— Сестра!
Метнув недовольный взгляд на свою тень — и столкнувшись с недоумевающе-испуганными глазами Дарк Сикера — аликорн обернулась. Позади стояла Луна в полном своем облачении, а рядом возвышалась темно-синей горой Селена. Волчица выглядела все такой же спокойной и невозмутимой, но она то и дело чуть хмурилась, словно пытаясь что-то понять.
— Я надеялась, что не увижу тебя до ночи, — вздохнула Селестия, вонзая алебарду шипом в землю и с протяжным звоном металлических накладок складывая крылья.
— Зачем? — лунная принцеса шагнула вперед, но тут же замерла, поняв, что наступила на внутренности разорванного на две неровные части грифона. Сглотнув, она перевела взгляд на сестру. — Зачем, Тия?
— Так надо, — устало вздохнула аликорн, утихомиривая внутреннее пламя. Грива и хвост обратились северным сиянием, а броня всей своей тяжестью навалилась на спину дневной правительнице. — Пусть падет наш враг, но уцелеют наши пони. И… И пусть лучше в крови буду я, но не ты, Лулу.
— Столько смертей… Должен же быть иной способ!
— Пока у грифонов есть сила, они никогда не откажуться от своих посягательств на наши земли, Луна! Мы… Я или решу этот вопрос сейчас, раз и навсегда, или в будущем будут страдать наши пони!
— Это не твои слова.
Селестия нахмурилась, упрямо сжав губы. Долгие секунды она смотрела прямо в глаза Селене, пытаясь понять, что имеет в виду богиня, и почему она решила так резко вмешаться в разговор. Только когда в глубине души заворочалась Хелена, она поняла, что совершила ошибку.
— Яви себя. Я знаю, что ты там.
Слева от дневной принцессы возник высокий, жаркий всполох пламени, почти сразу рассеявшийся. С лязгом металла тяжелой брони высокая — на целую головы выше сестры — огнегривая волчица перехватила алебарду двумя руками, хмуро смотря на Селену.
Лунная богиня моргнула, раз, другой, и тяжело, тоскливо вздохнула. Ей не нужны были слова, она все поняла сразу, достаточно было беглого взгляда на некогда белоснежную шерсть богини дня, ныне покрытую кроваво-красными узорами. Сейчас, ясно чувствуя суть своей сестры, ночногривая волчица поняла, что именно произошло. Поняла, но принимать не хотела, а потому молча подняла меч в защитную позицию, одновременно напрягая пальцы левой руки.
— Луна, отойди.
— Назад, Селестия.
Пони, повинуясь приказам богинь, одним взмахом крыльев отлетели назад, оставляя сестер в центре между собой. Аликорны переглянулись, но ничего не сказали. Взгляд принцессы ночи был полон беспокойства и страха, в то время как ее сестра была полна ожидающего предвкушения.
— Еще есть миг одуматься, Хелена.
— Ты знаешь, что нет, Селена.
Связь божественных волчиц восстановилась и окрепла, словно никогда и не рвалась. Они обменялись мнениями, где одна видела мир, полный перспектив, жаждущий мира и гармонии, в то время как другая знала лишь безвольное вместилище, искажающееся от одного ее присутствия. Они не спорили, не пытались друг друга переубедить, прекрасно зная, что это невозможно — упрямство богини солнца невозможно было пересилить, а мягкость богини луни не могла принять столь радикальных методов.
День и Ночь вновь столкнулись в схватке.
С яростным ревом Хелена рванула вперед, грохоча сабатонами по серой от пепла земле. Копийное острие алебарды скользнуло мимо лунного клинка, и тут же было отбито им, когда Селена шагнула вперед и в сторону, одновременно прикрываясь мечом и готовая нанести свой удар. С громким лязгом и яркой вспышкой божественное оружие столкнулось, создав ударную волну, оттолкнувшую аликорнов еще дальше назад.
Схватив лунный меч за рукоять второй рукой, Селена нанесла мощный рубящий удар сверху вниз, заблокированный поднятым древком алебарды. Отшагнув, она избежала толчка в грудь, и мгновенно ударила навершием, целясь в шлем Хелены. Огнегривая просто наклонила голову, принимая удар на прочную солнечную броню, и с яростным рыком ответила тяжелым горизонтальным взмахом. Топорище алебарды столкнулась с лунным доспехом, высекая искры, и отбрасывая ночную богиню в сторону.
Быстрый шаг, и та восстановила равновесие, одновременно уходя от взрезающего удара копьем на противоходе. Отбив когтистой перчаткой подток, направив его вверх, она врезалась плечом в грудь сестры, заставив ее на мгновение пошатнуться. Схватив клинок меча за середину, она ударила лезвием ей под колено и, пользуясь оружием как рычагом, рывком опрокинула Хелену на спину.
Она должна была развить успех. Обязана была ударить мечом под кирасу, в район пояса, где божественную плоть защищали лишь свисающие, укрепленные изнутри металлическими вставками длинные полосы, да поддоспешник. Она могла нанести серьезную рану, получив преимущество, которым могла бы воспользоваться, чтобы окончательно утвердить господство ночи над днем.
Но сама мысль вновь обагрить лунный меч кровью своей сестры была отвратительна Селене. Доля мгновения, вот все, что потребовалось богине, чтобы собраться. Настолько ничтожный отрезок времени ни один смертный не способен осознать, но в бою божественных сестер это было даже слишком долго.
