Второй период завершается со счетом три: один. Результат хороший, но еще не победа.
– Осталось дожать, – настраиваю пацанов. – И кубок наш. Не спешим. Не давим. Темп хороший, придерживаемся его. Они будут быковать и психовать сейчас: не ведемся! Аккуратно и точно заканчиваем игру. В идеале еще забиваем. Горин, продолжаем в том же духе. Я ушел. Давайте, пацаны.
Третий период. Я не волновался так хрен знает сколько времени.
Как и говорил: «Титан» пытается давить, но кажется мне, что типичной игры с интригой до конца не будет. Мы не доведем до буллитов, мои не дадут. Слишком нравится им победа с красивым счетом.
Не ведутся на подначивания наконец-то, для этого потребовалось-то всего двадцать лет. Не меняют темп, подстраивая соперника под наш аккуратный, который им катастрофически не подходит.
Горин ловит сложный бросок, «Титан» пытается атаковать, но мои не дают. Перехватывают шайбу, делают всё четко, как по учебнику, и в ворота соперника летит еще одна шайба!
– Гол! – слышу со всех сторон. Поднимаю голову. Все сходят с ума, и я точно вместе с ними.
Продолжаем. Еще две минуты.
Коваля больно впечатывают в борт, как раз той рукой, после травмы которой он все еще не до конца восстановился. Сильное растяжение, живет на уколах. Все болельщики, зная о травме, замирают, когда Антон падает, но тот встает, заверяет всех, что все хорошо, и продолжает играть.
Точно фениксы, блин. Неубиваемые.
Полторы минуты. Горина забрасывают, удар за ударом, но мои быстро перехватывают инициативу, разгружая вратаря.
Минута. «Титан» снимает вратаря и дает шестого игрока на лед. Сложно. Это всегда сложно, мы пропускаем. Четыре-два. Сумасшедшие скорости, сумасшедшее все.
Не слышу ни черта, кроме ударов клюшек о шайбу. И не вижу ничего, кроме этого же. Концентрируюсь на игре, мысленно молюсь на своих парней, отмечаю какие-то игровые моменты в голове и…
– Матч окончен со счетом четыре: два в пользу команды «Феникс»!
Мать. Твою.
Тишина в голове превращается в какой-то нереальный шум. Я слышу крики, визги, я не верю в происходящее.
Наш первый кубок в новой лиге. Наша победа над «Титаном» и своими тараканами.
Парни на льду обнимаются и орут от счастья, а мои губы растягиваются в улыбке, и это лучшее ощущение в мире.
Иду на лед к ним. Ну, мои!
– Палыч, победа! Палыч! – орут наперебой, хватая меня на руки и начиная подбрасывать вверх всей толпой. Придурки. Но придурки родные, прощаю.
– Молодцы! – поздравляю их, улыбаюсь, когда опускают на ноги. – Заслужили! Горжусь!
Смотрю на трибуны, находя глазами своих девчонок.
Я, кажется, охренительно счастлив сейчас.
Еще пара минут вакханалии, затем награждение. Вижу, как с трудом парни переживают эти официальные минуты, а потом…
Капитан команды Колосов забирает наш кубок и, поднимая его вверх, подъезжает к команде, выкрикивая громко:
– Победа!!!
И да. Мы победили.
В финале. В любви. В жизни.
ЭпилогСавельев
Полтора года спустя
– Так, это… Да где тут яркость-то, мать твою, а? – тыкаю на какие-то кнопки на камере, наконец-то находя нужную. – О! Оно! Короче, я тут на правах самого первого решил начать.
– Самого первого кого? – ржет Колос рядом.
– Остепенившегося, кого, – посмеиваюсь. – Я влог снимаю, вали, не мешай! Итак, – прочищаю горло, одной рукой держа камеру, другой – Кирюху. Сын! Прикиньте? Сава стал батей. – Мы с Кириллом Артемовичем начинаем влог со свадьбы. Для потомков. Ну или чтобы завтра всем пересматривать и ржать. Да, пупс? Пошли с папкой снимать всех.
– Савельев, черт тебя дери, пусти его, он умеет ходить! – ворчит Лизка, подбегая к нам.
Я балую мелкого. Много таскаю его на руках, а он привыкает и потом не хочет с рук Лизки спрыгивать. Проблема в том, что он в свой годик уже сам как половина Лизки. Ей тяжело.
– Сейчас, – киваю. – Давай, улыбнись в камеру.
– Что снимаешь? – спрашивает, прислоняясь ко мне щекой.
– Влог, блин! Всё, Кирюха, маму за ручку, – ставлю его на пол, – топаем. А я искать следующую жертву. О! Аринка!
Подхожу к крестнице со спины и хватаю на руки. Да, я люблю детей, что вы мне сделаете? Парочка белобрысых, как и миллион лет назад, не отлипает друг от друга, и я навожу камеру на них.
– Скажите «си-и-и-иськи»!
– Надо говорить «сыр», – смеется Алиса. – Но я не удивлена, что у тебя «сиськи», – закатывает глаза и улыбается. – Что снимаем?
Они улыбаются и машут в камеру, а я уже в десятый раз отвечаю:
– Влог! Улыбнулись? Всё, я дальше пошел. Вас много расплодилось, надо всех успеть снять. Аришка, крестный скоро придет, не скучай!
Ищу Коваля. Они с Сергеевной ждут второго. Об этом, правда, знаю только я. Ну… и вы теперь. Только т-с. Секрет.
– Молодые-красивые, в камеру у-у-у-улыбочку! – подхожу к ним. Они сегодня без старшего, пацан стал слишком взрослый и не готов больше ходить на подобного рода мероприятия. Зато на тренировки бежит как на праздник! Мой красавец.
