К началу ХШ века королевство Галицкое могло быть вторым королевством Руси, со вторым по счету законным королем на престоле.
Еще одна династия — это династия полоцких князей. У нас ее обычно как-то не замечают. И вообще то, что делалось на будущей Белоруссии, обычно не принимается во внимание. Словно бы это и не Русь!
А ведь со времен Владимира Святого престол в Полоцке передавался от отца к сыну. От сына Владимира, Изяслава, к его потомкам Брячиславу и Мстиславу и дальше по мужской линии.
В нашей реальности Мономашичи требовали соблюдения лествицы и выслали полоцких князей в Византию… А они вернулись лет через пятнадцать! И опять заняли престол. Так и сидели на нем до XIV века.
Если не короли — то, по крайней мере, герцоги. Впрочем, князь — это титул не ниже герцогского. А если бы привился обычай жаловать видным боярам графские и баронские титулы, быть бы на Руси, кроме королей, еще и слою титулованной аристократии. Тоже с родовыми землями и поместьями.
В католическом мире город куда важнее и главнее деревни. Так было и на Руси — но как-то все получалось само собой, неосознанно. В Европе городской — это цивилизованный (от civilis — город); он противопоставлен всему сельскому. Быть горожанином — хорошо, престижно.
Житель виллы-поместья, виллан — это грубая деревенщина, быдло. Он не заслуживает никакого уважения. Он объект для постоянных грубых шуток.
Горожане лично свободны, они управляют собой сами.
Статус горожанина в Европе прямо происходит от положения римского гражданина.
Были дворяне разной степени богатства и знатности, были в разной степени свободные и богатые крестьяне. А было нечто третье — горожане. На Руси не было этого «третьего», и уже после Петра пришлось назвать жителей городов польским словом «мещане» (от польского «место» или «място» — то есть город. Точно так же, как в немецком от «бург», город, происходит слово «бюргеры»). В русском языке «горожане» звучит неопределенно, а в слове «мещане» ясно слышен негативный оттенок. Русские европейцы лучше относились к крестьянам, чем к мещанам. И жадные они, мещане, и скупые, и приземленные, и чужды вольным взлетам духа. В общем, скверные люди.
Католическая Русь создала бы сословие горожан. В Древней Руси это было не так уж сложно: города были большие и богатые, горожане образованны и самостоятельны, в городах висели вечевые колокола. В точности как в европейских. Веча решали вопросы жизни не одного города, а всей «земли» — города и его окружения, подчиненной территории. Так в Древней Греции народное собрание решало за полис и за хору — за сельское окружение полиса. Когда в Великом княжестве Литовском и Русском вводили Магдебургское право, его нормы сталкивались с нормами права вечевого.
Но дело шло к обособлению города! Возникло даже Полоцкое право — своего рода шаг от вечевого права к чисто городской демократии, без участия представителей сельской местности.
И в Новгороде и Пскове кроме общих городских веч были кончанские веча — веча отдельных районов — концов города. Разумеется, такие веча были уже явлением чисто городским.
Вероятно, на католической Руси быстро были бы даны привилегии сначала отдельным городам, потом большинству, если не всем… Оформилось бы сословие горожан… может, как раз под таким названием.
Горожане уже начали в Древней Руси играть самостоятельную роль… Тут, в нашей виртуальности, они сыграли бы ее намного раньше и более активно. Уже веку к XIII горожане стали бы самостоятельным и важным элементом политики.
Феодальный класс на Руси состоял из многих и разных слоев — как и в Европе. Много позже это многообразие будут определять одним-единственным словом «дворянство»… Создавая тем самым путаницу.
В Древней Руси никакого такого «дворянства» не было и в помине.
Была «нарочитая чадь», «лучшие люди» — местная родовая знать, главы крупнейших и богатейших семей и общин.
Были бояре — владельцы наследственных земельных владений, которые князь не мог отнять.
Были дружинники — служилые люди, прямой аналог западного рыцарства. «Старшая дружина» вместе с боярами «думали думу» вместе с князем, могли давать ему советы. И бояре, и дружинники могли получать «кормления», «уделы», то есть территории, дань с которых они собирали в свою пользу.
А дворянства не было, и «Русская правда» его не знает. Ни «Правда Ярослава», созданная в XI веке, в эпоху Ярослава Мудрого. Ни «Правда Ярославичей», сыновей Ярослава и его внука Владимира Мономаха, переработка и доработка XII–XIII веков.
В XII–XIII веках на Руси бытовало понятие «вольные слуги» — в отличие от феодально зависимого населения имения боярина. С XIV века боярин «жалует» «вольному слуге» землю — прообраз поместья.
В Европе тоже совсем не так; «дворянства» в том смысле, в котором это слово применяется к знати Московии и Российской империи, нет.
В Европе было одно слово, пришедшее еще из Римской империи… И отнести к самим себе это слово не отказались бы ни «нарочитая чадь», ни бояре, ни князья, ни дружинники.
