Капитан болезненно поморщился, словно вспоминал собственные ощущения в подобном состоянии:
– Я запретил. Они там еле шевелились, повзрывались бы на своих же минах на хрен. Системы централизованного подрыва я ликвидировал, поснимал все, на что хватило времени, остальное потом сниму.
– Мины не взорвутся самопроизвольно? – напрягся полковник. – А если туда опять зайдут роботы?
– Могут, наверное, – Варяг неопределенно пожал плечами, и Брилёв не понял, кого амбал имел в виду, мины или роботов. – Я сделал все, на что хватило времени. Почти три часа провозился, надо было уходить, чтобы не зависнуть на сутки прямо там. До интоксикации меньше часа оставалось, мы отошли на полной скорости как можно дальше и развернули базы. У фээсбэшников на ветру на ногах смогли удержаться только четверо, пришлось их базу разворачивать самим. Чуть не опоздали, закончили через две минуты после окончания стандартного цикла. Повезло, что индивидуальное время у всех оказалось больше. Во время интоксикации у них умер еще один.
Порфирьев философски пожал плечами, мол, это еще мало, так что повезло.
– Из остальных большинство лежало пластом, поэтому пришлось размещать их в кузовах лежа. Все в оборудованный лавками грузовик не вместились, лавки мешались, и тех, кто поживее, посадили в другой, где было погружено их барахло. Я думал, кого-нибудь из них там точно придавит грузом, если нас опять внезапно ударит ураганом, как в прошлый раз. Но оказалось, что им повезло больше остальных.
Капитан бросил на Абрека еще один странный взгляд, потом перевел его на Брилёва и мгновение молчал. Потом подозрение в его глазах сменилось обычным безразличием, и Варяг продолжил:
– На обратном пути бураны приходили часто, приходилось много стоять под ветром, чтобы не снесло с курса на скорости. После крайней остановки нас неожиданно атаковали роботы. Застали врасплох прямо на марше. Вышли во фланг колонне, я их даже не видел, только слышал взрыв. Роботы нанесли удар по грузовику с людьми, кузов уничтожило и сорвало. Теперь он где-то там, на маршруте. Если от него остались какие-то крупные обломки, то рискуем налететь на них как-нибудь.
Капитан обернулся к инженерной команде и спросил:
– Кузов может таскать ураганами по пустошам туда-сюда? Я осмотрел грузовик, это тот самый, который вы чинили перед выездом. Кузов как-то странно сорвало, нет никаких выломанных частей, его словно демонтировали целиком. Он здоровый был, как бы не врезаться в него в следующий раз где-нибудь в самом неожиданном месте.
– Не думаю, – осторожно ответил Миронов. – Кузов был большой, да. Но мы собирали его из чего придется, материалов же не хватает… Он прочный, только пока целый, там жесткость обеспечивалась узлами крепления… Если по нему ударили из тяжелого оружия, он должен был разлететься на составные части. Это куски металла и пластика разных размеров, их должно раскидать в разные стороны и засыпать снегом. Даже если что-то воткнется в снег ребром, долго оно так не простоит, ураганом сорвет и вышвырнет. В любом случае целостность конструкции не сохранится. А столкновение с куском пластика, воткнутым в снег безо всякой жесткости, наш транспорт выдержит, мы же усиливали бамперную защиту, когда обшивали лобовые стекла решеткой.
– Потери большие? – озабоченно перебил его Брилёв. – Как вам удалось уйти?
– Спаслись бегством, – пожал плечами Варяг. – Я как услышал о роботах, дал команду перейти на максимальную скорость. Рванули через ночную пыль как смогли. Пятьдесят километров прошли за тридцать пять минут, потом опять буран начался, пришлось останавливаться. Под сильным ветром сносит, тяжело удержаться на курсе даже на малом ходу. Я не рискнул выпендриваться, не видно же ни хрена. Но выходит, что оторвались. К моменту окончания цикла антирада до Центра оставалось двести километров, так что шансов успеть вернуться не было. Разбили базу и сидели там в ожидании роботов.
Порфирьев сделал паузу, задумчиво глядя куда-то вдаль, и почти сразу закончил:
– Большая часть фээсбэшников была в кузове атакованного грузовика и погибла вместе с ним. Хам говорит, что можно даже не думать о том, чтобы проверять. После удара роботов никто не выживает, от штурмового комплекта остается только лужица застывшего металла. Пиджак это подтверждает. Значит, двенадцать двухсотых. Еще один не пережил интоксикацию. Остальные шестеро выжили, но на ногах уже не стояли. И еще троим нашим, из ВБР, стало хреново, как только мы свернули базу. Они отключились через полчаса после приема антирада, в сознание так и не пришли. Снегирёва сейчас ими занимается.
– Печально, – Брилёв удрученно вздохнул. – Хотелось спасти всех. Но мы сделали, что могли! Никого не бросили, хотя сильно рисковали! Хорошие новости есть?
