– Я дурочка, да? – уточняю у него.
– Еще какая! Ты почему притащилась сюда вообще? Тебе дома надо лежать и лечить свой несчастный копчик. Как ты вообще на тренировки с этим ходишь…
А… Ой!
Он из-за этого, оказывается, злился… А я на другое подумала. Что о слишком личном ему поведала и все такое. А он, оказывается, ругает меня, что за здоровьем не слежу. Это мило даже как-то…
Последний раз меня за это ругала только мама. Да и в целом по жизни только мама вот так обо мне переживала. Даже Полинка поняла, что это бессмысленно, и перестала пытаться меня переучить.
А тут Саша, едва знакомый на самом деле, пусть и общаемся мы довольно неплохо уже. Ругает так, словно на самом деле обо мне волнуется, и я внезапно совсем как дурочка начинаю улыбаться.
– Что смешного? – спрашивает Саша. И я пытаюсь скрыть улыбку, но у меня не получается ничего!
– Я не смеюсь! Я улыбаюсь. Ты милый очень…
Это правда я ему сказала? Сама? По-настоящему? Ого… Не думала до этой секунды, что могу такое парню сказать. Обычно мне проще сморозить какую-то чушь или рухнуть прямо перед ним, чем сказать что-то адекватное.
Ну, с падениями и чушью я отлично справляюсь в присутствии Влада. Как обычно, веду себя как дурочка с тем мужчиной, которому нужно понравиться. М-да.
– Лена, зубы мне не заговаривай! Иди домой и телефон мне свой оставь. Я позвоню и проверю, что ты отдыхаешь, а не рвешься куда-нибудь себя добить. Или… нет, стой! Ты лучше тут посиди, иди к Аленке, чай попей. Жди меня с тренировки, я тебя домой отведу, иначе ты и по пути найдешь способ себя добить.
Он говорит все это быстро и запинаясь, на самом деле волнуясь обо мне. И… я говорила уже, что никто и никогда, кроме мамы, и… Я впервые испытываю это чувство. Ну. Нужности, что ли? Не знаю, как еще объяснить или описать. Это очень странно все, мне эта новая эмоция немного щекочет, как легким перышком, в районе сердца. Тепло и очень уютно становится от его слов, хотя и говорит он их довольно строго и даже словно выговаривая мне за невнимательность.
– Я дойду…
– Не дойдешь! – рычит он на меня, а потом внезапно хватает за руку, и… Я почти уверена, что он хочет утащить меня в сторону кабинета Алены и сдать ей меня на «хранение», как багаж, на пару часов, но как только мы оборачиваемся, перед нами возникает Влад. Он появился словно из ниоткуда и теперь смотрит на наши сцепленные пальцы и прожигает их взглядом.
Ой… У меня все меньше шансов понравиться ему, да? По краю пропасти хожу, еще немного, и сама же себя туда столкну, и все, и дело с концом.
– Что происходит? – внезапно спрашивает он, переводя взгляд с наших рук на лицо Саши. На меня не смотрит, и не знаю, не хочется ему или он принципиально.
Я вообще не особо понимаю, как у нас с Владом складывается или, логичнее будет сказать, не складывается. Просто насколько «не»? На десять из десяти или я отвоевала себе хотя бы парочку баллов?
– Веду Лену в медпункт, – говорит Саша невозмутимо, а потом просто идет! Идет, правда, и меня за собой тащит! И я вот так, как тряпичная кукла, тянусь за ним и прохожу мимо ошарашенного Влада, держа за руку Сашу!
Мамочки-и-и-и… И как это вообще называется-то, а?
Не пробиться тебе просто и быстро на актерский факультет, Коровина! Вот как это называется. И никак иначе.
– Саша… – начинаю хныкать, сама не понимая, что ему скажу.
– Все, сидишь тут и меня ждешь, ясно? – спрашивает он, а потом, не дожидаясь ответа, коротко пару раз стучит в дверь. – Аленушка Игоревна, можно вам горе луковое под присмотр оставить на полтора часа?
– Я не горе! – шикаю на него, но едва ли ему есть до этого дело. Он дожидается от Алены кивка и все еще как маленького ребенка затаскивает меня в кабинет и усаживает на стул с другой стороны стола Алены.
– Не отпускайте ее домой, пожалуйста, иначе живой она не дойдет. Скоро буду! – говорит он и Алене и мне одновременно и через секунду скрывается за дверью, максимально тихо закрывая ту за собой.
В кабинете повисает гробовая тишина, мы около минуты просто молчим, серьезно. Не происходит ровным счетом ничего, а потом Алена нарушает тишину и говорит:
– Ох уж эти наглые хоккеисты! Что ни игрок, то командир.
– Ой… А они все такие, что ли?
– Ну, – она хихикает и встает из-за стола. – В «Фениксе» да. От тренера до вратаря. Все и каждый…
– Знакома со всеми? Ты и у них врачом? – спрашиваю, пока Алена ставит чайник, видимо, действительно собираясь поить меня чаем. Подозреваю, что и полтора часа она меня в заложниках продержит только так…
– Не, у них Маша, другой врач. Но я работала давненько, потом мне пришлось переехать в другой город, а потом обстоятельства так сложились, что я вернулась. Но в «Феникс» уже не взяли, а вот в «Зорьку» и «Медведицу» с удовольствием.
– Что за обстоятельства такие? Случилось что-то, раз ты вернулась?
