— Я видела этот путь, — тихо прошептала королева чейджлингов. — Видела эту развилку…
— Почему же ты тогда не осталась в Империи?
— Если они победят… Мир падет. Их жар и пламя испепелят Эквус, его заполнят огненные твари, и нам не место среди них. Наш мир станет воплощением огненного плана… А так… Так, я, может, смогу внести свой вклад, и победим мы.
— А пусть мира был среди них?
— Зыбкий, словно свет далеких звезд.
Они стояли друг на против друга, день и ночь, солнце и луна. Радостный, полный восторга и счастья оскал с одной стороны, и сосредоточенный, холодный взгляд с другой.
— Приветствие мое тебе, сестра моя! — речь Хелены постепенно менялась, сколь дольше она находилась на Эквусе и больше не сопротивлялась ему. — Уж езжли сие, что позади тебя, не подарок нам с малою ростом принцессой, то я и не знаю, что мыслить!
— Здравствуй, Хелена. Выглядишь солнечно.
— Ха-ха-ха! Ты же иначе словно хмурая ночь! Улыбнись, Селена, ибо вернулись мы!
— Мир горит, Хелена. Останови это, прошу.
— Сестра моя, родное сердце, — волчица с искренней грустью покачала головой. — Мы обе знаем, что сие мне не по силам, покуда за тысячелетие моя суть поглотила многая силы солнца! Посему надеюсь, готовились вы к этому дню, и нашли решение, покуда иначе не вижу я Гармонии Элементов, что могли бы изменить ситуацию!
— Они еще не готовы.
— В сим случае, есть лишь единственно рабочее решение, Селена, — волчица поджала губы в явном недовольстве. Она покачала головой, поднимая алебарду. — Ты понимаешь, я не хочу этого, но твое бездействие не оставляет нам обеим выбора.
— Мир не выдержит больше праздных бесед, — вступила в разговор Селестия. — Он горит. Еще немного, и сгорит, и останемся лишь мы и создания огня и пламени. Не скажу, что этот вариант меня не устраивает целиком, но и гибель иной жизни меня не радует.
— В таком случае, нам придется сражаться, — вздохнула Луна, поднимая глефу телекинезом.
— Не сражаться, сестренка, нет. Вы должны убить нас. Много, очень много раз. Каждая наша гибель будет истощать нашу связь с солнечным планом.
— И сколько же раз мне надобно сломить себя и свою любовь к тебе, сестра?
— Да всего-то с сотню, наверное, — легкомысленно пожала плечами Селестия. За тысячелетие на солнце, проведенное в смертельных спаррингах и играх с Хеленой, она привыкла умирать и воскресать. — Взбодрись! Быть может, вас и вашей армии хватит, чтобы в итоге мир просто стал чуть-чуть теплее! Эквус выдержит потепление градусов на пять, а вот на пятьсот — очень вряд ли!
— И поддаваться вы, конечно же, не будете, — королева Эквестрии тяжело вздохнула.
— А какое в этом удовольствие?! — громогласно воскликнула Хелена. — Te affligam!
— En garde! — синхронно воскликнули Селена и Луна, метнувшись вперед.
Это послужило сигналом всей армии. В едином порыве все они шагнули вперед, выступая, летуны первыми устремились к месту, где на невозможных для простых смертных скоростях схлестнулись в битве насмерть боги и аликорны. У них, пони, фестралов, грифонов, чейджлингов, не было шансов в прямом бою с Хеленой и Селестией, но от них и не требовалось победы. Войска должны были своими жизнями вырывать мгновения для ударов Селены и Луны. Помощь, поддержка, отвлечение и сбивание концентрации, каждое мгновение могло стать решающим в битве столь могущественных существ. Они были готовы к гибели ради родных, близких, друзей и своего мира.
На земле в смертельном танце столкнулись богини. Яростные клинчи сменялись шагами по кругу, хитрые финты соседствовали с простым градом сокрушительных ударов. Наполненная силой солнца Хелена с громогласным хохотом, восторгом и взлаиваниями теснила свою сестру, осыпая ее ударами алебарды, заставляя вертеться и крутиться, избегая попаданий по ослабленным зонам брони. Да что там, даже удар топорищем по кирасе чуть не сбивал ночногривую волчицу с ног, но она держалась. А когда в бой вступили фестралы, первыми добравшиеся до поля боя, смогла открыть счет.
Хелена практически игнорировала ночных пони, раскидывая их буквально походя и чуть ли не пинками. Но только их вмешательство позволяло Селене хоть как-то нормально атаковать, а не просто отступать в защите. Больше десятка фестралов погибли, пытаясь отвлечь богиню, помешать ей, сбить с шага. И, наконец, у них получилось.
Безрассудный выпад в исполнении огнегривой прошел мимо — один из фестралов-единорогов возник буквально на пути удара, окутанный магическими защитами. Санстрайк рассек закованного в зачарованный металл пони на две части, завоняло паленой шерстью и плотью, и этого хватило, чтобы немного отклонить удар. Селена воспользовалась шансом, вошла в клинч, и, прежде чем сестра успела среагировать, вонзила меч ей под кирасу. Рыкнувшая от боли Хелена попыталась достать ее ударом латной перчатки, но не успела — в нее врезались, взрываясь, брошенные грифонами и пегасами первые бомбы, а после ночногривая точным ударом вонзила клинок ей прямо в морду.
Хелена исчезла в огненной вспышке, расплескав вокруг чудовищно горячую плазму, и возникла на том же месте, где и в начале боя. Она тут же схватилась за морду, чуть не выронив алебарду.
