Киваю. Пусть вышвыривает! Мне сейчас настолько обидно, что я уже ничего совершенно не хочу.
Он выходит, хлопая дверью, а я остаюсь сидеть на кушетке в кабинете Алены. Внезапно понимаю, что… плачу! Господи! Из-за хоккея я еще не плакала, а тут слезы по щекам сами собой катятся, не давая даже нормально вдохнуть. Дожила…
– Эй, Леночка, – Алена снова становится до безумия милой, – ты чего? Да ну его вообще! Он помешан на хоккее. Я тоже спорт люблю, но за здоровьем следить надо. Со своим хоккеистом тоже бороться пытаюсь, что без здоровья карьеру особо не выстроишь.
– Я просто… не думала, что он такой. Казался более спокойным, что ли.
– Это Влад, хоккей – его жизнь. Он, мне кажется, даже спит, обнимая клюшку. Ничего, кроме него, не видит, не слышит и не принимает. И пока ты пашешь с утра до ночи на льду – ты для него человек. Как только перестаешь, он уже не принимает.
– Ах вот как… – теряюсь сразу, понимая, что добиться этого мужчину будет сильно сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Я-то думала, обычный мужик! С ними я тоже, правда, не особо умею, но теперь все в разы усложнилось.
О-о-ох! Ну почему все сложности для меня, а? Это чтобы он во мне девушку увидел, надо делать что? Из кожи вон вылезти и слиться со льдом?
С моим умением и моими успехами, это будет вообще не скоро… если будет! А мне побыстрее надо, к старости-то смысл уже?
Все чаще думаю о том, что права была Полинка. Но я просто не могу теперь бросить все… Уже ведь начала! Надо доводить дело до конца. И отгонять эти глупые и никому не нужные эмоции. Схожу на рентген и продолжу работать, пока есть силы. А дальше посмотрим.
– Не расстраивайся, – подбадривает меня Алена. – Он со всеми такой. Но тренер хороший, команду взял совсем не сыгранную, с нуля, считай, поднял их. Пока сложно, конечно, но с таким-то солнечным талисманом у них точно дела в гору пойдут!
Алена улыбается мне, а я думаю, что с таким талисманом, как я, им легко вообще в самый низ рухнуть… Да уж! Что команда, что тренер, что талисман.
Но я докажу, что могу все! Что способна, что могу работать и сделаю все, что в моих силах.
Все, чтобы наконец-то осуществить свою мечту…
– Спасибо тебе, – улыбаюсь Алене. Она очень приятная. – Чувствую, с моими способностями биться обо все подряд, мы будем встречаться часто, – посмеиваюсь, а она почему-то не смеется. Странно. Забавно же, нет?
– Лучше будь осторожна, – говорит она, – я тебя всегда рада видеть, но не с травмами! Заходи чай пить.
– А не скажут потом, что я пользуюсь хорошим отношением? А то там Карине только повод дай поболтать…
– Это игрокам скажут, а тебе нет. У нас вон Ольга Сергеевна вообще замужем за одним из «Фениксов», и ничего, никто не смеет даже рта раскрыть. Так что заходи! И я жду результаты рентгена.
– Принесу обязательно! – говорю ей правду, улыбаюсь и выхожу из медпункта. Нужно переодеться и топать в больницу, иначе она меня и на следующую тренировку не пустит.
– У вас трещины в копчике, – сообщает мне травматолог, внимательно рассмотрев все рентгены, и отправляет домой. Говорит, что примерно три-четыре недели мне нужен покой, никакого напряжения и, конечно, никаких падений. Иначе можно получить перелом, и тогда просто покоем и тремя неделями дело не кончится.
А я сижу, смотрю на него, и не понимаю, шутит он или нет. Какие три недели! У меня и трех дней-то нет, не то чтобы больше. Игра на носу, первая моя, между прочим! Мне до того времени надо бы хотя бы стоять на коньках научиться, а он говорит покой… Странный такой, конечно.
– Я не могу столько отдыхать, у меня лед!
– А у меня вода из-под крана, как это мешает отдыху? – спрашивает травматолог. Не самый добрый доктор в мире, честно признаться. Смотрит на меня, как на сумасшедшую… А я нет! Ну, может, только чуть-чуть.
– Вы не понимаете… Лед у меня, каток, ледовая арена! Я хоккеем занимаюсь, не могу выпасть на такой долгий срок.
– Поймите, что если вы не дадите себе восстановиться сейчас, то потом вам понадобится гораздо больше времени. Гораздо! – рычит он на меня, дописывая рецепт лечения на бумажке.
А там мази какие-то, витамины для быстрого восстановления, а еще крупными буквами слово «покой».
Покой… Только снится он мне! Особенно в последнее время.
Я выхожу из больницы буквально разбитой, потому что совершенно не понимаю, что мне делать. Игра через четыре дня, включая сегодняшний. Как быть? Я подставлю и себя, и команду, и Влада… А последнего подставлять больше других не хочется.
Наверное, мне стоит поехать во дворец, объяснить ситуацию, может быть, они проживут игру без талисмана? Ну, пореву там, на крайний случай! Это-то я профессионально умею, даже вон, в театральном это отметили.
Мне, на самом-то деле, вообще не хочется говорить Владу о том, что я там что-то не смогу, но ведь Алена была права, что здоровье – это важно. А вдруг и правда добью себя? Этого мне только и не хватало!
Топаю обратно в ледовый, по времени как раз успеваю к концу тренировки. Повезло, что в больнице все быстро решилось и мне не пришлось искать Влада еще и завтра.