Не очень сильный удар, нанесенный из неудобного положения, оказался фатальным, попав в ослабленную зону доспехов. В отличие от своей сестры, ночногривая предпочитала подвижность защищенности, а потому не использовала латную юбку, ограничившись удлиненной стеганкой и кольчугой, прикрывавшей пояс и бедра. В обычное время этого было достаточно, все-таки ее подпитывала мощь ночного светила и далеких звезд, да и броня давно ничего не решала в их боях — исход был известен заранее.
Но сейчас все было по-другому.
Клевец без труда прорвался сквозь слабую защиту, вонзившись в плоть. Рыкнувшая Селена тут же дернулась в сторону, быстрым ударом меча отбив алебарду. По земле ударили первые капли ее крови, она перенесла вес на левую ногу и быстро отошла назад. Ей нужно было время, чтобы тело привыкло к изменениям — раны, нанесенные божественным оружием, не затягивались за доли мгновения, да и боль была слишком сильной, ведь травмировалась сама суть, а не просто вместилище.
Огнегривая поднималась медленно, уверенно. Ее глаза лихорадочно горели восторгом, она упивалась боем с равным противником, той, кто способна не просто дать ей отпор, но и вовсе — одолеть. Они знали уловки и приемы друг друга как никто другой, но долгие годы предрешенных битв выбили из них любой намек на осторожность. Быстрая сшибка, короткий обмен ударами, одно промедление — и первую кровь взяла Хелена.
Яростно взревев, она ударила алебардой по земле, со звоном грохнула древком по кирасе, призывая сестру нападать, но лишь разочарованно зарычала, когда та отступила еще на шаг назад, прихрамывая на правую ногу. На земле отчетливо виднелись капли крови, не впитывающиеся в пепел и прах. Раздраженно рыкнув, Хелена рванула вперед, держа алебарду, словно копье, но уже через несколько шагов остановилась, зарываясь сабатонами в землю.
Перед ней, держа глефу в поле телекинеза, стояла Луна.
— Не трогай ее! — рявкнула аликорн, распахнув крылья.
— Нет! Луна, назад!
— Не смей! — ночная принцесса еле успела отпрыгнуть, спасаясь от солнечной стрелы. С расширившимися от ужаса глазами она смотрела на пикирующую на нее Селестию, чье оружие описывало широкую дугу, заходя сбоку. — НЕ СМЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ В ДУЭЛЬ!
— Останови ее, — угрожающе оскалилась Селена, поднимая меч.
— О себе думай! — в бешенстве заорала Хелена, вновь совершая рывок вперед. — Te secabo!
— Tace cor tuum, — тихо выдохнула богиня, приготовившись.
Первый взмах-удар отбил копье алебарды, направив опасный выпад в сторону. Одновременный шаг вперед с разворотом — и она уже слишком близко для древкового оружия. Огнегривая не растерялась и попыталась оттолкнуть ее плечом, но лишь скользнула вперед со скрежетом наплечника по задней части кирасы.
Второй удар лунного меча, в который Селена вложила всю инерцию своего разворота, ударил ее сестру сзади, по голове.
Шлем слетел, сбитый, всплеснулась и погасла срезанная пылающая грива, обращаясь обычной бело-красной шерстью. Удлиненные боковые пластины, заменявшие затыльник, спасли Хелену от обезглавливания, и только то, что уши были прижаты, не дало клинку их срубить. Скалясь в ярости, она вслепую ткнула подтоком назад, но промахнулась, Селена просто пропустила его перед собой, позволив лишь царапнуть по нагруднику. Одновременно с этим, она, продолжая вращательное движение мечом, нанесла новый удар, почти перерубив стоячие пластины наплечника — дневная богиня в последний миг успела дернуть плечом и втянуть голову.
Мимо пронесся обжигающе горячий луч солнечной магии, следом размытой тенью мелькнула Луна, тут же ответившая звездной вспышкой. Ее глефа танцевала вокруг, отбивая удары алебарды, пока она сама перестреливалась заклинаниями с Селестией. Две принцессы кружили вокруг друг друга быстрыми рывками, взмахами крыльев дергая себя то в одну, то в другую сторону, и пока богини сражались, стоя на земле, аликорны бились в небе, используя все три измерения. Воздух вновь прочертили золотистые росчерки солнечных стрел, им в отвел метнулись серебристые иглы звездного света. Магические щиты перегружались, трескались, лопались и взрывались, чтобы вновь и вновь восстанавливаться обманчиво тонкой пленкой.
Быстрые, резкие маневры, постоянное перемещение, десятки магических ударов, за каждым из которых мог последовать мощный заряженный луч концентрированной силы. Аликорны метались по небу, обстреливая друг друга, отправляя управляемое телекинезом оружие, отвлекая и так и норовя ударить исподтишка остро заточенной сталью. Легкая броня Луны вынуждала ее метаться, словно безумной, не задерживаясь ни на единое мгновение, тогда как тяжелые, но прочные доспехи Селестии позволяли ей пропускать некоторые заклинания, и почти не обращать внимание на удары глефой.
Луна хотела поговорить. Она хотела решить все миром. Она надеялась на примирение, она не хотела сражаться с любимой сестрой! Но та не давала даже нормально вдохнуть, с безумным, восторженным оскалом осыпая ее градом ударов и заклинаний. Счастлив