там, как они говорят, за пределами, и всю жизнь не работает. Приемы, протокольные обеды, посол этот, посол тот. Выпендрежница, конечно, но, как говорится, имеет право.
Сват поскромнее, – продолжала Полечка. – Нормальный такой, симпатичный. Ничего из себя не строит. Правда, не очень общительный, – вздохнула она, – в родственники не набивается, да и черт с ними, правда? Все равно он моему Васильичу обязан, он так и сказал. Кто? Да Васильич! Ну и вместе нам не жить, уедут они через неделю. Я своей говорю: «Терпи, Ритка! Бог терпел и нам велел. Хоть неделю рот не открывай, кивай и благодари: „Спасибо, мама, спасибо, папа“».
Полечка помолчала полсекунды, удивляясь отсутствию Лизиного восторга, и снова:
– Ой, забыла! Про подарки забыла! В общем, Лиз, они денег дали. Прилично. Даже мой удивился, сказал «ого!». От них троих, от моего и сватов, – хорошо вышло. Ну, ты Васильича знаешь, мужик он нежадный, это те жлобы, а и то хорошо дали. Стеллочка, сватья, набор моей подарила – сережки и колечко. С бриллиантиками, но размер, Лиз, ха-ха! Без лупы не разглядишь! – и Полечка скрипуче расхохоталась. – Как будто у моей нет бриллиантов! Но мы в пояс, ахаем и охаем, дескать, какая красота невиданная и ценность невероятная!
Лиза молча держала трубку и смотрела в стену, почти не слушая.
– И мне отстегнула. Ой, Лизка… Цирк! Скромненькое такое колечко с жемчужинкой. А знаешь, сколько там жемчуг стоит? Ну этот, искусственно выращенный? Я-то знаю, меня не проведешь. Ко-пей-ки. Копейки, Лизка. У нас на работе Янина была, ну, в рецептурном. Так у нее муж мотался в загранку и таскал чемоданами этот искусственно выращенный. И серьги, и кольца, и ожерелья. Янина, разумеется, продавала. Так что нам все известно, ха-ха!
Ну все, – выдохнула Полечка, – вроде все тебе доложила. Уф, устала. От свадьбы этой устала, от сватов. Морда болит от улыбочек. Ладно, Лизок. Пошла. Да, тебе ничего не надо? Может, привезти чего, ну, из вкусненького?
«Как быстро из доброй и хорошей Полечки вылезла расчетливая и хитрющая баба, – подумала Лиза. – Она ведь неглупая, все понимает. Где Дымчик, а где ее Ритка. А ничего, проглотила… На полминуты удивилась, а потом – как так и надо. А ведь у нее всегда было волчье чутье! Это обида во мне говорит, – призналась Лиза самой себе. – Все-таки от Поли я плохого не видела. А дочь есть дочь, кто ж ей хорошего не хочет! А тут куда уж лучше, такие родственники… А расчетливая – так это всегда было, жизнь заставляла. И во всем этом, в этой свадьбе, Полечка точно не виновата, зря я так…»
Дымчик позвонил в тот же вечер из автомата у Лизиного дома.
– Выйдешь?
– Нет, – ответила Лиза, – я нездорова. Уходи, прошу тебя. Мне неприятно тебя видеть.
Не ушел. Поднялся и долго трезвонил.
Лиза не выдержала и открыла, и, увидев бледного и растерянного Дымчика, со вздохом впустила в квартиру.
– Ну? – усмехнулась она. – Будешь рассказывать о пышном столе и веселье? Не напрягайся, я в курсе, Полечка просветила.
– Мне плохо, Лизка, – тихо ответил он, – мне очень плохо. Я никогда не любил врать, ну, если только так, по острой необходимости. А тут такое вранье, такая ложь, такой цирк! И мои ни в чем не повинные родители, дядька. Да все! Что мы устроили, Лиз? Зачем я согласился?
– Не мы, а ты, – отрезала Лиза. – И прости, но жалеть я тебя не буду. Я предупреждала, но ты меня не слышал. Как же, святое дело – помочь другу! А она тебе друг? Ты не задумывался, что, как только… Ритка предаст сразу, без промедления. Потому что думает только о себе и о своей выгоде. В общем, разбирайтесь сами, а я устала. Устала от вранья. И вообще: у меня скоро сессия, а еще подработка, ночные. Мне надо приходить в себя, Дым, а не вас жалеть. Вас есть кому пожалеть. Это я, Дима, одна.
– Я понял, – он кивнул. – Я полный мудак. Но ничего, я разберусь! Я разведусь с ней, как только родится ребенок! Да, запишу на себя и разведусь! Зато у ребенка будет отец, папашка законный… А ты, Лиз? – усмехнулся вдруг Дымчик. – Ты тоже не святая. Как ты Ритку, а? Ведь лучшая подруга, почти сестра. А тут она – и подлюка, и сволочь… А ты с ней выросла, из одной тарелки ела. И мать ее, тетя Полечка, по твоим же словам… Ладно, Лиз. Я пошел.
Лиза молчала.
– Я пошел? – с нажимом повторил он.
– Конечно, – кивнула Лиза. – И, пожалуйста, не приходи. Разберись со своей жизнью, Дима.
Она не пошла его провожать. Хлопнула дверь. Лиза плюхнулась на диван и разревелась.
Вспомнились слова мам-Нины:
«Человек делает – и не думает, что будет за это платить. А будет, не сомневайся. Ничего с рук не сходит».
Ну конечно же, в тот же вечер объявилась и Ритка, как без нее!
Сначала был долгий и нудный рассказ про «шикарнейший стол», на который не поскупилась новая родня. Впрочем, следом было отмечено, что для них это не бешеные расходы, подумаешь! Женят единственного сына. Да и мордой в грязь перед друзьями-дипломатами упасть не хотят.
