мне больно настолько, что нет в мире слов, чтобы описать все то, что происходит внутри. Меня разрывает на части, хочется орать еще сильнее, но на это банально не хватает сил.
Я падаю. Просто падаю на пол, сворачиваясь в калачик. Вся боль, все то, что я пыталась прожить много лет, с новой силой падает на меня, ломая изнутри ребра. Все внутренности – в огромный ком, кости – в крошево. Я хочу уйти, я устала, мне надоело… Я пережила слишком много всего, и я ни физически, ни морально просто больше не могу ощущать эту чертову боль…
– Марина… слышишь? Мать твою…
Я слышу чей-то голос как под толщей воды, прикосновения, как в другой реальности, ничего не понимаю. Не могу вылезти из истерики, кричу и кричу…
Оставьте меня в покое. Просто отстаньте от меня.
Глава 29Виктор
Тренировка прошла хорошо. Пацаны мои отдаются по полной, азарт блестит в глазах. Мы на первом месте, до конца сезона, считай, неделя, победа практически в наших руках, поэтому сейчас «Феникс» сплочен как никогда.
Мы снова едем в сторону дома Марины, но уже чтобы отвезти домой Горина. На тренировку все-таки вез и домой отвезу, ладно уж… Дианка всю дорогу тарахтит о том, как прошел первый рабочий день. Конечно, впереди еще много всего нового, но втянется быстро, моя же дочь.
Рассказывает, как ходили примерять костюмы и что решили договориться о пошиве новых, как всем составом думали о том, как дать объявление о наборе девчонок в команду, и даже успели порепетировать. К полноценной поддержке они, конечно, приступят уже в новом сезоне, но было решено взять их на финальный выезд. И парням поддержка больше все-таки, и им боевой дух и желание остаться на месте. Я это исключительно ради дочери делаю, конечно. А ей приятно, улыбается.
Горин радует! Сегодня защищал ворота как в последний раз. Еще месяц назад этот парнишка был у меня запасным вариантом на случай, если основа сломается, а сейчас у меня вообще нет потребности убирать его с поля. Я знаю, что на него так влияет. И я сам говорил ему, что когда влюбится – это поможет играть хорошо. Но я ж не думал, что предметом воздыхания станет моя дочь! Да еще и так скоро…
Но делаю вид, что ничего не замечаю. Пока моих нервов на это хватает, а что дальше будет – посмотрим.
Завтра у нас игра, потом мы снова уезжаем, финал. Все на нервах и азарте, поэтому в машине болтает только Мышка, мы с Гориным профессионально сосредоточены, и это в нем меня тоже очень радует сейчас, потому что раньше он был сильно больше дурной. Такой вот… расхлябанный, несобранный. А сейчас другой. Специально он, что ли, становится нормальным, чтобы я ему претензий не высказывал?