– Ага, – она хихикает, закидывая чайные пакетики в кружки, – любовь случилась. Один из игроков очнулся, что любил меня два года, пока я в другом городе работала, и перевернул мне всю жизнь с ног на голову. Теперь вот живу с ним тут, воспитываю двух попугаев.
– Но ты не жалеешь.
– Ни капельки, – говорит она искренне, и я непроизвольно улыбаюсь. А люди любят…
Алена очень милая девушка, правда.
– Аленушка, минутка есть? – звучит голос справа, и я поворачиваю голову. В дверях стоит Ольга Сергеевна, та, что у меня пару часов назад вела «землю». Ну, занятия по физподготовке. Это то, где мне почти так же сложно, как на льду, но падаю я в три раза меньше. – О, Лена. Как ты после тренировки?
– Нормально, – говорю ей с улыбкой, хотя мышцы уже начинают дико болеть. Как я? Как если бы я была Буратино и меня высушили на солнце. Разваливаюсь в труху!
– Проходи, – говорит Алена. – Чай будешь?
– Буду. Я как раз с конфетами, мне очередные дети притащили. Хотят меня задобрить и думают, что я буду меньше их нагружать. Наивные малыши.
– Да, нагрузка у вас что надо… – говорю ей и запинаюсь, ловя грозный взгляд Алены.
– Оль, ты в курсе, что наша звезда к тебе на тренировку притащилась с трещинами в копчике? – спрашивает Алена у Оли, и я чувствую, как краснею. Очень сильно и стремительно! Можно пойти домой? Пожалуйста… Очень надо отсюда сбежать.
И в следующие пять минут я слушаю еще лекцию от Оли о том, как нужно беречь свое здоровье и прочее. Она рассказывает, как занималась гимнастикой и получила травму, но не давала себе отдыха столько, сколько требовал организм, поэтому сейчас она до сих пор на уколах, потому что боли часто пронзают до слез.
И я-то понимаю все это! Ну правда понимаю, но у меня совершенно по-разному наполненные чаши весов, и, к сожалению, не перевешивает ни одна из сторон… И я не знаю, как быть и что делать. Не знаю!
Поэтому ближайшие полтора часа я стараюсь не думать вообще ни о чем, что могло бы меня угнетать. То есть не думать о хоккее, о Владе и о поступлении. Вау… Когда третий пункт стал в ряд того, что меня угнетает? Кажется, что я что-то делаю не так.
Ольга Сергеевна уделяет нам около получаса, а потом мы снова остаемся с Аленой вдвоем.
– Зачем тебе хоккей, красавица? Обычно дети в четыре приходят заниматься, а не в восемнадцать.
Ну, как тебе сказать, зачем… Затем, что я, кажется, снова дурочка, которая запуталась в своей жизни.
– Мне просто очень нравится кататься, – говорю Алене, не решаясь рассказывать ей истинную причину, потому что, я уверена, она не оценит. Совсем не оценит…
Глава 11
Лена
– Боже, Леночка, ты как дожила-то вообще до своих лет? – спрашивает Аленка, когда я рассказываю очередную историю. У нас во двор школы нужно было спускаться по ступенькам, целых два пролета! Ну я и зацепилась однажды каблуком и кубарем все эти два пролета прокатилась. Не знаю, как не свернула себе шею и не заработала парочку переломов… Отделалась легким испугом, истерическим смехом и ссадиной на руке и ноге. А, ну и сломанным каблуком новых туфель…
– Как-то дожила, – хихикаю, допивая третью кружку. За полтора часа мы с Аленкой съели кучу шоколада и напились чая, но это было так здорово… Как разговор с подругой по душам. У меня одна подруга – Полинка, но она уехала далеко, мы не видимся, хоть и переписываемся часто. Но… вживую – это ведь другое совсем. Больше друзей у меня нет, ведь все считают меня странной, но я привыкла и особо не тянусь ни к кому.
А тут компания такая хорошая, и вообще так приятно было поболтать по душам… У меня даже настроение поднялось, кажется, появились силы бороться дальше!
Только вот делать-то что с ближайшей игрой? Не знаю. Все как один говорят, что нужно восстановиться и пропустить, но я тогда расположение Влада вообще никогда не получу. Он и так внезапно стал ко мне холоден, как айсберг в океане, блин. А я, как «Титаник», разбиваюсь об его лед и иду ко дну.
Правда, не знаю пока, буду очень долго думать и сомневаться в правильности всех решений. Но сейчас надо отвлечься, дождаться Сашу и пойти домой. А там уже и решать что-то. Поговорю еще с мамой и Полинкой, хотя и понимаю, что ничего нового от них я не услышу…
– Лечись, пожалуйста, Леночка, и побереги себя. Мне здоровых мужиков жалко, когда они травмируются, а тем более маленькую хрупкую тебя. Пожалей мои нервы, их и так уже нет!
– Где ты нервы свои потеряла?
– Я работаю медиком, у людей с моей профессией нервы отсутствуют еще с первого курса.
– Тук-тук, – говорит Саша, когда уже открывает дверь и только потом стучит по ней. Видимо, для вида, не знаю, но выглядит это немного комично.
Он так резко входит, что я вздрагиваю от неожиданности и проливаю на себя остатки чая. Было бы удивительно, если бы ни один глоток из трех чашек не остался бы на моей кофте. Мир бы перевернулся, а так все о’кей, как и должно быть.
– Ты не сбежала! – говорит он искренне и радостно.
– Я бы не пустила ее, – отвечает Аленка. – Но уже можешь забирать.