— Ты ведь любишь Анечку? Неужели хочешь ее пйте-рять? — укорила его старшая сестра. — Надя интересная молодая женщина, она хочет воскресить вашу семью и протягивает тебе руку. Неужели не используешь этот шанс?
— Да, я очень люблю Анечку. И понимаю, что могу ее потерять, — не выдержав, повысил голос и Артём. — Но что мне делать с Надей? У меня к ней ничего не осталось, кроме обиды за предательство!
— Что делать? Исполнять супружеские обязанности! — рассердилась Лёля. - Не зря ведь говорят: стерпится — слюбится. Нужно уметь прощать!
Но Артёма уже захлестнул гнев.
— Легко судить со стороны! Чего же ты сама не простила Марка? — дал волю он своим чувствам. — Собственную жизнь губить не захотела, почему же тогда тебе не жаль мою?
Старшая сестра всегда славилась своей выдержкой, и на этот раз восприняла его упрек хладнокровно.
— Тоже сравнил! Марк полез в бутылку и исчез с горизонта, а Надя сама ищет примирения, — возразила Лёля. — Не горячись! Семья стоит жертв.
Она сделала паузу и неодобрительно добавила:
— И ты нехорошо поступаешь по отношению к девушке, с которой живешь вместе уже более года!
— Так! Час от часу не легче, — окончательно вышел из себя Артём. — Решила читать мне нравоучения? Но я уже взрослый!
— Какие нравоучения? — осадила его Лёля. — Кто же тебя образумит, как не старшая сестра? — Это подействовал о, Артём сник, и она продолжала: — Твоя девушка, видно, очень хороша собой, раз у вас такая долгая связь, но ты поступаешь с ней нечестно. Ведь ты не женишься на ней — не совершишь еще одну роковую ошибку? Насколько я знаю, по своему уровню — она тебе не пара.
Артём снова вскипел, но сдержался и сердито спросил:
— Почему же нечестно? Я ей ничего не обещал.
— А ты считаешь порядочным то, что она тратит на тебя свои лучшие юные годы? И все лишь для того, чтобы ты потом выставил ее за порог? — не обращая внимание на то что брат злится, продолжала взывать к его совести Лёля. — Была бы жива мама, она вправила бы тебе мозги!
Упоминание о матери сразило Артёма. «А ведь Лёля права. Я поступаю с Варей как последний эгоист! Ничего не поделаешь, придется поставить точки над i, — с горечью подумал он. — Надо к чему-то придти. Очень жаль ее потерять, но я еще не готов снова жениться».
— Ладно, ты меня убедила. С Варей, наверное, я расстанусь, — опустив голову, мрачно согласился он с сестрой. — Но моей бывшей передай: на меня пусть не рассчитывает! Надеюсь, ее новый муж не будет разыгрывать из себя строгого папашу, и у нее хватит совести не мешать мне видеть свою дочь.
Весь обратный путь Артём провел в расстроенных чувствах. Мысль о том, что ему необходимо порвать с Варей ранила его в самое сердце
Глава 4. ПОЛИТИКА БОТИНКА
Приземистый и округлый, как шарик, не скупящийся на улыбку, глава КПСС и государства Хрущев производил впечатление добродушного человека. Однако в политике проявлял жесткость и крайнюю дерзость. Он, не задумываясь, послал войска подавить венгерское восстание, во время международного столкновения из-за Суэцкого канала помог Египту его отстоять, пригрозив французам и англичанам, что ударит по ним ракетами, чем поставил мир перед угрозой атомной войны. А приняв участие в работе ООН, когда ему не понравилось выступление какого-то делегата, снял ботинок и так стучал им, что едва не сорвал заседание.
«Хрущевская оттепель», означавшая улучшение отношений с капстранами, закончилась новым витком ожесточенного противостояния и балансирования «холодной» войны на грани «горячей». Вновь усилились разорительные гонка вооружений и помощь всем потенциальным союзникам. При этом идеология была отброшена в сторону. Хрущев пожаловал звания Героев Советского Союза лидеру Алжира Бен-Белле и президенту Египта Насеру, которые в своих тюрьмах гноили коммунистов. Наградил только за то, что те враждовали с Западом.
Дух конфронтации, враждебная пропаганда и нагнетание военной истерии против передовых демократий мира создавали в стране обстановку нервозности и неуверенности в будущем. Раздраженное настроение провоцировало стрессы и никак не способствовало прочности человеческих отношений в семье и на работе.
В такой обстановке никого не удивило, что распался брак Вики с Сережей Дашковым. Их разрыв произошел, когда Сергею не удалось с первого раза поступить в Академию внешторга, и он обвинил в своей неудаче родителей жены.
— Я все сдал на одни пятерки, по секрету узнал, что был лучшим, но меня все же обошли те, кто имел за спиной высоких покровителей, — вне себя от злости высказал он Вике свою обиду. — За меня же слова никто не замолвил. Почему не мог это сделать твой отец? С ним бы посчитались!
— Папа никому не оказывает протекции. Это — его принцип, как партийного работника, — парировала Вика. — Ему нельзя делать то, за что он критикует других в своей газете!
— Да брось ты демагогию разводить! — махнул рукой Сергей. — Он, что же, откажет своему начальству, если ему велят посодействовать их родственникам? Как бы не так! Просто я для него ничего не значу. Он у тебя перестраховщик!
