Как она сказала? «Ты еще молодая, чтобы простить»?
И – «Слишком молодая, чтобы понять»?
Вряд ли они еще встретятся. Ни одной, ни второй это не нужно. Как говорится – дело закрыто, и точка.
А довольный и сытый Дымчик снова безмятежно спал, и Лиза с нежностью смотрела на любимое лицо, тонкие руки и пепельные, разметавшиеся по подушке кудри.
Что будет дома, в Москве, что будет между ними? Будет ли продолжение, или все было случайно – потому что для мужчин это мелочи и ерунда?.. Мужчины не придают большого значения случайным связям, так говорили институтские девицы.
А если у них не любовь, а случайная связь? От этих мыслей Лизу затошнило.
«Были друзьями, – думала она. – А сейчас?»
Кто они друг другу сейчас? После того, что было, они уже не друзья. А кто? Влюбленные? А если он думает по-другому? Если вообще об этом думает… И что думать ей?
«Неправильно все как-то… Слишком прозаично и слишком наспех. Слишком… буднично».
Не так Лиза себе представляла свой первый раз…
Скорее бы оказаться дома, принять душ, надеть любимый халат, выпить кофе из своей кружки, лечь на диван. А потом съездить к мам-Нине на кладбище, попросить у нее прощения. В общем, пора возвращаться к реальной жизни. Сходить в театр на лишний билетик, в кино. Пройтись по магазинам, хотя денег нет совершенно… Убраться в местах общего пользования – после отъезда Полечки квартиру совсем запустили… В книжный сходить, вдруг попадется что-нибудь интересное.
Хватит с нее приключений и авантюр. Радости от них никакой, только сплошные расходы.
«Лучше бы в Питер поехали… Да что уж теперь…»
Распрощались в метро, Дымчик поехал к себе, Лиза к себе.
«Вот и все: финита ля комедия… Угораздило же в такого влюбиться», – подумала Лиза.
Какой-то он… жидкий, текучий. То нежный и ласковый, свой, родной, то холодный и чужой. Раздражается, злится, а на что – непонятно. А через пять минут – смеется, шутит. Предсказать его настроение невозможно. Знает, что хорош собой, и начинает выпендриваться. Потом смущается и просит прощения. Знает, что труслив, обидчив. И легко в этом признается. Очень обидчив, а посмеяться над собой умеет. Странный, весь из сплошных противоречий… Перечитал столько книг, что Лизе и не снилось, и во всем разбирается – и в музыке, и в живописи, и в театре. Даже в балете! И в опере…
«Разные мы совсем: и детство разное, и жизни разные. Только одиночество одинаковое. Брошенность, ненужность. Наверное, это и сближает. Только я его еще и люблю…»
Хотя – зачем она ему? Жениться ему рано, девушек хоть отбавляй. Приятелей полно. Друзей, правда, нет… Была она – Лиза. А они все сломали. Чертова эта поездка все сломала.
Они не пара. И он, и она это понимают. Простился с ней так сухо и торопливо, что она чуть не расплакалась. Кивнул, как будто ничего и не было. Ну да, это для нее – событие века…
Хорошо, что Ритки нет дома, это отменяло вопросы, на которые у Лизы не было ответов. Да и просто разговаривать на тему поездки не хотелось.
Наверняка Ритка торчит у своего Жени. Женя – новый Риткин кавалер, большая любовь.
– Женя профессиональный спортсмен, дискометатель, по-гречески «дискоболос», – по слогам зачитала Ритка, когда рассказывала про него ребятам. – Дисциплина древнегреческая, описанная еще в «Илиаде»!
– Не дискобол он, а балабол, – острил Дымчик, на что Ритка злилась, обижалась и тут же парировала:
– Балабол – это ты, Дым!
Дымчик не обижался, вздыхал и разводил руками: дескать, права…
Лиза открыла дверь в квартиру и почувствовала родные, знакомые запахи. Вот оно, счастье! Успела переодеться и принять душ, когда в дверь позвонили.
