– Между периодов твоя задача развлекать публику. То есть выходишь ты дважды – после первого и после второго периодов. Часто на матчах есть всякие организаторские штучки, но сегодня их нет, поэтому полная импровизация в твоих руках. Главное, хотя бы один из этих двух раз выйти на лед. Второй можешь пройтись по трибунам и повеселить зрителей там. Справишься?
Справлюсь ли я? На пять с плюсом! Особенно с той частью, где на лед выходить не надо, а просто веселить людей. Что-что, а веселить я могу.
– Да, все будет в порядке, можете не переживать, – вру ему.
– Отлично. Тогда освобождаю кабинет для тебя, переодевайся.
Он выходит, а я впервые, наверное, рассматриваю его, глядя вслед. Он сегодня в классическом костюме, а не в спортивках, и ему так очень идет. Влад вообще… довольно привлекательный молодой человек на самом деле. Я почему-то раньше не замечала этого. Шла к своей цели и смотрела на него только как на объект, который поможет ее достичь, но ни разу как на мужчину.
Ну и вел он себя, честно признаться, так отвратительно, что как на мужчину на него и смотреть не хотелось толком.
А сегодня вот повел себя со мной так красиво, спасибо сказал, кабинет предоставил… Чего это он вдруг? Неужели и правда тот факт, что я пришла на игру, помог ему не получить от директора?
Не знаю… Я уже ничего не понимаю вообще!
Нужно переодеваться, тут времени-то до игры осталось всего ничего. Заодно к костюму привыкну… Решаю сначала развлекать всех на трибунах, а потом уже надеть коньки и выйти на лед. И решение мое обдуманное и логичное, я вовсе не стараюсь оттянуть время до своего позора. Просто думаю о том, что если вдруг я упаду и добью себя, то точно не смогу уже выйти после второго периода. А так в первом точно буду в безопасности. Ну логично же? По-моему, очень.
– Та-а-а-а-к, коровушка, надевать-то тебя как? – рассматриваю костюм со всех сторон, пытаясь понять конструкцию.
Вообще нормально разговаривать с костюмом? Ну… не знаю. Думаю, что нет, но мне в целом думать противопоказано, поэтому нормально. Он же мой! А значит, что и часть меня. Все тогда логично, почему бы и не поболтать.
Разбираюсь, что сначала стоит надеть комбинезон, а уже в последнюю очередь голову, что в целом логично. Но я думала, вдруг там руки-ноги отсоединяются еще… Или хвост, прости господи…
Но ни руки, ни ноги, ни даже хвост отдельно не крепятся, поэтому придется влезть целиком. А еще остаться, видимо, в одном белье, потому что в этом костюме столько поролона, что я буду внутри точно в бане.
Раздеваюсь, складываю вещи в свой рюкзак, чтобы не забыть, потому что я могу! Поднимаю ногу для того, чтобы влезть ею в костюм, как дверь открывается, и…
– Лена, ну ты что, серьезно сюда пришла? Лен, не на…до, – застывает в дверях Саша. И я застываю. Полуголая.
Ой-ой… это слишком неловко! И мы, как две статуи, просто стоим и смотрим друг на друга. Я на Сашу во всей одежде, и он на меня… в белье. Боже…
Надо бы прикрыться, но почему-то вся ситуация у меня выбивает почву из-под ног, и все, что я могу, это просто стоять! Из меня даже ни одного слова не вырывается, а это вообще волшебство, не бывает такого.
Он наконец-то отмирает, отворачивается, но выходить из кабинета не спешит.
А я краснею! С головы до ног краснею, горю пламенем неловкости и стыда. Потому что это слишком! Я не готова к такому, почему-то была уверена, что никто не войдет…
Это ужасно на сорок три по десятибалльной шкале. И плевать, что как математик я совершенно не очень, уровень неловкости был именно таким!
– Саш? – зову я его, когда нахожу в себе силы сказать хоть что-то, хотя все еще дико пылаю. И я надеюсь, что он в этом крохотном «Саш» услышит что-то типа «уйди из кабинета, пожалуйста», но, к сожалению, со слухом у Саши, по всей видимости, не очень. Потому что он не уходит, а продолжает разговор.
– Лена, я прибежал сразу, как узнал, что ты тут. Ты должна быть дома! И лежать с мазью на спине!
– Вообще никому ничего не должна, Саш. У меня работа, я пришла ее работать.
Я отвечаю странно, но я до сих пор не могу успокоиться. Даже быстро одеться не могу! Сижу на стуле и прикрываюсь собственным костюмом, все еще жутко неловко!
– У тебя здоровье, и оно может стать хуже!
Он нервничает, я слышу. Психует по-настоящему, я впервые вижу такого Сашу! Даже немного любопытно, какой он на самом пике своего раздражения? Или это и есть тот самый пик для обычно доброго и улыбчивого Александра?
Нет, ну а что вот он на меня кричит? Я не понимаю просто. Как будто он при малейшей травме прямо лежит дома и пропускает самые важные игры. А у меня, между прочим, первый раз сегодня! И он самый важный, если кто не понял еще. Поэтому пропускать я его не намерена, и у меня есть куча доводов почему.
– А ты при малейшей травме дома сидишь, да? Рассказывала мне Алена про вас, знаю я, как на уколах и заморозке играете! Так что не надо нотации читать, когда сам такой же.
– Но ты же не профессиональный игрок, Лена! Это другое! – говорит он и резко замолкает.