Потом началось хвастовство подарками. Без Полининых комментариев, что подарки копеечные, Ритка это опустила, сделав упор на слово «бриллианты».
Лиза молча усмехалась.
– А тебе не кажется, что ты заигралась, Рита? – вдруг спросила она. – Сама поверила в то, что свадьба настоящая?
Ритка молчала пару минут, а потом вздохнула:
– Да ладно, Лизка! Не вредничай. Мне так тошно, что хочется застрелиться. А ты тут со своими подколами! И тошнит еще, и башка кружится. Ой, не дай бог! Как же я влипла, Лизка, какая я дура!
– Ну, – язвительно поинтересовалась Лиза, – и когда домой? Или ты там, у свекров, прижилась и передумала?
– Ты что? – возмутилась Ритка. – Какое там «прижилась»! Свекровь смотрит волком, глаза злющие, ну как же – окрутили ее мальчика! Свекор не вредничает, но со мной ни слова. Унижают, короче. Через неделю, Лиз. Через неделю вернусь. Они свалят – и тут же вернусь. А пока буду мучиться… А как сейчас съеду, как объясню? Короче, жди меня, скоро опять будем вместе.
«Как с гуся вода, – подумала Лиза. – Все шуточки и прибауточки. Слезки и тут же смешки».
– А что скажешь Полечке и Васильичу, почему съезжаешь?
– Что-нибудь придумаю, – Ритка махнула рукой. – Пока не до думок было. Знаешь, как все это хлопотно? Устала как собака, тебе не понять.
– Не понять, – кивнула Лиза. – Я б на такое ни за что не пошла.
12
Лиза пыталась хоть немного отвлечься, но получалось плохо. Институт, три раза в неделю ночные дежурства, но если выпадала пара часов свободного времени, шла в Пушкинский или Третьяковку. Только бы не сидеть дома. Только бы не прислушиваться к телефону и шагам на лестнице.
Ритка, как и обещала, явилась ровно через неделю.
– Уф, проводили! Выдохнула! Да все выдохнули, – рассмеялась она, – и мама, и Димка, и даже Васильич! Достала всех эта мамаша, Стелла, – чистая людоедка Эллочка! Капризная, злющая, короче, тот еще фрукт. Слава богу, жить вместе не придется! А то бы я бы с ней тут же разосралась! Лизка! – не умолкала Ритка. – Ну все, мы снова вместе! Как всегда, вместе! Ты же от меня не откажешься? Тебе же я не врала!
И то правда. Только видеть и слышать ее было противно. Воротило от хорошенькой конопатой Риткиной физиономии. А та то впадала в бурное и необъяснимое веселье, то принималась скулить, жаловаться на жизнь и бурно рыдать.
Ритка поносила коварного Жеку, свою беременность, саму ситуацию – выход из которой вроде нашелся, но что будет дальше?
Ритка до дрожи боялась предстоящих родов. Она ругала себя, придиралась к матери и говорила, что такая жизнь ей вообще не нужна и зря Лиза тогда ее остановила.
«Я не выдержу этого, – думала Лиза. – Еще четыре месяца точно не выдержу! Я ее не выдержу! А что будет потом?»
Дымчик не появлялся. Лиза тосковала по нему и, не выдержав, позвонила. Хорошо, что трубку никто не взял – что бы она ему сказала? Что любит, не может без него жить, что все поняла и простила? Сказать, что ждет его на Кировской, где в соседней комнате попеременно то смеется, то рыдает Ритка? Гормоны, Лиза все понимала. Но как это выдержать?
А Дымчик молчал. Спустя два дня Лиза поехала к его дому.
Окна квартиры были темными – значит, нет дома. А может, выпил и спит, Дымчик был слабым на алкоголь и после выпитого быстро ломался и засыпал.
Лиза потопталась на улице, замерзла и зашла в подъезд. В подъезде сидела консьержка, про это Лиза и не подумала. В такой дом так просто не попадешь.
Пожилая суровая тетка немигающе смотрела на непрошеную гостью мертвыми черепашьими глазами.
– К кому? – коротко бросила она.
Черепаший глаз был наметан: невелика птица, шалава какая-то, обойдется без «здрасте».
Лиза пробормотала, что к Диме Кравцову.
– Нет его, – отрезала тетка, – не приходил. А ты ему кто? Не в курсе, он недавно женился?
И правда – кто она ему? Никто. В любви он не объяснялся, совместных планов они не строили. К тому же тетка права: он женился. Откуда ей знать, как и почему. Вот и получается, что она ему – никто. Соседка и подружка его молодой жены. Все.
– Никто, – бросила Лиза, – просто знакомая.
– Ну и иди, раз никто, – ухмыльнулась консьержка. – Ишь, расходились!
Лиза вышла на улицу.
Подождать? А если не придет?
Спустя полчаса он появился.
– Ты? – удивился он. – А что без звонка?
– Я звонила, – смутилась Лиза, – но ты не брал трубку.
– А, да, – кивнул он. – Ночевал у друга.
Они помолчали.
– Ну что, поднимемся? – спросил он.
Уверенности в его голосе не было.
Лиза кивнула. В горле стояли слезы.
Консьержка проводила их внимательным взглядом.
– Донесет кому надо, – сказала Лиза. – Устроила мне допрос.
Дымчик пожал плечом.
– Работа такая. Ей за это и платят.
Лифт остановился, Дымчик открыл входную дверь, и они шагнули в темную прихожую.
– Где свет? – не дыша спросила Лиза.
– Подожди, – дрогнувшим голосом ответил он. – Не надо света.