— Не смей так говорить о папе! — возмутилась Вика. — Не забывай, что живешь в его доме. Нечего на нем зло срывать. Поступишь в следующий раз. Хотя, вряд ли, потому что ты — неудачник.
— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? Хотя, наверное, ты права, — с горечью произнес Сергей. — Удачливым меня не назовешь, раз мне досталась жена, от которой не только поддержки, но сочувствия не дождешься! Да и родственники такие же.
Но Вика осталась равнодушной к его упрекам.
— Мы такие, какие есть. И если не устраиваем, то никто насильно тебя здесь не держит! — воинственно заявила она мужу. — Не слишком большое сокровище!
— Ты меня совсем не любишь, — насупился Сергей. — Зачем тогда замуж выходила? Это нечестно!
— Только не надо упреков, Сережа! Забыл, как бегал за мной и уговаривал? Ведь все тебе было ясно насчет любви. Дура я была, потому и вышла! А теперь жалею об этом.
— Тогда давай разойдемся! — набравшись мужества, выпалил Дашков.
— Делай, как знаешь, я не возражаю, — равнодушно бросила Вика: — Все равно жизни у нас не будет.
Она была даже рада, что они объяснились, и теперь будет положен конец постылому браку. Сразу после их свадьбы ей стало ясно, что позабыть своего Гришу и полюбить мужа не сможет. Вскоре Вика, тайком от него, вновь стала встречаться с прежним возлюбленным и в душе мечтала о разводе. Но даже не заикалась об этом, боясь гнева родителей. Теперь же облегченно вздохнула.
После долгих и мучительных колебаний Артём принял наконец решение на время расстаться с Варей, чтобы проверить свои чувства и понять, готов ли он навсегда связать с ней свою жизнь. В обычных домашних условиях, видя, как она хозяйничает, он не смог бы заставить себя объясниться. Поэтому пришел к выводу, что лучше всего это сделать в нейтральной обстановке. В институте ему дали три месяца для подготовки и защиты диссертации, Варе тоже положен был отпуск, и Артём попросил сестру достать им две путевки в дом отдыха.
— Там мы оба хорошенько отдохнем, укрепим нервишки и, под занавес, я с Варей обо всем поговорю, — высказал он свои соображения Лёле. — Думаю, она меня поймет и согласится какое-то время пожить отдельно.
— Ты решил устроить «прощальную гастроль»? — понимающе взглянула на него Лёля. — Я вижу, эта девушка взяла над тобой большую власть.
— И даже очень, — честно признался он, стараясь не выказать своего волнения. — Потому, как Варя — кладезь достоинств, и я шибко сомневаюсь, сестрица, что найду такую же.
— Выходит, ты еще не решил подумать насчет альтернативы?— разочарованно произнесла Лёля. — Я считала, что у тебя крепче характер!
— Да решил я, успокойся! — заверил ее Артём. — Поживем мы с Варей отдельно. Подумаю всерьез над альтернативой. Проверю свои чувства. Но боюсь, что я себе не прощу, если ее потеряю!
На дворе стоял июль — пора отпусков, и срочно раздобыть две путевки было не так-то просто. Но четвертая власть у нас в почете, и Лёля через мужа сумела быстро решить эту проблему. Путевки были в скромный пансионат одного из московских заводов, зато он находился в излюбленных местах Артёма и Вари — по Курской железной дороге, близ станции Лопасня, тамошние леса славились белыми грибами.
Первая неделя ушла на безмятежный отдых. С утра ходили в лес за грибами. Днем хозяйственная Варя жарила, мариновала и сушила дары леса, а Тёма играл в шахматы или на бильярде, в чем, по-прежнему, был силен. Ближе к вечеру они вместе шли на волейбольную площадку, где у него успехи были скромнее, зато Варя там блистала. После ужина на крытой веранде устраивали танцы. Было весело, поскольку отдыхала преимущественно молодежь. В общем, время шло, а он никак не мог собраться с духом, чтобы объясниться с Варей.
Помог случай. В воскресенье Варе из Москвы позвонила мать. На пару дней приехала показаться врачам ее сестра Шура, растившая Варю до семи лет, как родную дочь. Она тут же отправилась повидать любимую тетю и, когда вернулась, Артём решился начать разговор, который так долго откладывал.
— Вот что, Варенька, — как можно мягче постарался он. преподнести ей эту горькую пилюлю. — Я очень люблю тебя, но все же... — он замялся, — как вернемся в Москву, нам нужно будет на время расстаться. Ты поживешь у мамы, а я — один.
— Но... почему? — опешила Варя. — Что случилось?
— Ничего. Но так, как есть, у нас продолжаться не может, — решительно заявил Артём. — Мы уже два года...со-жительствуем, и с этим пора кончать!
— Но почему, Тёмочка?— ясные серые глаза Вари наполнились слезами. — Разве нам не хорошо вместе? Разве я тебе мешаю?
— Да ты что? Нисколько. Наоборот, лучше и не надо, — честно признался он. — Только благодаря тебе я смог завершить диссертацию и, уверен, сумею теперь стать кандидатом наук.
— Тогда в чем же дело? - переспросила Варя. — Ничего не понимаю...