Ах, другое, значит, да? Непрофессионал я? Нет, ну конечно. Коровина-то вообще ничего не умеет и нигде профессионалом так и не стала.
Меня очень обижают эти слова, и Саша сам понимает это, я вижу и чувствую. В моменте он хочет ко мне повернуться, потом, видимо, до него доходит, что я не одета, и продолжает стоять спиной.
– Лен, – говорит он негромко и примирительно, но мне такой тон уже не нужен. Мне обидно, правда обидно! Я изо всех сил стараюсь, через боль и слезы, но даже мой хороший друг, как мне казалось, считает, что я занимаюсь чушью.
– Уходи, Саша. Просто уйди.
И он уходит. Психует сильно, правда, снова меня удивляя. И дверью хлопает так громко, что мне даже страшно становится.
Ну вот, я на грани того, чтобы расплакаться, а я терпеть не могу плакать! И чего это я? Сколько раз мне Влад намекал на то, что я бездарность, никогда такой реакции не было. А от Саши сразу слезы подкатывают.
Так, стоп! Не сметь! Не буду я плакать из-за этого! Вот-вот игра начнется, мне нужно будет отыграть свою роль, а потом тихонько уйти домой, потому что, честности ради, видеть я сейчас не готова совершенно никого.
Стираю две соленые дорожки со щек, которые все-таки успевают сорваться, быстро моргаю, прогоняя слезы, и таки надеваю костюм. Ну… Удобненько! Мягко очень, жарковато, правда.
Подхожу к зеркалу, хихикаю. Такие бедра у меня… Никогда таких не было! И расцветка классная, не типичная черно-белая. Я коровка розовенькая, классная такая, мне нравится!
Достаю телефон и записываю Полинке кружок, как обещала. Кручусь перед камерой, и ровно в этот момент дверь снова открывается! Не кабинет, а проходной двор, блин…
– Ой… Я думал, ты уже готова, – говорит Влад, и я чувствую, как смущаюсь. Почему-то… Он просто сегодня такой добрый со мной, мне непривычно!
– А я да! Вот, голова осталась! – хватаю ее, показывая ему, словно он не видел.
– Помочь? До игры десять минут, мне надо тебя отвести к выходу и кабинет закрыть.
– А… Да, пожалуйста. – Он снова меня смущает! Передаю свою голову, ну, то есть голову коровы… Блин! Голову от костюма! Передаю ему в руки и жду его помощи. Мы как-то очень близко, обычно в книгах или фильмах это означает что-то хорошее. А сейчас?
– Убери волосы наверх, – говорит он, и я быстро вяжу пучок, немного жалея укладку, которую делала перед выходом минут сорок. – Так, отлично. Давай.
Голова оказывается на моей, и она жутко тяжелая! А еще немного неудобная. Тут плоховато видно, тяжеловато дышать, да и в целом местечко не самое уютное. В самом костюме чуть получше, конечно, скрывать не буду.
– Что-то давит сзади, – говорю ему и чувствую, как Влад… оказывается сзади меня. Ой…
Он проникает пальцем под часть костюма, касаясь моей шеи, и убирает что-то оттуда, что мне кололо.
– Лучше?
– Да.
Лучше, только почему-то дышать тяжеловато от всей этой сцены. Если убрать тот факт, что я стою в огромном костюме коровы, то это было даже почти интимно.
Но я в корове. Да.
– Готово, – говорит он, откашливаясь. – Поправляй, если что-то неудобно.
– Все хорошо, спасибо.
– Тогда идем.
Киваю, потом понимаю, что качать головой, пока не привыкну, вообще идея не из лучших.
Быстро жму на отправку сообщения Полинке, благо руки у меня свободны от оков, и выхожу следом за Владом.
– Так, коньки твои где? – спрашивает он, когда мы идем по коридору.
– Ой… В кабинете остались.
– Коровина, елки-палки… Стой тут!
Влад убегает за коньками, а я стою и чувствую себя такой огромной, словно я размерами с целую Вселенную. Мне становится с каждой минутой все страшнее и страшнее, я не знаю, как смогу выступить, как вообще что-то делать! Нет, я в себе, конечно, уверена и все такое, но почему-то все равно страшно! В театральном я, конечно, всякие роли играла, но коровой еще не была. Дебют!
– Забрал, – говорит Влад, и я поворачиваюсь на звук. Вертеть головой не получается, приходится всем телом. В руках у него и правда мои коньки, и он идет дальше, а я пытаюсь успеть за ним. Он волнуется, это видно, но вряд ли из-за меня, скорее всего из-за игры, что логично…
Влад отводит меня к выходу на лед, говорит, что появиться я должна буду отсюда, когда заиграет музыка в перерыве между периодами. Он оставляет меня тут, сам убегает на свое место, а я… Стою здесь. Одна. Со всей командой змеюк!
Они поглядывают на меня косо, но, на удивление, ничего не говорят. Меня это даже повергает в шок на пару минут, а потом доходит…
Карина. Она не видит меня, стоит впереди, и я не в поле ее зрения. Это она обычно говорит гадости или подбивает остальных, а сейчас она молчит, и остальным особо дела до меня нет.
– Классный костюм, – вдруг слышу совсем негромкий голос и сквозь сетку, через которую смотрю, замечаю Машу. Это тоже одна из игроков, и, на удивление, она говорит это без сарказма, а искренне. Я улыбаюсь ей, а потом понимаю, что мою улыбку она вряд ли видит, и вместо того, чтобы сказать спасибо, выдаю: