Как это происходит? Что вот так, словно по щелчку пальцев, в твоей жизни появляется максимально комфортный для тебя человек. И тебе совсем не хочется его терять, но…
– Так, надевай коньки, и пойдем на лед. Не отпускай мою руку, чтобы не упасть, ладно? – перебивает мои мысли Саша, и я снова улыбаюсь и киваю ему.
– Ладно.
Шнуровка, кстати, проходит уже быстрее, чем обычно. И Саша показывает пару лайфхаков, чтобы делать это еще быстрее. В целом, сказал, что нужен просто опыт и я совсем не безнадежна. Это внушает доверие!
Первый шаг на лед делаю за руку с Сашей, вспоминая, как мы катались в перерывах между периодами. Он ни разу не дал мне упасть! И как-то так держал все время, что мне и падать-то не хотелось особо.
Поэтому доверяю ему я сейчас безоговорочно, спокойно выходя на лед и не боясь убиться.
– Представь, что ты уже умеешь лучше всех кататься. Расслабься. Ты не в коньках сейчас, не на льду, а просто стоишь на земле и… танцуешь! – говорит Саша. Расслабиться – это сложно, конечно, но я пытаюсь следовать всем наставлениям.
На самом деле тот раз на игре меня сильно подкосил. Я ведь пришла устраиваться в «Зорьку» со словами, что я умею все, а на деле… И сколько времени я занималась – лучше мои умения не стали! Опять же, мою репутацию и шкурку розовой коровки спас Саша. Но а если представить, что его не было бы? Летела бы я дальше самолета из ледового и из команды в целом. И пролетела бы поступление и всю свою мечту.
Поэтому я хочу исправить недоразумение, потому что если уж я пришла работать на лед, то и кататься я уметь обязана. В следующий раз трюк с Сашей не пройдет, а сама я просто ничего не умею.
Именно поэтому цель сейчас – научиться. Хоть как-то! Пусть криво, пусть не суперровно, но кататься! Мне не нужно крутить лутцы, или что там делают фигуристы. Главное – не падать или хотя бы уметь вставать.
Задача, учитывая, что задана она мне, катастрофически сложная. Но я была бы не я, если бы не собралась с ней справиться.
Поэтому сегодня я супервнимательный ученик, а Саша, надо признаться, просто восхитительный учитель. Без шуток! Он очень внимательный и спокойный, рассказывает и показывает все так, что идея научиться кататься перестает быть такой нереальной. Смогу! Знаю, что смогу.
Первый час проходит тяжело, у меня болят все мышцы и немного даже горло от постоянного напряжения. Но потом Саша еще раз говорит, что нужно расслабиться, и дело удивительно, но идет быстрее!
На второй час он оставляет меня у бортика, а сам отъезжает к параллельному. Между нами метров семь, наверное. Для меня это просто огромное расстояние! Я совершенно не уверена, что смогу с ним справиться, но… Но почему-то уверен Саша. И удивительно, но его уверенность передается и мне.
– Давай, красотка, прямиком в мои объятия, – говорит он и правда раскрывая руки.
Семь. Метров.
Семь!
Это просто сумасшествие. А если упаду? А если не получится? А если… В голове миллион таких «если», но Саша словно пробирается в мои мысли и прерывает их все, начиная настаивать на том, что все получится. А еще напоминает, что нужно расслабиться, как правильно оттолкнуться и на какую ногу переносить вес при скольжении.
Закрываю глаза. Ладно! Надо выдохнуть и просто сделать это.
В конце концов, я падала уже столько раз, так что это не будет чем-то новым.
Дышу. Открываю глаза. Отталкиваюсь и…
Еду! Я еду! По-настоящему еду, честное слово!
Делаю все ровно так, как говорил Саша, и скольжу почти уверенно, прямиком в раскрытые объятия!
– Саша-а-а-а! – пищу ему на ухо и закрываю глаза, когда он отрывает меня от льда и кружит, снова крепко-крепко прижимая к себе. – Саша, получилось, у нас получилось!
– У тебя, – поправляет он меня, целуя в висок как в награду, – получилось у тебя. Еще разок?
– Давай! – отвечаю ему, абсолютно вдохновленная, и он отпускает меня, отъезжая к другому бортику.
Я снова еду в его объятия, держу их как точку, до которой надо добраться, и с каждым разом мне кажется, что получается лучше и лучше. Страх проходит, я расслабляюсь и на, наверное, уже десятой попытке так сильно верю в себя, что есть ощущение выросших за спиной крыльев.
И каждый из разов Саша меня хвалит так, словно я не проехала меньше десяти метров, а как минимум откатала три круга. И именно его слова дают мне уверенность в том, что я смогу. Время, терпение и труд, и все-все получится.
– А давай я буду ехать по кругу, а ты рядом, чтобы меня ловить? – спрашиваю у него, когда он в очередной раз прижимает меня к себе. Ни единого раза не сопротивляюсь, даже не представляя, хорошо я делаю или плохо.
Саша соглашается, и мы едем целый круг! Он иногда придерживает меня за руку, но в целом я практически преодолеваю это расстояние сама, и это такое восхитительное чувство! Когда что-то получается, сразу есть ощущение того, что получится и горы свернуть, и все мечты исполнить, и вообще осуществить все задуманное.
– Тебе пора отдыхать, – говорит Саша и тянет меня за руку с катка, – и так занимались, хотя врач еще не разрешил.