В латинском языке есть несколько слов с корнем gen — хорошо известных современному человеку хотя бы уже через школьную программу по биологии — гены, генетика, муха дрозофила, передача наследственных признаков, убийство Николая Вавилова.
В поздних вариантах латыни, на которых говорила огромная империя, gens, gentis означало «род», «порода». Вообще всякая совокупность живых существ, связанных общим происхождением. Соответственно gentilis — по-латыни «соплеменник», «сородич». Непосредственно от этих слов происходят старофранцузское gentil — «родовитый», «благовоспитанный», и gentilhomme. Gentilhomme — слово, существующее и в современном французском языке и переводимое на русский как «дворянин». От французского слова происходит, учитывая произношение, и английское gentleman — «джентльмен». Джентльмен — не что иное, как местная, британская модификация все того же корня «гентил» (в британском произношении — «джентил»).
Если сделать смысловой перевод, получается что-то вроде «человек, имеющий происхождение». В условиях феодализма это человек, чьи предки уже были известными и благородными. В наше время и в наших условиях про людей этого типа и круга говорят что-то типа «интеллигенция далеко не первого поколения».
Другим словом является также восходящее к латинскому слово «noble» — что можно перевести как «лучшие» или «избранные».
В современном английском языке noble (ноубл) имеет значение «благородный» и может быть использовано как имя собственное и как слово «дворянин».
Соответственно, noblewoman — «дворянка». А «из знатной семьи» — of noble family.
Принадлежность к мелкому и среднему дворянству обозначается словом gentry (джентри), происхождение которого я не выяснил. Причем «мелкое» и «среднее» дворянство определяются исключительно по размеру доходов, а не по числу привилегий.
Естественно, во французском и английском языках и двор, как хозяйственная единица, и королевский или императорский двор (в языке эти понятия различаются) обозначаются совсем другими словами.
В английском языке двор — yard (ярд или я'д); ноя ярд — это только тот самый двор, который метут, пустое пространство перед домом; а вот домашнее хозяйство — menial. При этом дворец правителя обозначается пришедшим из французского словом court (курт). Перевести на английский слово «дворник» невозможно, таких реалий в Британии нет. А дворня будет house-serfs от hous — «дом» и позднего латинского слова «сервы» — «лично зависимые слуги», или menials — то есть «люди хозяйства», но в их число включаются вовсе не только прислуга, но и садовники, огородники, пастухи; это работники, обрабатывающие поля, и даже зависимые люди, которые самостоятельно работают на фермах. Все это — house-serfs.
Как видно, в западных европейских языках нет никакого общего корня для тех слов, которые остаются однокоренными в русском — для дворянина, дворянства, дворни, дворника и двора. Сами языки не сближают эти совершенно разные понятия. И в переводе — ложь! Потому что русский аналог сам собой, по нормам русского языка, заставляет нас предположить совсем другой смысл, которого не было в латыни, во французском и в английском.
В романо-германской Европе дворянство — нобилитет, гентильмены — то есть некие «лучшие» люди. Те, чьи предки уже были известны, благородны, занимали престижное место в обществе. В русском языке этим словам больше всего соответствует слово «знать». То есть знаменитые, известные и при том — потомки знаменитых и известных.
И немец прекрасно поймет слово «нобилитет»: а в самом немецком «дворянин» — E'delnann, то есть «знатный». E'delfrau, соответственно, «дворянка». E'delleute, A'delige — «дворяне».
При этом двор по-немецки Hof, дворня — Hofgesinde; а дворник — Hausknecht (здесь слово производится от Haus — «дом», и Knecht — «слуга», «батрак»). Как видите, ни малейшей связи «двора» и «дворника» с «дворянством».
В польском языке есть коренное польское слово, обозначающее дворянина, — «землянин». То есть, попросту говоря, землевладелец, а все же никак не дворник. Есть и еще одно слово, означающее дворянство: «можновладство». То есть имеющие право владеть. Смысл тот же.
Дворяне, которые были не так богаты и должны были служить в армиях (в том числе у магнатов), назывались шляхтичами, шляхтой. Польское слово «шляхта» (szlachta) происходит от древненемецкого slahta, что значит «род», «порода». Слово известно, по крайней мере, с XIII века. Первоначально так называлось рыцарство, низшая часть военной аристократии, служилое дворянство.
Смысл понятен — то же, что и «гентил» — «имеющие происхождение». Только не по-латыни, а по-немецки.
Отсюда пошло и польское слово «шляхетство» (szlachectwo), что чаще всего переводится как «дворянство». И зря переводится, потому что это глубоко неправильный перевод.
Слово «дворянин» впервые упоминается в Никоновской летописи под годом 6683 от сотворения мира (1174 по Р.Х.), и не как нибудь, а в рассказе об убийстве великого князя Владимирского Андрея Бого