— Пламя, Селена, в нос — это, вообще-то, очень больно!
— Прости.
— И твои навыки совсем заржавели! Смотри, так твоих помощников не останется!
Первые земнопони окружили волчиц, поодаль единороги сформировали звезды, готовые нанести совместный удар. Грифоны и пегасы кружили сверху, готовые или бросить бомбы, воспользоваться самострелами или луками, а то и просто спикировать в самоубийственной атаке. Но вокруг богинь собралась лишь часть армии — вторая металась между двумя аликорнами.
Селестия и Луна сражались в воздухе, сражались отчаянно и безумно, разбрасываясь могущественной магией и сталкивая оружие с лязгом и искрами. Тяжелая броня во многом защищала их, а скорость и маневренность не давали нанести точечных ударов в ослабленные места. «Тандерболты» и «Вондерболты» кружили вокруг, так и норовя броситься на Селестию в самоубийственном маневре, но мастерство нередко спасало грифонов и пегасов, успевающих в последний миг ускользнуть из под карающего взмаха солнечной алебарды или брошенного вдогонку заклинания. Несколько пегасов из Гвардии конденсировали небольшие, на один удар, грозовые тучки, выбивая молнии, полностью оправдывая название своего подразделения, в то время как егеря осыпали солнечного аликорна градом стрел и бомб. Стоящие на земле единороги, как фестралы, так и дневные пони, обстреливали и Селестию, и Хелену заклинаниями, а земнопони из Империи использовали метатели, запускающие зачарованные кристаллы. Чейджлинги помогали всем, пользуясь универсальностью, а наиболее умелые и вовсе обращались иными существами, принимая более подходящую для боя форму.
Пони, чейджлинги и грифоны гибли десятками. Хелена не использовала массовые удары солнечным пламенем, но даже простых ударных волн от Санстрайка хватало, чтобы переломать все кости находящимся рядом смертным. Селестия так и вовсе разбрасывалась заклинаниями с безумной частотой и силой, походя круша щиты и прокапывая целые траншеи в сухой земле. Крови не было — она мгновенно запекалась, сгорала и испарялась. Раненых было очень мало — большинство умирали быстро, практически мгновенно.
Ряды Гвардии, егерей, армии Кристальной Империи и улья чейджлингов таяли быстро, слишком быстро. Кейденс и Кризалис благоразумно не лезли в сражение, где их могли прибить просто походя, и руководили войсками со стороны. Розовая пегаска, стиснув зубы, раз за разом отправляла своих подданных на верную погибель, понимая, что их жертвы сейчас — ничто, по сравнению с тысячами, миллионами погибших, если они проиграют. Холодный разум последовательницы Селены трещал по швам под напопором горя и боли от гибели сотен ее пони, но она не могла отступить.
Чудовищными усилиями и жертвами удалось убить Хелену и Селестию всего полтора десятка раз. Это почти не повлияло на обстановку, солнце все так же неистово иссушало землю, а к фениксам присоединились саламандры и ифриты. Все больше существ с плана огня прорывались на Эквус, неся с собой жар и пламя разрушений. И, что еще хуже, Селена и Луна не были невредимы.
Металл брони смялся и обгорел, местами был пробит мощными ударами. Селена прихрамывала на левую ногу и дышала через раз из-за сломанного ребра, а Луна и вовсе чуть не лишилась рога — ее лоб пересекал длинный обожженный шрам. Многочисленные ожоги и раны сковывали ее движения, не давая совершать сложные маневры.
Их сестры, однако были все так же полны сил. Да, после каждой смерти они немного теряли в возможностях, но даже с поддержкой армии, они слабели сильно медленнее израненных правительниц Эквестрии. Сотни убитых, обоженных, разорванных солдат, егерей и гвардейцев, лежали на земле, горячий воздух обжигал легкие на каждом вдохе, иссушал, выпивал всю влагу с потом и кровью. Шансы на победу упали почти до нуля.
— Селена, Селена, как же так? — Хелена взмахом алебарды заставила отойти на несколько шагов окруживших ее земнопони из Гвардии. — А я хотела, чтобы ты мне стейк сделала, а в итоге самой пришлось поджарить кучу мяса.
— Почему ты просто не сдашься, Хелена? — спросила ночногривая, опираясь на меч. Ей была нужна эта передышка. — Зачем все это? Мы ведь могли бы все закончить, легко и быстро.
— Наша связь истончилась, а потому ты не чувствуешь, но даже убив нас сотню, тысячу раз, вы с Луной никогда не отрежете нас от солнечного плана. Максимум, изгоните, а после мы вернемся.
— Так Селестия солгала?
— Ни в коем разе, все честно. После сотой смерти мы вернемся на солнце, и мир остынет… Хоть и не до прежних значений. И так раз за разом! — неожиданно заорала волчица, грохнув алебардой по земле. — Вы не смогли подготовить Элементы, зная, когда мы вернемся, за гребанную тысячу лет! Тысячу! Лет! Я не собираюсь раз за разом возвращаться в солнечную плазму, потому что вы, ничтожные слизняки, не можете собрать себя в кулак и сделать, что должно! Лучше я опалю этот мир, населю его созданиями пламени и буду править, чем снова и снова мы с Селестией будем оказываться в изгнании, без шанса на хоть что-то, наблюдая, как этот мир медленно, по крупице, сгорает из-за вашей слабости! Я сожгу этот мир, испепелю и воздвигну план огня, с новым разумом, новой жизнью, раз вы оказались настолько жалки!