Заношу рентген Алене, получаю еще пару лекций о том, как надо себя беречь и все прочее, а потом иду сдаваться Владу. У меня в любом случае нет другого выбора, хотя тот, что остается, мне не нравится от слова совсем.
Не хочу я при нем немощной казаться! Особенно теперь, когда узнала о том, что он любит, когда люди пашут. Мне все еще нужно претворять свой план в жизнь, а не убивать хоть крошечный процент того, что я могу завоевать его сердце, окончательно.
Поджидаю его в коридоре, не решаюсь зайти на тренировку и ждать его на трибунах. При всех говорить о том, что я могу подвести команду, я просто не готова. Меня и так не особо тут любят, а так и вовсе выкинут, наверное…
– Владислав Александрович, – выкрикиваю, замечая его. Он появляется злой, недовольный, на девочек, идущих в раздевалку, не смотрит даже. Видимо, тренировка прошла не очень… Может, и не зря я ее пропустила? – Я вернулась.
– Рад, – скрипит он сквозь зубы. – Но тренировка уже окончена, Коровина. Чего вы от меня хотите? Персональной? Так не выйдет, лед сейчас будет занят «Фениксом», а у меня нет времени с вами нянчиться.
Он, кстати, говорил со мной на «ты» до этого момента. Неужели и правда так зациклен на хоккее, что у него пропало все человеческое? Если так, то мне его даже немного жаль.
– Нет, я просто хотела показать заключение врача, и…
– С этим к Алене, я не врач, – психует он и, даже не дослушав, просто разворачивается и уходит, словно ни меня, ни его тут даже не было.
М-да… Странный он, конечно. Даже страннее меня.
И вот что мне делать-то теперь? Как сказать, что мое здоровье не позволяет выйти на лед ближайшие хотя бы пару недель? Нет, выйти на лед-то можно, но вот упасть на нем хоть раз… Не вариант.
За постоянной болью от мышц и синяков я даже не замечала боли от трещин. Они, конечно, не сильные, но все равно приятного мало. И мне, с одной стороны, не хочется усугублять, особенно после того, как я послушала Алену и врача, а с другой стороны, доказать Владу, что я на что-то способна, а не упасть в его глазах, мне хочется тоже.
И как быть?
Я стою дальше в коридоре, прислоняюсь плечом к стене и пытаюсь решить, что для меня лучше и правильнее. Возможно, упустить мечту, но остаться здоровой, или все-таки рискнуть и схватить шанс за хвост?
– Коровина, вы здесь еще? – Дергаюсь от голоса Влада. Он уже в форме «Феникса». И сколько же я тут стою?! – Идите домой.
– Я хотела поговорить с вами, а вы дуетесь, как ребенок, – говорю ему, даже не подумав о том, как выражаюсь.
– Прошу прощения?
– Не надо мне ваше прощение! У меня трещины в копчике, я хотела сказать, что мне нельзя больше падать. А вы меня даже кататься не учите, и…
– Я не учу? Коровина, я напоминаю, что учат кататься в три года. А вы пришли ко мне со сказкой о том, что катаетесь профессионально.
– Но вы же видите, что это не так! – всплескиваю руками от несправедливости, обиды и капельки злости. Ну издевается он надо мной, что ли?!
– Так, а чьи это теперь проблемы, Коровина? – говорит он и уходит в сторону льда, оставляя меня одну в этом чертовом коридоре.
– Так, а сьи это типей пьябьемы, Коевина, – передразниваю его со злостью, а потом закрываю рот, заметив перед собой Сашу. Ой.
Он хихикает, глядя на мои передразнивания Влада, и я чувствую, как краснею. Боже! Надеюсь, он не подумает обо мне ничего плохого и не расскажет Владу, что я совсем уже обнаглела.
– Привет, – говорит он, все еще широко улыбаясь. А мне та-а-а-ак неловко! Это ужас. Они играют в одной команде, наверняка общаются, и я тут стою и издеваюсь над одним из них. Теперь Саша решит, что я совсем на голову ударенная, и вообще со мной общаться не будет.
– Привет, – говорю тише обычного, кусая губу. Ну, давай, скажи, что ты во мне разочаровался и что такой друг, как странная Коровина, тебе больше не подходит. Я почти морально готова к этому. Почти… Не на сто процентов. Примерно на семьдесят. Не готова…
– Противный он, согласен с тобой, – внезапно произносит Саша, и мое сердце, которое, оказывается, замерло минуту назад, начинает снова стучать! Громко и немного болезненно, но стучать! Фух…
– Да не то чтобы, я просто… У меня трещины в копчике, я не могу падать больше, а он и слышать не хочет. Точнее, я-то, конечно, могу, но мне нельзя, а Влад ворчит, короче, и…
– Что у тебя в копчике? – внезапно перебивает меня Саша, округляя глаза. Ой… Я что-то не то сказала, да?
– Ну, трещинки. Они не очень большие, конечно, не разваливаюсь пока, хотя с этим выражением доктора я бы с удовольствием поспорила, ну да ладно. В общем, из-за этих трещин нельзя никакого спорта и, конечно, падений, но у нас игра скоро, и Влад…
– Да на хрен Влада, Лен, ты издеваешься, что ли?
Саша злится, очевидно злится! А я понять не могу почему… Не специально же я себе эти трещины несчастные заработала. Или он злой, что я ему рассказала о таком? Просто подумала, что можно, мы ведь вроде неплохо стали общаться, вот я и… Блин.