– Что-о-о-о ты снимаешь? – спрашивает Оля. Да чтоб вас всех, ну…
– А без вопросов улыбаться мы умеем? – посмеиваюсь. – Влог. Для потомков. Детям потом нашим покажем, сами посмотрим. Где Захаровы?
– Где-то, где еда, – пожимает плечами Коваль. Тоже правда.
Иду к столу с закусками. Атмосфера – шик! Музыка играет, все танцуют, дети шумят… Кайф!
– Захаровы, милые мои, я тут влог снимаю, нужны красивые улыбки красивого семейства, – подхожу к ним. На шее у Лехи их дочь Динка. Рыжее яркое солнце, ярче Дашки даже! Старшая Лехи сейчас живет с ними, а не пришла по той же причине, что и Матвей. Они дружат, кстати. Взрослые дети!
– Дынька, а ну улыбайся как умеешь, – командует Леха, одной рукой придерживая за спину дочь, а другой притягивая Дашу за талию.
– Ну песня, – самые порядочные мои! Вернусь попозже.
Иду дальше. Пока обойдешь этот стремительно растущий «Феникс», ноги до крови сотрутся.
– О, Малышкина! – останавливаю Алену.
– Я Булгакова, попрошу, – хихикает она. – Уже месяц как!
– Простите великодушно, бес попутал! Суженый где ваш?
– На сцену пошел, – кивает она.
Оборачиваюсь. Ну точно. Сидит уже настраивает гитары вместе с Тимуром. Что за люди, ну не могут нормально в камеру поулыбаться!
– Берем Саню – и к ним! Мне надо снять вас всех для влога. Шустро.
Ищем Саню. Она болтает с Мариной, вокруг нее носятся уже совсем взрослые пацаны.
– Готовность – минута! – говорю всем. – Мариночка Евгеньевна, я Александру украду? На минуту.
– Хоть на три, – смеется она.
– Что такое? – паникует Саня сразу, хватая детей за руки.
– Важное стратегическое задание есть! Надо срочно вместе с детьми подняться на сцену к своим мужикам, пока они не начали петь, сделать в камеру пару улыбок и дальше спокойно отдыхать.
– Ага! Ты влог снимаешь? – спрашивает Алена. Ну моя ты золотая! Хоть кому-то не приходится объяснять.
Они идут на сцену, Аленка становится рядом с Серым, Саня сажает к Тимуру на колени детей, улыбаются и машут в камеру как самые послушные ученики.
– Отлично! – фиксирую. Не знаю, как я потом вырезать все это буду, ведь запись не останавливаю, ну и ладно. Разберусь.
Степанова с Ленкой нахожу на улице у рестика. Они случайно разбили бокал, и Саня обрабатывает девушке царапину на ноге. Ничего не меняется, за это я их всех и люблю. Прямо в таком положении фиксирую их на камеру, записывая пару секунд веселых улыбок.
– А у меня монтажер знакомый классный есть, дать номер? – спрашивает Лена. Она у нас восходящая звездочка кинематографа.
– Естественно! Напишу потом. Кого я еще не нашел… О! Юрские!
Влад ушел из игроков в тренеры, но нашим быть от этого не перестал. Он вместе со своей уже невестой Кариной, как обычно, целуется в стороне от всех.
– Ау, пиявки, отлепитесь, – смеюсь, подходя к ним, – надо в камеру помахать.
– Для кого? – спрашивает Влад, и я держусь из последних сил, отвечая в сотый раз на подобные вопросы.
– Потомков! Помахали, улыбнулись! – Команду исполняют, посмеиваясь. – Молодцы! Хвалю.
Иду дальше, постепенно обводя камерой всю команду. Все машут, шлют воздушные поцелуи, подмигивают. Семейство необъятных размеров уже. Нам всем это нравится.
– Дим-о-о-он! – зову Горина, как только замечаю его. Он обнимает Дианку, а рядом с ними вся наша группа поддержки, и это как раз то, что мне нужно. – Улыбаемся и машем, пожелаем потомкам всего наилучшего, – говорю им.
– Какой ты молодец! – говорит Диана. – Круто придумал!
Ей плюсик в карму вместе с Малышкиной. Прошу прощения, Булгаковой. Не привык пока!
После молодой парочки и толпы девчонок иду к молодоженам, они у нас сегодня вне всяких похвал. Марина – принцесса, Палыч – ну принц, не меньше!
Стоят у сцены и слушают красивую песню в исполнении наших парней. Навожу камеру на них, сам улыбаюсь от радости за счастье тренера.
– Виктор Палыч, Мариночка, пару улыбочек в кадр.
– Савельев, ты чё придумал уже? – закатывает глаза Палыч.
– Влог, ну ёпрст! Детям покажем. Ну или Ленка вон в студию свою отнесет, и фильм про нас снимут.
– Ага. Десять, – смеется Палыч, но все-таки машет в камеру и нежно целует Марину в щеку.
– А вдруг? Так, народ! – зову всех, как только заканчивается песня. – Давайте толпой, а? Давайте-давайте, идите сюда все! Собирайтесь в кучу, я пока камеру поставлю.
Пока все по залу собирают детей и пытаются объединиться в красивую толпу, пытаюсь выставить камеру между бокалами так, чтобы она не упала. Вроде ровно…
Оборачиваюсь: все на месте. Даже дети! Это успех. Подбегаю к своим, поднимаю на руки сына и другой рукой приподнимаю Лизку, чтобы ее тоже было видно.
– Давайте на счет три скажем «Феникс»! – завожу толпу.
– Давай, – подхватывает Колос.
Раз… два… три!
– Фени-и-и-икс! – говорим все хором, улыбаемся, делимся счастьем друг с другом.