– Ну… – равнодушно прорычал Варяг, – Росрезерв теперь наш, если после фээсбэшников туда не заявится еще кто-нибудь вроде еще каких-нибудь бедолаг или роботов. База у нас теперь есть еще одна, штурмовых комплектов забрали порядка тридцати. Автоматов привезли раза в два больше, три пулемета: два ротных, один крупнокалиберный. Один спецствол, в хорошем состоянии. Мины, гранаты. Патроны не считал пока, но много. Пятнадцать скафандров высшей защиты плюс тот, что у Пиджака. Правда, семь из них фээсбэшники сняли с трупов умерших от антирада. С их состоянием и с остальным барахлом надо разбираться, времени на подробный осмотр не было. Грузчики сейчас заносят все внутрь. Реактор ЛСУ уцелел, если не сдохнет, значит, в Росрезерве есть электричество. Пусть инженеры думают, как запитать штатные погрузочные системы.
– Понятно! – оценил полковник. – С остальным разберусь, как только будет готов полный перечень всего, что вы привезли. Ты не заморачивайся, я найду, кому это поручить, отправляйся в медотсек. Я обещал Снегирёвой, что отправлю тебя в биорегенератор как можно скорее. И я с ней согласен. Тебе достается больше всех, так что рисковать сверх необходимого не вижу смысла. Иди, капитан, поправляй здоровье. Оно сейчас не только твоя собственность, потому что без тебя никак!
Остальные дружно поддержали полковника, подначивая Порфирьева стандартным стебом на тему «почему до сих пор не пригодилась», и Варяг ушел. Брилёв дождался доклада помощника о том, что Порфирьев покинул приемную, и бросил на своих инженеров суровый взгляд:
– Он что-то заподозрил! Надо было продумать вопрос имитации повреждений! Если он начнет делиться своими подозрениями, получим ненужные слухи!
– Мы сначала собирались, но потом отказались от этого, – объяснил Миронов. – Ресурсов остро не хватает и со временем был сильный напряг!
– Варягу плевать, – встрял Абрек. – Думаю, он все понял. Но ничего делать не будет.
– Уверен? – нахмурился Брилёв. – Он понял, что это наших рук дело, но не станет в это лезть? Это точно?
– Он странно себя вел, – Абрек задумался, вспоминая прошедшие события. – Сначала участвовал везде: сам вел нас к окопам фээсбэшников, сам страховал Пиджака, сам проводил переговоры, первый заходил внутрь, лично проверил состояние каждого из них. А потом вдруг резко забил на все, приказал мне заниматься всеми вопросами и ушел на разминирование. Ему стало вообще по хрен на то, что мы делаем. Я без проблем растасовал фээсбэшников по грузовикам, как планировалось. Генералы оказались живучие, никто из них не умер до нашего появления, но ногами они еле шевелили. Никто даже спорить не стал. Мы погрузили все, что у них было, в один грузовик, туда же отправили семерых сопляков – курсанты, только на третий курс перешли. Остальных разложил в нашем специальном грузовике. Варяг вернулся перед самым отъездом и даже не поинтересовался, кто где. Дал десять минут на сборы и полез за руль. Ему было пофиг уже тогда. После типа атаки роботов, когда мы остановились из-за бурана, он осмотрел наш грузовик, убедился, что мы не потеряли ход, ничего не сказал и повел колонну дальше. Как будто не кузов с людьми разнесло на шматки, а дырявый тент сорвало ветром. Его ни потери, ни подробности вообще не интересовали, как тогда, с террористами. Мангуст?
Абрек посмотрел на Мангуста, и тот подтвердил:
– Это даже хорошо, что Варяг догадался, нам проще: не произойдет случайных догадок в неподходящий момент. Раз он не стал вмешиваться сразу, значит, и не будет. Варяг всегда так себя вел, еще когда мы служили в одном отряде.
– Ему эти фээсбэшники по хвосту, – сделал вывод Абрек. – За полчаса до развертывания базы он спросил в эфире, каковы потери, объявил, что разворачивать две базы нет смысла, и приказал ставить одну. И все. У фээсбэшников обнаружился бесшумный спецназовский ствол, так Варяг на это и то живее отреагировал. В смысле, я сказал, что теперь это его автомат, и он реально обрадовался. Даже взгляд потеплел. Он сделает вид, что поверил в роботов, я уверен!
– О’кей, – оценил Брилёв. – Это очень хорошо. А что насчет остальных?
– Остальные ничего не поняли, – безапелляционно заявил Абрек. – Все сработало, как положено. Я сидел в замыкающем колонну грузовике, подготовленном для уничтожения противника, рядом с водителем. За рулем был Тех. По условному сигналу наши начали орать, что видят роботов, я подхватил, и он задергался. Пацан молодой, сел на измену, пытался одновременно озираться по сторонам и не упустить из вида впереди идущую машину, чтобы не потерять колонну. Ему было не до меня. Когда я нажимал ногой на секретный рычаг, он даже в мою сторону не смотрел. Пиротехнические заряды бахнули нормально! Он аж сжался! Потом, когда отлегло, признался, типа, решил, что нам конец! Я ору: «По нам долбят! Гони, пока живы!»
Абрек иронически хохотнул и продолжил, довольно осклабившись:
– Тех рванул так, что кузов с противником сорвало с грузовика в два раза быстрее, чем планировалось! Мы чуть не въехали в зад второй машине! Термобарические гранаты, из которых мы сделали мины внутри кузова, рванули через десять секунд, но взрыв было слышно очень хорошо! Даже если вдруг кого-то не убило сразу, радиация уже его добила. Выживших нет, кузов разлетелся на мелкие куски, все чисто.