Лиза накинула халат и поспешила в коридор – кого еще принесло?
На пороге стоял Дымчик.
– Соскучился, – потупив глаза, сказал он. – Не выгонишь?
Оказывается, так выглядит счастье. Лиза была уверена, что это оно и есть.
То, что было между ними, что они чувствовали…
Они. Вдвоем. Оба.
Ведь такое невозможно изобразить – прикинуться невозможно.
10
Они проснулись от громкого крика:
– Лизка! Ты дома?
Ритка. Вернулась. Дождались.
Лиза принялась одеваться.
А Ритка все бушевала. Выпила или просто не в настроении?
– Лизка! – кричала она. – Ты что, окочурилась?
Через минуту раздался стук в Лизину дверь. Ритке и в голову не придет, что Лиза может быть занята, спать или находиться не одна…
Лиза посмотрела на часы – почти семь! Как хочется есть! Еще бы, не ели они с самого утра, еще с поезда. Надо срочно бежать в кулинарию, если там вообще что-то осталось. К вечеру прилавки пустели, народ все сметал – от паштета до жареной мойвы, от селедочного масла и готовых котлет до пирожков и ромштексов.
Лиза бросила взгляд на спящего Дымчика. В дверь барабанят, а ему хоть бы хны!
Ритка сидела на кухне и пила яичный ликер. Бросив на Лизу презрительный уничижающий взгляд, усмехнулась:
– Ну что, выспалась, соня?
– С поезда, – краснея, ответила Лиза, стараясь не смотреть Ритке в глаза. – Две ночи не спали.
– А где этот? – бесцеремонно спросила Ритка и кивнула в сторону Лизиной комнаты. – Там?
Лиза кивнула.
Ритка расхохоталась.
– Да брось! – и с удивлением покачала головой. – Ну ты даешь, тихоня! С места в карьер. Вижу, съездили не зря! Ладно, не мое дело. Давай, буди своего… этого… как его? Полюбовничка!
– А ты что разоряешься? – спросила Лиза. – Что-то случилось?
Ритка сверкнула глазами.
– Еще как случилось! Буди Димку! Собирай курултай[1], будем решать!
– Что решать? – растерялась Лиза. – Мне нужно в кулинарию. Есть нечего, а она скоро закроется!
– Димку буди! – раздраженно повторила Ритка. – И черт с ней, с твоей кулинарией! Тут жизнь человеческая решается, а ты про жратву!
Лиза кивнула и пошла будить Дымчика. Наверное, что-то действительно случилось, просто так Ритка не кипишует, ей на все наплевать. Поссорилась или рассталась с Жекой? Тоже мне, вселенское горе.
А у Лизы – вселенское счастье, вы уж простите!
Вселенское счастье на фоне небольших неприятностей и большого разочарования. Так она обозначила встречу с матерью. Ну да, на фоне случившегося именно так все и выглядело – небольшие неприятности и большие разочарования. Которые она уже, кажется, пережила.
– Ритка? – сладко потянулся Дымчик. – Явилась, не запылилась. Ой, Лизка! А жратва и выпивон?
Лиза виновато вздохнула:
– Не успела. У Ритки что-то случилось. Злющая, и в глазах слезы. Не переживай, нажарим картошки, откроем консервы, есть бутылка водки. В общем, погуляем, – неуверенно вздохнула Лиза. – Но, кажется, веселой гулянка не будет…
Ритка сидела все в той же позе, отхлебывая густой желтый ликер.
Увидев Дымчика, засмеялась:
– Ну что, плейбой, поймали тебя? А я говорила – не надо переться в эту дыру, хорошим не кончится. Ан нет, поперлись. И что теперь? Конец дружбе? Побултыхаетесь в койке – и все? После такого дружить сложно, я знаю. Дураки вы, короче. Ладно, дело ваше.