– Нет, ну нет, Саша, прошу! – смеюсь и стараюсь упираться, чтобы Саша не мог меня тащить. Но проехать один круг – это не равно тому, чтобы чувствовать себя на льду как рыба в воде, и конечно, мое сопротивление выходит мне боком: ноги разъезжаются, и я начинаю падать…
За полторы секунды у меня перед глазами проносится вся жизнь. Не думала, что такое бывает, но, кажется, в фильмах с этой фразой не шутили. Мне становится так страшно! Вдруг сломаюсь до конца и совсем никогда больше не смогу кататься? Да я только вошла во вкус! Первый раз в жизни мне понравилось…
Но боли нет, что удивительно, и вообще как-то все… ну, не так, как обычно бывает при падениях. Я открываю крепко зажмуренные глаза и вижу перед собой лицо Саши. Близко-близко. И… и всего Сашу тоже вижу. Под собой.
Я не могла упасть на него, потому что заваливалась в другую сторону, поэтому осознание того, что он в очередной раз спас меня, приходит почти сразу. Интересно, если бы я была должна ему за каждое спасение моего здоровья, я бы смогла расплатиться с ним хотя бы до старости?
– Привет, – улыбается он и убирает от моего лица прядь. Волосы растрепались от ветра и тренировки, и Саша тратит добрых двадцать секунд, чтобы заправить их за уши.
– Привет, – выдыхаю. Немного неловко… Но удобно! Саша большой, я как будто на матрасе лежу, хорошо так… Матрас только этот, смущающий меня очень, смотрит снова прямо в душу, у меня мурашки на затылке в кучу собрались, замерли и ждут, что же дальше будет.
– Ты тридцать три несчастья, Лена, – говорит он негромко. – Я уеду завтра, меня десять дней не будет. Постарайся быть… чуть аккуратнее, чем обычно, ладно?
– Я не могу обещать, – почему-то начинаю шептать. Мы все еще лежим на льду. Точнее, Саша на льду, а я… А я на Саше. – Потому что я не специально все это делаю, оно как-то само.
– Само?
– Угу. Постоянно куда-то влипаю, падаю, встреваю и…
– Оно само, Лен, – шепчет он так тихо, что я едва слышу. Хмурюсь. Не понимаю, о чем он. – Тоже само, как у тебя всегда.
И…
Я понимаю. Потому что через секунду его рука удерживает мой затылок, а губы прижимаются к моим, не давая ни единого пути отступления.
Глава 20
Саша
Целую.
Забив на все условности, на все наши прошлые разговоры, на все вообще в этом мире и в целом на весь мир.
Потому что невозможно больше не целовать. С того дня, как я чмокнул уголок ее губ, собирая оттуда каплю меда, я каждый день думал о том, каково будет целовать ее по-настоящему…
Лена – самый необычный человек в мире. Она особенная, одна в своем роде, поэтому и зацепила меня, потому что других таких просто нет! И поцелуи с ней тоже особенные…
Срывающие крышу полностью, не дающие думать о последствиях.
Обнимаю ее одной рукой, другой – держу затылок, как будто боюсь, что сбежит. А я не уверен, что спокойно переживу еще один отказ от нее. Но она словно и не собирается вырываться, хоть и на поцелуй не отвечает. Мы в целом просто лежим, прислонившись губами. Лена, потому что опешила от шока, а я… немного боюсь спугнуть.
Но чувствую, как она расслабляется, и целую уже глубже, по-настоящему, так, как хотелось еще с нашей первой встречи.
И Лена отвечает на поцелуй! Я даже не представляю, какие преграды ломаются внутри нее, но она отвечает, тем самым за секунду делая меня самым счастливым на свете. Правда. Это не преувеличение, это реально то, что я чувствую в эту секунду!
Она жмется ко мне, тепленькая, сладкая, и я обнимаю крепко-крепко, продолжая целовать. Это так нежно, что я впервые за свои двадцать три узнал о существовании мурашек! Так правильно она ощущается в моих руках, что у меня нет ни единого объяснения тому, почему я не сделал этого раньше.
Не знаю, сколько проходит времени, но никто из нас и не пытается прервать поцелуй, пока мы не слышим крики пожилой женщины из окна дома, во дворе которого каток.
– Устроили срам! Уходите отсюда, или я полицию вызову! Дети вокруг, а они… тьфу!
Мы синхронно отрываемся друг от друга и начинаем истерично смеяться, тяжело дыша от долгого поцелуя.
И этот момент такой кайфовый, что будь у меня с собой камера – я бы обязательно заснял бы его на память, чтобы прокручивать вечерами и любоваться этим счастьем.
– Кажется, нам надо убегать, – шепчет Лена мне в губы, и я еще пару раз чмокаю ее, а потом все-таки поднимаюсь первый и помогаю встать Лене.
– Простите, бабуль! – кричу ей, отыскав открытое окно. – Молодость, сами понимаете!
Она что-то мило ворчит, но нам уже совершенно не до нее. Мы быстро снимаем коньки, чтобы ретироваться и не раздражать бабулечку, потому что приходить нам сюда наверняка еще много раз придется, отношения в идеале нужно ни с кем не портить.
Лена охотно дает свою руку в плен моей, и мы идем с переплетенными пальцами по заснеженным улочкам. Так хорошо… Я вообще-то ни капли не романтик, но рядом с Леной я открываю в себе миллион новых качеств.