Дымчик и Лиза стояли, как виноватые ученики перед директором школы.
Лиза ждала, что он возразит, перебьет Ритку и скажет, что она ошибается, у них все не так, а совсем наоборот, у них все серьезно, у них любовь. Но Дымчик молчал. Выходит, соглашался?
– Ладно, – резко перебил Ритку Дымчик, – хорош воспитывать. Что у тебя? Случилось что, раз нажралась одна и злая как собака?
– Случилось, – обреченно кивнула Ритка и заревела.
Ревущей Ритку Лиза видела нечасто, раза два в жизни, и то сто лет назад.
– Залетела я, ребят, – всхлипнула Ритка. – И самое главное – срок. Срок прозевала, короче, аборт делать поздно. А если делать – очень опасно. У меня плохая свертываемость крови, короче, сдохнуть могу. Во цвете сил и лет.
И Ритка еще пуще заревела.
– Да и что такого-то? – разозлился Дымчик и отхлебнул из Риткиного стакана. – Залетела, и что? Твой амбал не хочет становиться папашей?
Жека никогда не нравился Дымчику, это было понятно. Два полюса, две противоположности, и Дымчик не уставал подкалывать «тупоголового», по его словам, спортсмена. Он вообще обожал провокации, а когда тот терялся, Дымчик смотрел на него с нескрываемым презрением.
Но Ритка была влюблена, и сроду ничего, кроме учебников, не читавший спортсмен ее не смущал.
– Зачем мне умный? – говорила она. – Я и сама умная! И потом, у него другие достоинства, – важно заявляла она, вызывая гомерический хохот ближайшего круга.
А теперь она сидела и протяжно выла.
– Эта сволочь свалил, – прорыдала Ритка, – просто свалил, и все, кранты! Сказал, что ребенок ему не нужен и я не нужна! Сказал, что денег даст, но ничем заниматься не будет. Короче, потрахались и до свидания, мы расстаемся!
– Ритуль! – Лиза обняла подругу и прижала к себе. – Ну все, хватит, хватит! Тебе вредно нервничать. Это не горе, Ритка. Это… счастье. В конце концов, у тебя есть мама и мы! Как-нибудь справимся – ты только не убивайся! Тысячи женщин об этом мечтают!
Ритка в мгновение замолчала и немигающе уставилась на Лизу.
– Ну ты совсем дура… – протянула она. – Ты просто чокнутая, Лизон…
Дымчик стоял у окна и курил.
– Вот же тварь, – выдавил он сквозь зубы, – вот же подонок! А я, Марго, тебе всегда говорил! Я всегда говорил, что он сволочь! Тупая накачанная сволочь. А ты? «Женя хороший, Женя клевый!» Тьфу, дура. Так тебе и надо.
И Дымчик горестно махнул рукой.
– Ладно, Лизка права, хватит. Надо думать, что делать. Точнее, как быть. Что делать и так ясно, – неуверенно добавил Дымчик.
– Что тебе ясно? – заорала Ритка. – Да мать меня растерзает! Вы что, Полю не знаете? Начнет вопить, что отдала мне всю жизнь, дала все, что могла, пахала как конь, «поступила» меня в институт, заплатила бабки, одевала-обувала, кормила-поила, возила по курортам! «У тебя, доченька, у первой в классе были джинсы и настоящие сабо, итальянская косметика и французские духи». Я ее песни знаю наизусть! И что стригли меня в «Чародейке», а не в парикмахерской за углом, и что маникюр с пятнадцати лет делали, и что я тварь неблагодарная, связалась с идиотом и в подоле принесла! Она ведь знала, предупреждала! А теперь я хочу повесить ребеночка на мать, на бедную Полю, которая только устроила свою личную жизнь! А, да! Замуж она пошла, только когда я выросла, потому что раньше и допустить не могла, что у меня будет отчим! Короче, не оправдала я, дура набитая и шалава подзаборная, все как она и говорила…